Антология сатиры и юмора XX века - Евгений Львович Шварц

ШАРЛЕМАНЬ. Вот и все, вот и все.

ЛАНЦЕЛОТ. Простите, еще только один вопрос. Неужели никто не пробовал драться с ним?

ШАРЛЕМАНЬ. Последние двести лет — нет. До этого с ним часто сражались, но он убивал всех своих противников. Он удивительный стратег и великий тактик. Он атакует врага внезапно, забрасывает камнями сверху, потом устремляется отвесно вниз, прямо на голову коня, и бьет его огнем, чем совершенно деморализует бедное животное. А потом он разрывает когтями всадника. Ну, и в конце концов против него перестали выступать…

ЛАНЦЕЛОТ. А целым городом против него не выступали?

ШАРЛЕМАНЬ. Выступали.

ЛАНЦЕЛОТ. Ну и ЧТО?

ШАРЛЕМАНЬ. Он сжег предместья и половину жителей свел с ума ядовитым дымом. Это великий воин.

ЭЛЬЗА. Возьмите еще масла, прошу вас.

ЛАНЦЕЛОТ. Да, да, я возьму. Мне нужно набраться сил. Итак — простите, что я все расспрашиваю, — против дракона никто и не пробует выступать? Он совершенно обнаглел?

ШАРЛЕМАНЬ. Нет, что вы! Он так добр!

ЛАНЦЕЛОТ. Добр?

ШАРЛЕМАНЬ. Уверяю вас. Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача дохнул своим огнем на озеро и вскипятил его. Весь город пил кипяченую воду и был спасен от эпидемии.

ЛАНЦЕЛОТ. Давно это было?

ШАРЛЕМАНЬ. О нет. Всего восемьдесят два года назад. Но добрые дела не забываются.

ЛАНЦЕЛОТ. А что он еще сделал доброго?

ШАРЛЕМАНЬ. Он избавил нас от цыган.

ЛАНЦЕЛОТ. Но цыгане — очень милые люди.

ШАРЛЕМАНЬ. Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что эти люди страшные.

ЛАНЦЕЛОТ. Но почему?

ШАРЛЕМАНЬ. Это бродяги по природе, по крови. Они враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Они воруют детей. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.

ЛАНЦЕЛОТ. Кто вам рассказал все это о цыганах?

ШАРЛЕМАНЬ. Наш дракон. Цыгане нагло выступали против него в первые годы его власти.

ЛАНЦЕЛОТ. Славные, нетерпеливые люди.

ШАРЛЕМАНЬ. Не надо, пожалуйста, не надо так говорить.

ЛАНЦЕЛОТ. Что он ест, ваш дракон?

ШАРЛЕМАНЬ. Город наш дает ему тысячу коров, две тысячи овец, пять тысяч кур и два пуда соли в месяц. Летом и осенью сюда еще добавляется десять огородов салата, спаржи и цветной капусты.

ЛАНЦЕЛОТ. Он объедает вас!

ШАРЛЕМАНЬ. Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Пока он здесь — ни один другой дракон не осмелится нас тронуть.

ЛАНЦЕЛОТ. Да другие-то, по-моему, все давно перебиты!

ШАРЛЕМАНЬ. А вдруг нет? Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного. Довольно о нем, прошу вас. Лучше вы расскажите нам что-нибудь интересное.

ЛАНЦЕЛОТ. Хорошо. Вы знаете, что такое жалобная книга?

ЭЛЬЗА. Нет.

ЛАНЦЕЛОТ. Гок знайте же. В пяти годах ходьбы отсюда, в Черных горах, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, исписанная до половины. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежде, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Горы, травы, камни, деревья, реки видят, что делают люди. Им известны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно. От ветки к ветке, от капли к капле, от облака к облаку доходят до пещеры в Черных горах человеческие жалобы, и книга растет. Если бы на свете не было этой книги, то деревья засохли бы от тоски, а вода стала бы горькой. Для кого пишется эта книга? Для меня.

ЭЛЬЗА. Для вас?

ЛАНЦЕЛОТ. Для нас. Для меня и немногих других. Мы внимательные, легкие люди. Мы проведали, что есть такая книга, и не поленились добраться до нее. А заглянувший в эту книгу однажды не успокоится вовеки. Ах, какая это жалобная книга! На эти жалобы нельзя не ответить. И мы отвечаем.

ЭЛЬЗА. А как?

ЛАНЦЕЛОТ. Мы вмешиваемся в чужие дела. Мы помогаем тем, кому необходимо помочь. И уничтожаем тех, кого необходимо уничтожить. Помочь вам?

ЭЛЬЗА. Как?

ШАРЛЕМАНЬ. Чем вы можете нам помочь?

КОТ. Мяу!

ЛАНЦЕЛОТ. Т)эи раза я был ранен смертельно, и как раз теми, кого насильно спасал. И все-таки, хоть вы меня и не просите об этом, я вызову на бой дракона! Слышите, Эльза!

ЭЛЬЗА. Нет, нет! Он убьет вас, и это отравит последние часы моей жизни.

КОТ. Мяу!

ЛАНЦЕЛОТ. Я вызову на бой дракона!

Раздается все нарастающий свист, шум, вой, рев. Стекла дрожат. Зарево вспыхивает за окнами.

КОТ. Легок на помине!

Вой и свист внезапно обрываются. Громкий стук в дверь.

ШАРЛЕМАНЬ. Войдите!

Входит богато одетый лакей.

ЛАКЕЙ. К вам господин дракон.

ШАРЛЕМАНЬ. Милости просим!

Лакей широко распахивает дверь. Пауза. И вот не спеша в комнату входит пожилой, но крепкий, моложавый, белобрысый человеке солдатской выправкой. Волосы ежиком. Он широко улыбается. Вообще обращение его. несмотря на грубоватость, не лишено некоторой приятности. Он глуховат.

ЧЕЛОВЕК. Здорово, ребята! Эльза, здравствуй, крошка! А у вас гость. Кто это?

ШАРЛЕМАНЬ. Это странник, прохожий.

ЧЕЛОВЕК. Как? Рапортуй громко, отчетливо, по-солдатски.

ШАРЛЕМАНЬ. Это странник!

ЧЕЛОВЕК. Не цыган?

ШАРЛЕМАНЬ. Что вы! Это очень милый человек.

ЧЕЛОВЕК. А?

ШАРЛЕМАНЬ. Милый человек.

ЧЕЛОВЕК. Хорошо. Странник! Что ты не смотришь на меня? Чего ты уставился на дверь?

ЛАНЦЕЛОТ. Я жду, когда войдет дракон.

ЧЕЛОВЕК. Ха-ха! Я — дракон.

ЛАНЦЕЛОТ. Вы? А мне говорили, что у вас три головы, когти, огромный рост!

ДРАКОН. Я сегодня попросту, без чинов.

ШАРЛЕМАНЬ. Господин дракон так давно живет среди людей, что иногда сам превращается в человека и заходит к нам в гости по-дружески.

ДРАКОН. Да. Мы воистину друзья, дорогой Шарлемань. Каждому из вас я даже более чем просто