Идеальный забег. Книга 2 (огрызок) - Maxime J. Durand

многих циклах: события не повторялись один в один, но часто искажённо воспроизводились даже после его вмешательства. Хотя обстоятельства были совершенно иными, этот цикл закончился так же, как и предыдущий: Новый Рим пылает, Райан сидит внутри механической брони, а Гений пытается перенести во времени своё сознание.

Это имело смысл. В конце концов, Райан — всего-навсего один человек, брошенный в реку камень; пока он не освоит петлю настолько, чтобы добиться максимального влияния и выбить её с колеи, последовательность событий испытывала искушение вновь заявить о себе. Курьер буквально боролся против целой вселенной и правила причинности.

И пусть приходилось многое принести в жертву, в конечном итоге Райан всегда выходил победителем. Он никогда не отказывался от надежды, что всё будет по-другому, потому что каждый цикл был немного лучше предыдущего. Его жизнь была процессом, каждая итерация которого оптимизирует финальный забег.

И если курьеру удастся переправить во времени больше людей, он сможет больше, чем просто бросать камешки в реку. Он сможет изменить её русло, вызвав сход оползня.

— Мне нужно, чтобы ты активировал свою силу, когда я попрошу, — сказала Лен, надевая модифицированный шлем от брони на голову Райана и подключая курьера к своей технике. — Из того, что я поняла, Фиолетовый Поток должен накапливаться, достигнув критической массы прежде… прежде, чем ты приблизишься к десятисекундной отметке.

— Хорошо, я бы предпочёл не создавать новую точку сохранения. — Райан посмотрел через линзы шлема, но никакие данные на них не выводились. В отличие от брони Жасмин, версия Лен была более грубой, экспериментальной. Она будет точкой опоры для его силы, но фактические вычисления будут выполняться на компьютере Гения. — Итак, как всё должно пройти?

— Я отправлю карту памяти своему… своему прошлому «я». — Лен села за свой компьютер. — Мои текущие воспоминания должны перезаписать старые. Может быть. Будем надеяться.

— У нас получится, — сказал Райан, чтобы подбодрить как её, так и себя. — Должно получиться. Всё, что для этого нужно, готово.

— Мы не можем быть уверены… — Лен покачала головой. — Я… я надеюсь, что у нас получится, Рири. Но я ничего не могу обещать.

Дверь мастерской открылась, прервав обсуждение. В комнату вошёл перевязанный Феликс, переводя взгляд с Лен на Райана. Курьер видел неверие в его глазах, а затем молчаливое принятие.

Он какое-то время простоял за дверью.

— Как долго… как долго ты слушал? — обеспокоенно нахмурившись, спросила Лен.

— Достаточно долго, — ответил Феликс, усевшись на верстак перед Райаном. — Хорошая броня, но я предпочитаю кашемировый костюм.

— Однажды я сделаю кашемировую силовую броню, — пошутил Райан.

— Видимо, у тебя есть всё необходимое время на свете, когда ты можешь повернуть его вспять? — Феликс сделал короткую паузу, не сводя глаз с бывшего товарища по команде. — Путешествие во времени. Безумие, но это очень многое объясняет. Сколько ты этим занимаешься? Как далеко ты можешь вернуться?

— Если честно, я сам не знаю, сколько мне лет, — признался Райан, прежде чем вспомнил одну из своих ранних встреч с Плутон. — От пятисот до тысячи, плюс-минус. Что касается того, как далеко я могу повернуть время вспять, — прямо перед моим приездом в Новый Рим.

— Ты занимаешься этим почти тысячелетие. — Феликс недоверчиво покачал головой. — Это безумие.

— Тебе… тебе Ливия рассказала? — спросила хмурая Лен.

— Нет, но у меня начали возникать вопросы. Когда вычеркнешь невозможное, то, что остаётся, должно быть правдой, какой бы невероятной она ни была. — Феликс покачал головой. — Я слишком долго был в компании Гардероб.

— Ты помирился с Ливией? — спросил Райан. Это была одна из надежд, которую он возложил на себя во время этой петли, и она, вероятно, перенесётся в его идеальный забег.

— Я бы так не сказал, но… думаю, она теперь понимает, почему я ушёл. Для этого понадобилась война, но её вера в отца наконец пошатнулась. Но слишком слабо, слишком поздно. — Феликс сжал кулаки. — Ты можешь спасти мою сестру?

— Да, — сказал Райан. — Я спасу её.

— Спасибо. — Герой вздохнул с облегчением, но лицо его осталось озабоченным. — Можешь и меня взять с собой? Тебе понадобится помощь.

— Нет, извини, — сказал Райан. Машина могла перенести только одну карту мозга. — Поверь, я бы взял, если бы мог.

— Мы… — Лен откашлялась. — Мы даже не уверены, что у меня вообще получится.

Феликс воспринял это хорошо, учитывая все обстоятельства. Или, что более вероятно, всё, через что он прошёл в последнее время, притупило его эмоциональную реакцию.

— Понятно. И как только ты вернёшься, мы все умрём?

— Вы забудете, — заверил его Райан. — Как от амнезии.

— Амнезия… Наверное, можно смотреть на это и с такой стороны. Ты… — Атомный котёнок прищурился, глядя на Райана. — Ты трахал меня до этого?

— Нет, — ответил Райан, к большому недоверию его Котёнка. Из всего прочего, он беспокоился именно об этом? — У меня есть целый список «Трахни, женись, убей», который я хочу выполнить перед идеальным забегом. Выйти замуж за Джейми, жениться на Юки, трахнуть Вамп, убить Псипси…

Лен закатила глаза, а Атомный кот скрестил руки на груди.

— Не знаю, почему я даже не удивлён, — сказал он, прежде чем замолчать. Было ясно, что ему нужно многое обдумать.

— Котёнок?

— Я не понимал, как сильно она меня любила, — сказал Феликс, глядя в пол. — Фортуна. Я думал, что она выберет наших родителей, а не меня, но я ошибался. Ошибался насчёт неё, и насчёт Ливии тоже. У них ещё есть надежда. Я… я никогда не ценил свою сестру, Райан. Теперь я это понимаю. Родители подписали мне смертный приговор, но Фортуна… она выбрала меня. Когда её загнали в угол, она поступила правильно.

Ни Райан, ни Лен ничего не сказали. Оба понимали, что герой говорит от всего сердца, что ему нужно снять камень с души.

— И когда ты повернёшь время вспять, я это забуду. Я опять буду беситься и злиться на неё. Её смерть ничего не будет значить.

— Будет, потому что я буду помнить, — заверил Райан Феликса. Его мнение об Удачливой девушке было не лучшим, но после того, как он увидел её жертву, оно значительно улучшилось. Так или иначе, но она