Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы - Василий Великий

Началом же искусственных произведений именуется искусство, например: мудрость Веселеила была началом украшения Скинии (см. Исх. 31:1-11).

А началом [738] нравственных поступков бывает часто и полезный конец сделанного, например: началом милостыни – приобретение благоволения Божия и началом всякого добродетельного действования – ожидающий нас по обетованиям конец[739].

6. Поскольку начало берется в стольких значениях, то смотри, нельзя ли к слову сему и в настоящем случае приложить всех знаменований.

Ибо тебе можно узнать, с какого времени началось строение сего мира, если, от настоящего поступая назад, потрудишься найти первый день бытия мира. В таком случае найдешь, с чего во времени началось первое движение. Потом найдешь и то, что, как бы некоторыми основаниями и опорами предварительно прочему положены небо и земля; а потом, что есть какой-то художественный Разум [740], который распоряжался украшением видимых вещей, как показывает тебе самое слово начало. Найдешь также, что не напрасно и не без цели, но для полезного некоторого конца, представляющего существам обширное употребление, измышлен сей мир, – если только действительно он есть училище разумных душ, в котором преподается им боговедение и чрез видимое и чувственное руководство для ума к созерцанию невидимого, как говорит апостол, что невидимая Его от создания мира твореньми помышляема видима суть [741] (Рим. 1:20).

Или, может быть, поелику действие творения мгновенно и не подлежит времени, то и сказано: в начале сотвори, потому что начало есть нечто не состоящее из частей и непротяженное. Как начало пути еще не путь и начало дома еще не дом, так и начало времени еще не время, а даже и не самая малая часть времени. Если же какой-либо любитель споров скажет, что начало времени есть время, то пусть знает, что сим разделит начало на части, а части сии суть: начало, середина и конец. Но придумывать начало для начала весьма смешно. И кто делит начало надвое, тот из одного сделает два начала, лучше же сказать, много и бесконечное число начал, потому что каждую отделенную часть должен будет непрестанно рассекать на новые части [742]. Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мир сотворен хотением Божиим не во времени [743], сказано: в начале сотвори. В означение сего древние толкователи [744], яснее выражая мысль, сказали: вкратце сотвори Бог, то есть вдруг и мгновенно.

7. Доселе, чтобы из многого сказать немногое, рассуждали мы о начале. Но из искусств одни называются творящими, другие, состоящими то в действовании, то в умозрении [745]. Концом искусств, состоящих в умозрении, служит самое действование ума, а концом искусств, состоящих в действовании, – самое движение тела, по прекращении которого ничего уже нет и не осталось для зрителей [746]: так, пляска или игра на свирели не дают ничего в произведении, но действие сие ограничивается только само собою. А в искусствах творящих и по прекращении действия дело на виду: таковы искусства строительства дома, плотничества, кузнечества, ткачества и им подобные. Хотя художника и нет налицо, однако же искусства сии сами собою достаточно показывают художнический ум, и ты можешь удивляться строителю, кузнецу, ткачу, взирая на его произведение.

Посему и премудрый Моисей, желая показать, что мир есть художественное произведение, подлежащее созерцанию всякого, так что чрез него познается премудрость его Творца, не другое какое слово употреблял о мире, но сказал: в начале сотвори. Не сделал, не произвел, но сотвори. И поскольку многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества, и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною непроизвольной, как тело бывает причиною тени и сияющее – сияния [747], то пророк, поправляя сию ложную мысль, употребил слова с особенной точностью, сказав: в начале сотвори Бог. Бог был для мира не сим одним – не причиной только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее [748]Пророк показал тебе в Боге едва не художника, который, приступив к сущности вселенной, приноровляет ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое.

В начале сотвори Бог небо и землю. Двумя крайностями обозначил сущность вселенной, приписав небу старейшинство в бытии, а о земле сказав, что она занимает второе место по сущности. Без сомнения, ежели есть что-нибудь среднее между небом и землей, то оно сотворено вместе с сими пределами. Почему, хотя не сказано о стихиях: огне, воде и воздухе, но ты собственным своим разумением постигни, во-первых, что все находится во всем [749]. И в земле найдешь и воду, и воздух, и огонь [750]. Огонь выскакивает из камней и из железа, которое само ведет начало от земли [751], при ударах обыкновенно блещет неистощимый огонь. И достойно удивления, каким образом существующий в телах огонь скрывается в них безвредно, но, будучи вызван наружу, делается истребительным для тел, хранивших его в себе прежде. А что в земле есть и водное естество, доказывают копатели колодцев. И о находящемся в нем воздушном естестве свидетельствуют пары, какие выходят из земли влажной и согретой солнцем. Во-вторых, если по природе своей небо занимает верхнее место, а земля составляет самый низ, почему легкое стремится к небу, а тяжелое обыкновенно клонится к земле, верх же и низ противоположны между собою, то упомянувший о небе и земле, которые по самой природе наиболее удалены друг от друга, конечно, обозначил тем по совокупности и все, что наполняет средину между ними[752] А потому и не ищи повествования о каждой стихии, но в сказанном подразумевай и умолчанное.

8. В начале сотвори Бог небо и землю. Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам, введет в толкование самые длинные и многосложные рассуждения, и при рассмотрении этой задачи нужно будет потратить более слов, нежели сколько можно сказать о каждом из прочих вопросов. Сверх того, нимало не послужит к назиданию Церкви – останавливаться на таком предмете [753].

Но касательно сущности неба довольно для нас сказанного у Исаии, который в простых словах дал нам достаточное понятие о природе его, сказав: Утвердивый небо яко дым[754] (Ис. 51:6), то есть для составления неба осуществивший естество тонкое, не твердое, не грубое.

И об очертании неба достаточно для нас сказано у того же пророка в славословии Богу: Поставивый небо яко камару[755] (Ис. 40:22).

То же самое правило предпишем себе и касательно земли – не любопытствовать о ее сущности, что она такое, не тратить времени на умствования, исследуя самое подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств и само в себе взятое бескачественно, но твердо помнить, что все свойства, усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему. Ибо если отнимешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус, или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим останется ничто [756].

Посему советую тебе, оставив все это, не доискиваться и того, на чем земля основана. Ибо при таком изыскании мысль придет в кружение оттого, что рассудок не найдет никакого несомненного предела. Если скажешь, что воздух подложен под широту земли, то придешь в затруднение, каким образом естество мягкое, заключающее в себе много пустоты, противоборствует такой тяжести, будучи ею сдавлено, а не расплывается во все стороны, убегая из-под гнета и непрестанно переливаясь наверх из-под гнетущего [757] Опять, если предположишь себе, что вода под землей [758], то и в таком случае должен будешь спросить, отчего тяжелое и густое не погружается в воду, но слабейшим естеством поддерживается естество, столько превосходящее его тяжестью. Сверх того надобно будет найти опору и самой воде и опять с недоумением спрашивать: на чем твердом или упорном лежит нижний ее слой?

9. Если же предположишь, что другое тело, которое тяжелее земли, препятствует ей идти книзу, то должен будешь рассудить, что и для него нужно какое-нибудь поддерживающее тело, не дозволяющее ему падать вниз. Если же и для него можешь придумать какую-нибудь опору, то для сего разум наш [в свою очередь] опять потребует подпоры и для этой опоры. А таким образом пойдем в бесконечность, для находимых непрестанно оснований придумывая опять новые. И чем далее станем простираться разумом, тем большую принуждены будем вводить поддерживающую силу, которая бы могла противиться в совокупности всему на ней лежащему[759]