Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Владимир Поляков

XXI века потуги писак середины XIX казались робкими шажками только выбравшегося из колыбели младенца. Право слово, даже на некоторое умиление непроизвольно пробивает!

А вот эту статейку я не просто видел, но даже, смеха ради, принимал непосредственное участие в её составлении. Не статья в прямом смысле слова, а скорее небольшой такой набросок, сделанный как бы по мотивам беседы с одним из уцелевших и даже избежавшим плена солдатом из полка «Огненные зуавы». Того самого, что мы «помножили на ноль» близ Александрии.

Разумеется, никакой такой беседы не было, обычная выдумка, но изложено всё было в этаком ехидном, насыщенном чёрным юмором стиле. Самое то для нынешнего времени, ещё не избалованного подобными опусами.

«Беседа» была… запоминающаяся, изобилующая теми нюансами, которые представляли солдат северян в крайне идиотическом виде. Основная суть была в том, что воодушевленный речами Линкольна и политиков калибром поменьше вступивший в «Огненные зуавы» доброволец из числа пожарных Нью-Йорка был полон радужных мечтаний. Особенно о том, что, в самое короткое время разбив «проклятых рабовладельцев», получит много денег, а на его шею будут вешаться не только освобожденные негритяночки из числа тех, что посимпатичнее, но и покорённые мужеством освободителей страны от рабства южанки.

И вот этот самый доброволец, весь преисполненный надежд и мечтаний, высаживается на пристань Александрии. Даже не обратив внимания на большую и заметную предупреждающую надпись. И в самом скором времени оказывается чуть ни не в адском пекле, где всё взрывается, а вокруг бодро посвистывают пули. И вместо лёгкой прогулки требуется воевать. А ему-то обещали совсем-совсем другое! Да к тому же и доставивший их на южный берег Потомака пароход разворачивается и готовится уплыть в безопасные дали.

Опасность же, как известно, сильно обостряет сообразительность, особенно если собственная шкурка вот-вот задымится. И ещё недавно примеряющий на себя лавры «освободителя» «огненный зуав» бросается в воду, тем самым окончательно охлаждая себя от всяких глупостей. И в момент прыжка его таки достает меткая пуля южан, поражая не успевшего «стать героем» аккурат в задницу. И вот, спустя пару дней, уже с извлеченной пулей, он беседует с репортером, при этом раз за разом отклоняя предложения присесть в мягкое и удобное кресло. А заодно всерьёз задумывается о том, стоило ли всё это нескольких долларов, красивого цветастого мундира и возможных «благодарных негритянок», красота которых… весьма относительна?

Пресса – тоже в какой-то степени оружие. Особенно если вот такие вот приёмчики использовать. Однако про своё, скажем так. некоторое участие в составлении этой околохудожественной статейки я Елене говорить не стал. Не видел необходимости. А пока она зачитывала мне самые, по её мнению, удачные строчки, я чуть было не упустил из виду младшенькую, Марию. Она, оправдывая репутацию чрезвычайно бодрой леди, уже ускользнула в сторону одного из распакованных и приведенных в боевое состояние пулемётов. Вот и на кой, спрашивается? Неужто там, поблизости от дома, наглядеться не успела?

Оказалось, она надеялась, что тут будут проводиться «пробные» стрельбы. И хотела сама, хм, приложиться, почувствовать, как стреляет этот «очаровательный механизм». Ох, Мари, чую я, будут с тобой разные сложности, от которых не спрятаться и не скрыться! Не в последнюю очередь из-за этого я свел свое тут пребывание к минимально необходимому. Спешил доставить одно стихийное бедствиё поближе к цивилизации и подальше от атмосферы военного лагеря.

Глава 16

КША, штат Виргиния, Ричмонд,

июль 1861 года

К началу июля в Ричмонд таки да стали прибывать высокопоставленные персоны. Резко прибывать, целыми, так сказать, партиями. Президент с правительством, верхушка бюрократического аппарата, конгрессмены, часть генералитета опять же. Ричмонд теперь уже и де-факто становился столицей Конфедерации. Чрезвычайно спорное и местами откровенно вредное решение, но его уже не изменить. Оставалось лишь попробовать извлечь из этого хоть какую-то пользу. А она вполне могла быть. Ведь чем ближе к высоким чинам с чисто географической точки зрения, тем легче с ними встретиться. Если, конечно, у тебя имеется достаточный уровень известности и влияния, равно как и знакомства в «высоких сферах».

У меня это худо-бедно, но уже имелось. Поэтому, ещё разок тряхнув генерала Борегара и губернатора Пикенса, я смог продавить встречу с военным министром, Лероем Полом Уокером. С целью не просто поговорить, а предложить перевооружение армии Конфедерации нормальным, более чем современным оружием. Каким именно? Винтовками Спенсера, модернизированными карабинами Шарпса, ну и, конечно, механическими пулеметами Спенсера – Станича, куда ж без них!

И вот я, в сопровождении Вилли Степлтона, уже капитана, и в компании самого командующего Потомакской армией, бригадного генерала Пьера Борегара, нахожусь в приемной военного министра. Не с пустыми руками даже, а с парой узких и плоских ящиков из красного дерева, сработанных местными умельцами. В одном «спенсер» в подарочном исполнении. В другом – тот самый модернизированный «шарпс» с прилаженной оптикой.

Нервишки? В полном порядке. Ну не получается у меня «проникнуться душевным трепетом» к власть имущим. Что там не получалось, что здесь положение ни черта не изменилось. Как по мне, это только к лучшему. Я вообще трепетать не обучен и учиться не собираюсь. Зато ощущение азарта – оно присутствует в полной мере. Ощущаю себя как перед партией в покер или преферанс – то есть чувствуется желание сорвать банк, при этом душевно поимев всех противников.

Открывается дверь, и весь преисполненный важности секретарь произносит чеканным таким голосом:

– Бригадный генерал Борегар, майор Станич, капитан Степлтон… Министр вас ожидает. Прошу входить.

Так мы и войдём, без сомнений и колебаний. Это я про себя, а вот насчет Вилли такого пока сказать не могу. Все же он немного робеет, не привык ещё вращаться в таких кругах, пусть и из благородной в демон ведает каком колене семьи. Вот Борегар, тот не то что спокоен, скорее просто уверен в себе, словно сытый удав. И это правильный подход!

Заходим, обмениваемся с министром вежливыми словами – хотя большая часть слов с нашей стороны от Борегара, как от наиболее значимой персоны в армейской среде – после чего располагаемся кто на стуле, кто в креслах, тут уж исключительно по собственному выбору, ибо мебели в министерском кабинете более чем достаточно.

Так вот ты какой, северный олень… То есть, конечно же, военный министр Лерой Уокер. Вид весь такой благостный, типично штатский. Но на своей должности успел себя проявить с лучшей стороны. Взять хотя бы набор добровольцев в формируемую армию Конфедерации. Военные лагеря для обучения новобранцев, обеспечение армии оружием, амуницией и прочими нужными припасами, причем из довольно скудных