Бесконечная история (СИ) - Коллектив авторов

— А-а, так вы теперь не пастыри деревьев, а пастухи орков? — развеселился Древоброд. — Слышал я что-то такое и еще тогда сказал, мол, давно пора, а то эти, баррум, орки хуже проклятого долгоносика на полях в Рохане, а гворнов я вам дам, отчего ж не дать, шерсть на носу, пусть устроят местное одержание на восток от Великой Змеи, а я пока посплю спокойно, если они вам станут без надобности или начнут слишком сильно хулиганить, отправляйте назад, дело житейское…

Вернувшись назад в Мордор, все еще злой Финголфин ожидал увидеть все что угодно, но не пастораль и благорастворение воздуха. Орки с орчатами встали большим лагерем на равнине, но в лагере почти никого не было. Все обитатели, от сопливой ребятни с рогатками до дряхлых стариков, сидели на камнях и просто на земле чуть поодаль и, раскрыв рты, наблюдали Действо. Финголфин, тоже открыв рот, стащил с коня попону и уселся в партере. Финрод Фелагунд охмурял орочий народ, охмуреж стоял в самом разгаре. Вместо занавеса влево и вправо расступались неприступные утесы, над ними синело ярко-голубое небо с перьевыми облаками в завитушках, уходившими от центра веером. Под небом синел клин знаменитых мордорских маков. Чуть сбоку на холмике, приподнявшись на локте, лежал Повелитель Мордора в простой холщовой тунике из джутовой дерюги с парой заплаток и играл на дудочке-сопелке. По команде дудочки откуда-то из-за хребта медленно и бесшумно поднимались огромные каменные блоки, плавно плыли по воздуху и сами собой ставились на места. Нижний ярус был уже готов, сторожевая башня слева от будущих ворот обрастала зубцами, а средняя стена постепенно поднималась вверх, время от времени искря на стыках. Над правой башней, уже полностью готовой, в совершеннейшем обалдении нарезал круги стервятник. Король-Чародей, подняв брови, устроился поудобнее на своей попоне, заложив руки за голову. Стервозные эльфийки и занудные энты наконец-то отошли на второй план, тело приятно гудело.

Конечно, нолдор строили крепости из камней уже много столетий и, разумеется, делали это быстрее и лучше любого другого народа. Возведение Барад-Дура из доставшихся им обломков всего за пять лет можно было легко записать в достижения, дающие повод для гордости. Но то, что творил сейчас Финрод, поразило и Финголфина. Можно сказать, мордорский Властелин только что вывел эльфийские чары на новый уровень, не требующий даже прямого контакта мастера с материалом, и то, что это, вне всяких сомнений, делалось с расчетом на будущих менестрелей, не умаляло всех плюсов нового метода.

Король-Чародей завороженно смотрел, как на его глазах создается легенда. Судя по глазам орков, статус их нового Властелина взлетел на невероятную высоту, стукнулся о Крышу Мира да там и остался. Коллективная орочья крыша слегка потрескивала и начинала протекать — это как, вот так все само — и ничего на своем горбу никуда таскать не надо! Финголфин много бы дал, чтобы послушать, как очевидцы будут рассказывать о строительстве крепости другим оркам, которым не посчастливилось лицезреть невероятное.

Мордорские вороны недовольно галдели. Уже вторая стая с громким карканьем пронеслась по долине. На больших стройках всегда было чем поживиться, а здесь все шло на редкость неправильно. Из круглого отверстия в горе вытянулась кусачая голова на длинной шее, скусила с неба стервятника и втянулась назад. Ага, лениво подумал Ангмарец. Четвертый и Пятый, видимо, уже вернулись с севера и пригнали от тамошних орков табун земляных червяков для превращения горных отрогов, примыкавших к крепости, в каменный аналог харадского сыра. Если в сыре много дыр, значит, вкусным будет сыр. Если в нем одна дыра… Послышался глухой удар, и за колыхнувшейся стеной что-то начало осыпаться. Пастораль пасторалью, а пора заняться делом, подумал Финголфин, выплюнул травинку, поймал своего коня и поскакал за кулисы.

