Наш дом – СССР - Виктор Сергеевич Мишин

Старик взял себе чашку крепкого чая и маленькую шоколадку, я же повторил с кофе.

— Как ваше здоровье? — спросил я нейтрально.

— Замечательно, не без твоей помощи, — улыбнувшись, ответил собеседник. — Я наказал мальчишек за излишнюю инициативу.

— Не стоило, — махнул я рукой. — Я понимал, что за мной ходят, просто не проявлял внимания. Признаюсь, были мысли, что все это вчерашнее представление подстава. Если бы не знал ранее вас, то так бы и решил.

— Ты прав, мне незачем устраивать такое представление. Смысла нет. Но приглядеть за тобой я был обязан. Ты здорово мне помог, чего говорить, я живу сейчас благодаря тебе. Сколько мне там Бес отмерил, неизвестно, но то, что недолго, факт. Так что я тебе целую жизнь должен, да и с «фантиками» тут все шикарно получилось.

— Зачем вам вообще оставаться у преступных дел? Вот правда? Деньги у вас есть, уважение, возраст опять же, жили бы в свое удовольствие.

— Не поймет братва, ты парень вроде с понятиями, а делаешь вид, что не понимаешь. Нельзя так просто из этого выйти. Нельзя.

— И что делаете сейчас, — я насупился, — грабите?

— Нет, ты знаешь, что такое «покровительство»?

— «Крыша»? — блеснул я знаниями.

— Можно и так назвать. Да, мы осуществляем некоторые услуги людишкам, точнее, коммерсантам.

— А если еще точнее, спекулянтам, — подытожил я.

— Ну да. А что, бизнес у них криминальный, да и кинуть могут, вот и платят копейку малую за охрану. Да, доход небольшой, зато мои люди не рискуют попасть на нары или оказаться в канаве с дыркой в боку. Живем помаленьку, нормально все. А ты, писатель, гляжу совсем в люди выбился. Машинку уже заимел. Похвально.

— Есть такое, необходимость в постоянном передвижении заставила.

— Знаю, что часто в столицу мотаешься, высоко залез.

— Думаю, даже выше, чем вы думаете. Слышали о чистках в ментовке и «конторе»?

— О! Мне ли не слышать. Тот гэбэшник, о котором я тебе когда-то поведал, застрелился прямо в кабинете. Мне это сообщили на следующий день. Как объявили об Андропове, этот и преставился.

— Одним дерьмом меньше, хорошо, — заключил я.

— Так ты имеешь связи с «конторой»? — Мне показалось, или он даже побаивается разговаривать со мной.

— Скажем так, — я чуть задумался, — имею выходы на нее.

— Ты скажи! — вполне натурально изумился Старик.

— Не буду, — усмехнулся я, и мы вместе засмеялись.

Разговор продлился недолго, около получаса, собеседник хоть и был интересным человеком, да только я для него чужой все же, не брат-вор, а так, сочувствующий, что ли. Правда, никогда я им не сочувствовал, но и воевать с бандитами желания не имел.

— Ладно, писатель, бывай, — Старик протянул мне руку и крепко пожал мою. — Ребяток я не сниму, мало ли чего, выручат. Хоть так немного с тобой рассчитаюсь. Ты больше их не увидишь, хвосты накручу так, что впредь будут действовать наперед.

— Вижу, Михаил Евгеньевич, что вас все равно не переубедить, поэтом, соглашусь. Предупрежу только, сейчас разворачивается большая чистка у силовиков, смотрите аккуратнее.

— Я знаю об этом, парень, много продажных ментов вылетели со службы. Что сказать, кто-то из них и нам помогал, без них сложнее станет, но ты прав, бандиты в погонах страшные люди, потому как предали присягу, а значит, пойдут на что угодно. Бывай, если что, можешь звонить, у меня номер простой, запомнишь?

— Конечно, — кивнул я.

— Шестерка и пять двоек, — улыбнулся Старик.

— Где-то на востоке обитаете?

— Да, рядом с портом.

— В «Ягутке»? Понял вас. Удачи!

Ну вот, беседа со старым знакомым прошла вполне удачно, мы поговорили, выяснили каждый свое и разошлись мирно, хотя с ним-то мы как раз и не ссорились никогда.

Заканчивался март и на дворе вот-вот наступит весна. Так уж у меня в душе повелось, что март я никогда не считал весенним месяцем. А вот апрель… Собравшись в один из дней, подготовив все материалы, что мне будут нужны, я выписал на заводе «сто тридцатый ЗиЛ» и рванул в деревню. Уговорил девчонок подождать несколько дней, а затем я за ними приеду. Меня ждал туалет. В прямом смысле слова. Две большие ямы выкопаны осенью, надо продолжать делать то, что обещал жене. На заводе мне соорудили блок автоматики, примитивной как лом, но это и нужно было, хрен сломаешь. Дольше фильтры «изобретал», теперь я в полной боевой готовности мчался со скоростью восемьдесят километров в час по не очень хорошей дороге на грузовике в качестве пассажира. Водила попался нормальный, да меня уже и так многие знают, поэтому болтали обо всем на свете. По приезде дядя Коля встретил как родного, давно я не был тут, работы много было.

— Ни фига себе ты натащил! — охренел ветеран от вида груза в кузове.

— Да как бы второй раз не пришлось ехать, разве все вспомнишь! — махнул рукой я и принялся разгружать машину.

Водитель помог, за что получил «червонец» и был доволен, как слон. Стаскивал все в большой сарай, у меня тут цемент в мешках, только гляди, чтобы не подмок.

Закипела работа уже в этот же день. Вскрыл ямы, законсервированные на зиму, удивился отсутствию воды, хотя сам же говорил, что почва здесь сплошной песок, так что проблем нет. Из старых досок принялся мастерить опалубку, устанавливая ее по стенкам. Ямы я квадратные выкопал, так проще опалубку собрать, да и объем выше.

— Помочь? — посмотреть на мои труды ратные явился дядя Коля.

— Думаете, откажусь? — фыркнул я со смехом.

Вдвоем дело пошло быстрее, ровно в два раза. К концу дня полностью собрали щиты опалубки, и я начал копать песок. Земля еще была мерзлой, но песок же! Поэтому несколько ударов ломом и вперед, грызи «совком» песочек да просеивай. Когда стемнело, мы нагребли уже большую кучу, завтра с утра предстоит ее просеять, сетка есть, от панцирной кровати, крупновата немного, но в принципе сойдет.

Ночью спал без задних ног. Маленькая печь в апреле вполне справляется с обогревом дома, растопил, закинул чурбачков и, проснувшись, обнаружил угли еще красными. С завтраком помог дядя Коля, у него куры тут, притащил яиц, заварганили с ним огромную яичницу с салом, я его привез специально из города, налопались от пуза и решили отдохнуть. Тяжеловато после такого завтрака бетон месить.

Раскачались только к обеду, но зато уже до вечера без остановки пахали как не в себя. Залили полностью одну яму, по опалубке, конечно, а во второй залили дно. Ямы глубокие, одна три метра, другая все четыре, потрудились мы осенью знатно.