Якудза из другого мира. Том XI - Алексей Владимирович Калинин

воспользовался в полной мере — подскочил к основанию гребня и что есть силы вонзил Земляной Меч в пространство между чешуйками. Похоже, что по счастливой случайности я нашел слабое место в башке дракона — меч прошел как по маслу, погружаясь почти до основания.

Я ударил по рукояти, погружая меч ещё глубже в череп. Голова мотнулась из стороны в сторону, а потом рухнула вниз, придавив собой нескольких самураев и ёкаев.

Эмма обернулся в мою сторону и оскалился. Зубы у него были кривыми и острыми. Да и сам он был мне малосимпатичен…

Ещё я заметил, как среди самураев появилась одна фигура в серой мешковатой одежде. Эта фигура легко запрыгнула на один из хвостов змея и побежала по нему как по обычной земле. Побежала так быстро, что ноги почти слились в одно сплошное размытое пятно.

Та голова, что разила молниями, ощутила присутствие чужака на своём теле и повернула в его сторону пасть. Ещё немного и в смельчака ударит молния, но…

Я гораздо раньше успел выпустить в ту голову Огненный Ветер. Пылающий шквал ударил в брыла дракона, заставив пасть сместиться влево. Молния ударила рядом с бегущей фигурой.

— А-а-а! — резанул по ушам знакомый вскрик.

Да, моё чуткое ухо вычленило среди криков боли, стонов умирающих и дикого ржания этот вскрик.

Киоси?

Я видел, как от удара могучей лапы друга подкинуло вверх на высоту пятиэтажного дома. Я рванул к нему, но…

Я не успевал!

Глава 28

Киоси упал всего в нескольких метрах от моих рук. Я не успел подхватить его…

Тануки выгнулся дугой — из его живота торчал обломок неудачно подвернувшегося копья. Окровавленное острие пробило тело моего друга. Выскочило из ткани, как осколок зуба после действий неумелого дантиста… На губах кровь, на щеке прилип осколок чего-то белого…

Кость? Зуб?

— Киоси! Киоси! — вырвалось у меня, когда я подскочил к нему. — Киоси, я сейчас тебя вытащу.

— Шеф… ожтавь… жавали этого… гандона… — проговорил упавший друг. — Жо мной вжё… вжё будет в порядке… Я выживу… Я не ждамшя…

— Сейчас! Сейчас! — я потер руки и создал мудры. — Дыхание Жизни!

Из пальцев на рану полилось синее живительное пламя. Оммёдо подействовало!

— Шеф, потом! Я выкарабкаюжь! — неожиданно остановил меня Киоси. — Ты единджтвенный можешь жправитьжя… не теряй вре… время…

Я посмотрел в его открытые глаза. Киоси одобрительно кивнул.

Среди этого шума, рева, ржания он выглядел мужественным героем, всего лишь получившим царапину и прилегшим отдохнуть. Я сжал его руку. Ответное рукопожатие было твердым.

Выпрямился и взглянул вверх. Туда, где бушевали ещё живые головы Ямато, где смеялся Эмма…

В моей груди начал бушевать огонь такой силы, что распахни я кимоно — вырвется наружу огненным шквалом и сожжет всё вокруг.

Ну что же, ящерица-переросток… держись!

Я взмываю в воздух и с легкостью уворачиваюсь от щелкающей пасти. Гнилые зубы? Не проблема!

Тут же ряд Хрустальная Палица выбивает пару клыков. Рев твари могла бы оглушить меня, но за криками оммёдо из моего рта даже этот гром не слышен.

Пальцы одно за другим формируют оммёдо, нанося удары по драконьей морде. Вот Удар Кровавой Луны! Вот Ледяной Шар! Вот Каменный Дождь!

Жри, сука! Жри, не обляпайся!

Рычишь? Не нравится? А как тебе понравится вот это?

— Взмах Крыльев Золотого Орла!!! — ору я что есть мочи, выпуская смертельное оммёдо в зеленую от крови морду.

Эту морду просто разносит на части, срывая чешую, откидывая гребень, вырывая глаза. На воздухе обнажаются желтые кости черепа — шкуру и мясо словно слизывает невидимый язык.

Ещё одна голова минус…

А тем временем фигура на спине дракона продолжила подкрадываться к Эмме. Она уже не торопилась, скрываясь и прячась за выступы гребня.

Надо ли говорить, что в этой фигуре я узнал нашего непутевого спутника — Гоэмона? Он сжимал в руке зеленоватый меч, словно сделанный из нефрита. А на его плече…

Да! На его плече сидел уже знакомый белый котенок!

И если я не ошибаюсь, то глаза у этого котенка сверкнули голубым!

Но может мне и показалось, всё-таки в пылу сражения мало чего можно разглядеть за вспышками молний и другими ударами стихий.

Дракон понял — кто его главный обидчик! А это могло означать только одно — он забыл про остальных нападающих и сконцентрировался только на вашем непокорном слуге!

Твою же дивизию! Таких атак я никогда не получал!

На меня со всех сторон сыпались стрелы, молнии, водные шквалы, камни и булыжники. Я словно стал громоотводом для грозы по имени Ямато-но Ороти!

Но если никогда не получал таких атак, то никогда и не был так зол! Киоси при смерти, а эта восьмиглавая чушка смеет ещё и выпендриваться!

Я завертелся смертельным шаром, состоящим из оммёдо. Мои удары разили без устали. Мои выстрелы попадали в цель. Я никогда не был на таком пределе силы и скорости. Даже костюм мог бы позавидовать моим способностям.

Плюешься водой?

А вот тебе каменную пробку с дом величиной. Да забить её поглубже в глотку, чтобы даже воздух не мог просочиться, не говоря уже о воде!

Камни выходят? Лови бушующее пламя, чтобы в шее образовалась лавовый заслон. Пусть лава бушует, разрывая мощную шею изнутри!

Молнией херачишь? А вот заслон из воздуха, облегающий морду подобно гигантскому презервативу! И пусть эти молнии хреначат внутри заслона! Пусть бьют так, чтобы мало не показалось!

Убивай себя сама, тварь, а я окажу всевозможную поддержку!

Пять из восьми голов уже лежали на земле. Ещё три пытались укусить, но куда там — я был неуловим. Я был неусмирим, быстр и резок, как понос после немытых слив!

Чтобы дракон не обращал внимания на лишнюю персону на своей спине, я расстарался на славу. Мои руки и ноги стали словно из титана — им не ведома слабость, разят без устали и дрожания. Да, после такого боя я могу неделю проваляться в отключке, но это будет потом, а сейчас…

Ещё одна голова отправилась к остальным, когда деревянные образования внутри горла вспыхнули ярким пламенем, а потом оказались потушены Северной Моросью. Пока дракон пытался расчихаться, ещё одно использование Взмаха Крыльев Золотого Орла принесло свои плоды.

Две башки это уже не восемь!

На красной роже Эммы видно явное неудовольствие. Он ожидал другого приема. Ожидал что перед его ручной зверушкой все обосрутся и тут же начнут каяться.