Настоящее время, Мордор

Маглор предложил использовать работы его подопечных для украшения крепости. Ангмарец, пусть не без сомнения, согласился: может быть, чувство прекрасного у племянника, столько лет проведшего в одиночестве, и стало хромать, но пока новоприобретенные странности Маглора ограничивались лишь разноцветными окнами в Барад-Дуре и покровительством орочьему искусству, Первого из Девяти это более чем устраивало. Однако проект следовало утвердить с начальством. Финголфин так хорошо вжился в роль Ангмарского Чародея, что даже порой забывал о том, что теперешний мордорский Повелитель — это сын его младшего брата. В том числе и потому, что теперь даже нахальные средние феаноринги называли его Королем. Дождавшись теплого послеполуденного солнышка, он нашел Финрода, вручил тому бокал игристого и потащил, как дохлую гусеницу, за угол южной башни. По мере обхода «высокое начальство» все мрачнело и мрачнело, пока наконец не зависло перед третьей картиной в пятом ряду. Стало очень тихо. Птицы смолкли, неподалеку в траву замертво упала белая бабочка. Государь Мордора смотрел на картину. Кто-то наивно и восторженно изобразил его, Финрода, купающим синего дракона под водопадом Рэроса. Что это водопад Рэроса, Властелин узнал только из подписи. Синий дракон был отчего-то зеленым и плоским. А сам Властелин на его костлявой спине — нагим, желтым, косоглазым и тоже плоским.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И вот этим ты предлагаешь украсить восточную стену трапезной? — в голосе Темного Властелина появились характерные шипящие нотки. Похоже, что «назгулизм» был заразной болезнью, и под его действием даже Финрод порой забывал о своей всепрощающей доброте.

— Погоди, сейчас дойдем до «Крика государя Элессара Эльфийского на мостах Осгилиата», — Ангмарец уже не скрывал искреннего веселья. — Его я планирую повесить на западную стену. А в простенке — вот эти изумительные Созвездия из синих мордорских маков!

— А эта черная геометрическая фигура, очевидно, дизайн для атласных мордорских простыней? — поинтересовался Повелитель нарочито нейтральным тоном. — Я раздумываю, не пригнать ли сюда любимого мумака. А Маглора удавлю самолично, шелковым поясом. Желто-зеленым.

Первый из Девяти ослепительно улыбнулся, то ли неведомому художнику, то ли, что вероятнее, умиляясь новооткрытым граням в характере племянника. Тихоня-Финрод, пытающийся удавить поясом Маглора-менестреля… чем не сюжет для новой картины? Такое он даже повесил бы в собственной спальне…

— Что ты! Это Черный Девятиугольник, это Темная Крепость, вид сверху. Символизирует полную и окончательную победу Темных Сил! — издевательски поклонился Ангмарец. — И вообще, флэт сейчас в тренде.

— Если так, то я с этого флэта съеду до самого окончания тренда, а вы побеждайте Светлых как-нибудь без меня! И кому только пришло в голову растолковывать оркам принципы хроматических сочетаний? Найду гада, подвешу за ребро и нежно начну спрашивать, куда он подевал визуальный объем.

Похоже, что все, кто испытывал раньше терпение короля Фелагунда, включая и Саурона на Острове Волколаков, шли в ошибочном направлении. А нужно было всего лишь поиздеваться над живописью.

— Да ты сам-то его работы видел? Материалы — масло, уголь, гранит. Синие пятна на желтом фоне, плавно переходящие в косую плоскую трапецию темной крепости, где нет двери и всего одно окно, выкрашенное желтой краской. A надо всем этим — страшные спиралевидные ярко-желтые звезды. Это гениально! Я велел вырубить этот шедевр из скалы и установить в виде секции во-он на том пригорке! — Ангмарец, похоже, проникся всей этой хренью искренне и самозабвенно. Финрод со вздохом вспомнил элегантную филигрань, тугие завитки и яркую перегородчатую эмаль своих ранних работ. Нет, он определенно отстал от жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ладно, уговорил. Рано или поздно сюда заявится Элессар Эльфийский, нужно будет обязательно пригласить с нами отобедать. В новой трапезной. Он человек образованный, вырос в Имладрисе. Сто золотых за его гримасу при виде «Крика»!

Ангмарец утер пот со лба и отправился к Маглору с сообщением, что все прошло как по маслу. Хорошо, что Повелитель так и не дошел до эпического полотна группы орков-супрематистов «Кошмар Повелителя, вызванный полетом птеродактиля вокруг главной башни за минуту до Пробуждения»…