Фактор Ясеня - Павел Андреевич Кузнецов

же просто облажались. Они согласились быть дичью. И хотя мне неприятно осознавать, что охота сестёр протекает в таких формах, но… осознание, каким шоком это станет для ваших ребят — греет душу.

— Кхм… — протянул офицер, не зная, что сказать на эту мою отповедь. — Вы откровенны…

— Я ещё не закончил, капитан, — поднял перед собой ладонь, останавливая его. — Я дам вам возможность заслужить иной взгляд от валькирий. Если вы обещаете не соглашаться на их предложения постели.

— Да я как бы не спешу…

— Ну вот и отлично! Тогда предлагаю спарринг, — внимательно вглядываясь в лицо внешника, добил я.

— Что, простите?..

— Я всю жизнь в боевых искусствах. Тренировал. Изучал. Я хорошо вижу вашу повадку. Выйдем на татами. Посмотрим друг на друга, так сказать, в естественной среде обитания. И валькирии увидят то, что интересно им. Или вам не интересно? Никогда не поверю!

— Вы правы, мне интересно, — выдавил офицер.

— Тогда на правах хозяина дома, в котором вы являетесь гостем, приглашаю вас поспарринговаться.

— Всё правильно, капитан, — опять зашелестел голосок валькирии. — Не хотите секса — получите когти. Каждому своё. Бой тоже хорошо снимает стресс.

— Простите, Леон, Мисель. Но я больше двадцати дней провёл в стеснённых условиях разведывательного борта. Мне нужно восстановиться.

— Без проблем. Мой искин проводит вас в тренировочную зону. Там вы быстро сможете привести себя в порядок. Он же рассчитает для вас оптимальную интенсивность нагрузок и составит карту личных упражнений.

— Вот как? Не ожидал…

— Здесь, на яхте, есть всё, необходимое для тренировки любой степени сложности. Уверен, вы оцените. Только сначала Ри проводит вас в регенератор, — разведчик в недоумении приподнял бровь. — Отравление этанолом и продуктами его распада — их нужно снять. Для республиканской техники это сущая мелочь.

Когда Гибенс скрылся за дверью, Миса мягко перетекла ко мне на колени. Позволила крепко обнять. Сама доверчиво улеглась на моё плечо.

— А нас с тобой, милый, ждёт свой собственный спарринг. От слова «спариваться», — муркнула большая кошка. — И в регенератор тебя отведёт не интерактивная Ри, а одна дурная кошка… которой срочно нужна порция ласки…

Выказав свой яркий темперамент, Миса довольно вытянулась на мне. Кошка сыто урчала. Для сестёр путешествие на яхте вообще проходило весьма насыщенно. Я с нежностью оглаживал её бёдра, скользя по бархатистой коже небольшими «отростками» боевых имплантов. Девочка млела… Подставляла под ласку свою спинку, прося не забывать и о ней… Повадка настоящих кошачьих!

За мягкими ласками и сытым опустошением появление новой участницы «полежалок» прошло незамеченным. Просто в какой-то момент плоскость кровати исказило дополнительной тяжестью. Зато когда в плечо ткнулись упругие женские грудки, внимание невольно сфокусировалось на их обладательнице. Кошка поймала обращённый на неё шальной от недавних острых ощущений взгляд и… игриво чмокнула меня в сосок.

Лита! Не может быть! И взгляд такой — растерянный и даже обиженный.

— Кот, представляешь, он уже всё! Иссяк, сломался — или как это правильно называется?.. А я ещё даже во вкус войти не успела!

Я далеко не сразу сообразил, о чём она вообще. Пронизывающие до глубины души серо-стальные глаза, с расплескавшимися в недрах голубыми прожилками, не желали уходить из памяти. Миса держала крепко. Умела держать — и сегодня пользовалась этим своим умением на полную. Однако постепенно до меня начал доходить смысл вопроса юной снежки.

— Ты про Мирана?..

— А про кого же ещё⁈

— Значит, добро пожаловать домой, блудница!..

— Я не блудница! Я — охотница! — с обиженными интонациями проворковала рыжая. — Почему он сломался, кот? Может, он болеет? Объясни! Ты же такой же варвар, как он!

— Такой — да не такой, Лита. Он — обычный внешник. Он не «ломался», как ты говоришь. Он просто такой от рождения. Таким сформировался. Кстати, чего пришла-то? Есть капсула. Дорисуй там образ своего Мирана — и пользуй хоть всю ночь напролёт.

— Я не хочу образ Мирана, — упрямо тряхнула медными прядями кошка. — Я хочу тебя.

— Ишь как заговорила! Вот Миса действительно хочет. Поэтому и пошла со мной.

— Ну кот, ты чего? Я же никогда не говорила, что ты мне не интересен! Наоборот! Я по тебе теку просто! Особенно после учебных спаррингов, где ты когтями вовсю коляешься! И у тебя ещё хватает совести заявлять мне такое⁈

— Ну, тебе же хватило совести на моих глазах утащить в своё лежбище очередную жертву?..

— Кот! Я охотилась! Почему я не могу попробовать поохотиться? Да ещё и на настоящего внешника, разведчика? Что я другим валькириям потом рассказывать стану? Меня чокнутой считать начнут — особенно чужие кошки!

Признаюсь, такой аргумент меня несколько остудил. Да и Мисель принялась царапаться, явно намекая о моём неподобающем поведении. Пришлось сменить гнев на милость. Однако и потакать её увлечениям на стороне я не собирался. Можно было утешить, сказать, что, мол, с внешником просто требуется проявить больше терпения, и всё такое. Но я не стал ничего из этого говорить. Кто мне эти внешники? С чего я должен учить своих женщин их терпеть? Не понравился, разочаровал — отлично! В следующий раз та же Лита сто раз подумает, прежде чем затевать столь сомнительную охоту. Поэтому я, напротив, ещё больше поднажал:

— А чего ты хотела, кошка, связываясь с генетически неизменённым внешником?

— Ну, не знаю… Но вот так, сразу… Даже возбудители не помогли… Я и не знала, что такое вообще бывает! Даже совсем юной девчушкой, общаясь с такими же мальчиками, получала значительно — значительно! — больше!

Я всё же не смог сохранить в душе праведное возмущение, напротив — окончательно размяк. Совершенно незамутнённое ошеломление юной снежки вызывало улыбку, а не раздражение. Захотелось стиснуть её покрепче, что я и проделал. Запустил ладонь по её спине. Протянул длинные змейки когтей на самый максимум их длины. И плотно сжал, стискивая в стальном захвате