Сокровища фараона - Татьяна Величкина

— Ну, ты можешь представить меня влезающего в окно третьего этажа? — спросил ее Генри и, засмеявшись, сказал, что для этих вещей он уже устарел. — Только скажи мне, где твои ключи?

Саша, растерявшись, оглядела прихожую и удивленно посмотрела в сторону Картера, который повертел связкой ключей перед ее носом.

— Когда вчера уходил, то захлопнул за собой дверь, и уже в гостинице я нашел их в кармане брюк.

— Ты вчера открывал дверь? — Саша хлопнула себя рукой по лбу, — ну, конечно, я сунула их тебе, потому что в этой суматохе у меня были заняты руки, я и Милли столько всего накупили, помнишь?

— Теперь я вспомнил, а вечером, когда я нашел их, то не сразу сообразил что это за ключи. А утром мне пришла в голову идея. Словно вор я пробрался к тебе в спальню, — на мгновение Картер замолчал, задержавшись взглядом на коротеньком шелковом халатике Саши, — и оставил цветы с запиской, как мальчишка…

— Нет, — прервала его Саша, — мне понравилось, — они молча смотрели друг на друга, без слов читая, мысли друг друга.

«Она такая хорошенькая, моя девочка… Какие у него губы, когда же он поцелует меня… как я тебя люблю… Я помню его прикосновения, вчера это было… Надо держать себя в руках…»

«Не надо, — Картер посмотрел на Сашу, ему кажется это? — хватит уже этих условностей, поцелуй же меня, наконец!»

«Это ты, Саша?»

«Да, Генри, ты слышишь?»

Они взялись за руки и не отрывали друг от друга глаз.

— Или я сошла с ума, или… мы читаем мысли, я твои…

— …а я твои, — закончил Генри. Улыбаясь, Саша прильнула к нему, нежно обняв его за шею. Генри, заключил ее в объятия и поднял свое сокровище на руки, начиная сначала бережно, потом все более страстно целовать свою любимую. Саша больше не боялась своих желаний, вчерашние страхи уступили место всепоглощающей жажде любви. Она была словно лодка, спустившая парус во время шторма, отдавшаяся на волю бушующей стихии волн.

Ветер раздувал легкие шторы, сбросив со стула небрежно брошенный халат Саши. Солнце скрылось за облаками, небо заволокло серыми тучами, и яркий зигзаг молнии рассек небо. Хлынул дождь внезапный и сумасшедший, забарабанив по крышам домов, надувая пузыри на лужах. Запах мокрой листвы влетел окно, рассеивая по всюду прохладу августовской грозы.

Упоенные страстью, влюбленные ни чего не замечали вокруг, они так долго искали друг друга и теперь, обретя свою любовь, они рождались заново, становясь единым целым. Дождь стучал по стеклу, залив на кухне подоконник и пол. Порыв ветра ворвался в спальню, распахнув окно, и опрокинул горшок с цветком. Саша, засмеявшись, подняла взъерошенную голову, ее жесткие волосы торчали в разные стороны, и она была похожа на маленького домовенка.

— Такое впечатление, что мы с тобой вызвали бурю и молнии, — вскочив с постели, она подняла с пола разбитый глиняный горшок, и посмотрела в глаза недоумевающего Картера, — это был мой любимый фикус.

— Я не узнаю тебя! — Генри протянул руку и в мгновение на полу возник маленький круговорот. Разбитый горшочек завертелся в нем с осколками и комочками земли, Саша, подхватив озорную идею Генри, протянула руки к мини вихрю. Случилось чудо, через какой-то момент целехонький горшок с фикусом, совершив невозможное, взлетел наверх бельевого шкафа. Взглядом Саша закрыла распахнувшееся окно, и обернулась к Картеру:

— А так, нормально? — он захлопал в ладоши и одобрительно закивал головой:

— Гарри Поттер, отдыхает.

Саша, сдернув с кровати простынь, обернула ее вокруг себя, став похожей на древнегреческую богиню.

— Мне хочется совершить что-то сумасшедшее! — взвизгнув, она запрыгнула на кровать в объятия Генри и на мгновение они застыли, встретившись глазами. Саша прошептала, — как мне хорошо, как я счастлива.

— Я тоже, — поцеловал ее в ответ Генри и, нежно стиснув в своих руках, привлек к своей груди. Саша положила свою голову на его плечо и мечтательно, закрыв глаза, начала ласково водить своей ножкой по его ступне. Картер, вздрогнув от щекотки, повернулся к ней и вновь, коснувшись губами, начал целовать ее еще горящие от недавних ласк губы, нежную шею цвета слоновой кости, бархатистую кожу плеч, маленькую упругую грудь. Саша чувствовала, что начинает растворяться в нем, она всеми клетками ощущала каждую его мысль, понимала каждое его желание без слов. С Генри происходило все то же самое, никогда еще он так не понимал женщину, никогда не получал такого блаженства от занятия любовью.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. На смену серому небу появилось лазурная синь неба и огромная радуга, словно мост раскинувшаяся над парком и домами. Ветер стих оставив запах свежести и мокрой листвы, который бывает только после грозы.

Они лежали на смятой постели и, казалось, ни что не может разлучить их, помешать счастью, так внезапно свалившемуся на них. Саша гладила по груди своего любимого, чувствуя себя с ним единым целым.

— Тебе принести воды? — утомленно спросила Саша.

Генри сжал ей руку, не желая отпускать.

— Только быстрее возвращайся, — улыбнувшись, она наклонилась к нему и, поцеловав, побежала на кухню.

Увидев лужи на полу, Саша покачала головой, что же натворил дождь. Бросив на пол тряпку, она подошла к раковине и, открыв воду, взяла чашку. Это была любимая Танина чашка, высокий бокальчик с красными рыбками, они не были нарисованными, а плавали в какой-то жидкости. Эту чашку родители привезли из Сочи, где всегда продавалось много всякой всячины для туристов. Вдруг, что-то вспыхнуло в сознании Саши, перед глазами появилась каменистая пустыня. Она увидела женщину, бредущую по раскаленному песку, ее одежда была разорвана, иссиня черные волосы спутались, шаткой походкой она двигалась на встречу Саше. Когда женщина остановилась и, подняв почерневшее от солнца лицо, взглянула на нее, она выронила чашку. Это была Таня, она что-то шептала растрескавшимися губами, по ее обветренному лицу текли слезы.

— Что, что ты мне хочешь сказать, я не слышу тебя?

Та в ответ что-то прохрипела, то ли простонала, Саша не могла разобрать.

Генри, не понимал, что происходит, на кухне шумела вода, а Саши все еще не было. Он, почувствовав неладное, вскочил с кровати и понесся на кухню. Она стояла около раковины, которая уже была до верху наполнена водой, тонкая струйка, начала сочиться на пол, а Саша стояла, словно в трансе, ни чего не видя, ни кого не слыша.

— Саша? — тихо позвал Генри, выключив воду. Бережно повернув ее к себе, он увидел, что она не реагирует на него, — моя девочка, — он потряс ее за плечи, сначала осторожно потом сильнее. — Что за черт. Сашенька, да очнись же ты! — она закрыла глаза и упала в его объятия, потеряв сознание. Когда она пришла в себя, то увидела, что лежит на диване в гостиной.