Пираты Короля-Солнца - Марина Алексеева

— Ой, ужас какой! 'С крупных взяточников и вымогателей сдирали кожу, набивали чучело и выставляли на обозрение народа. Вытаскивали сухожилия. Втыкали иглы под ногти, отрубали ноги, брили и клеймили' . Мы не так уж плохо живем, капитан.

— Варвары, я же говорю.

— Неужели в Китае так же жестоко поступают со…шпионами или с… миссионерами? — спросил Анри, бледнея.

— Вот уж не знаю, — сказал капитан, — Очень может быть.

— Да хранит их Господь, — перекрестился Анри, — Миссионеров, а не взяточников. Что там дальше? 'Храм Неба в Пекине' , — прочитал Анри подпись под очередной картинкой, — Это вроде как их Нотр-Дам? А тут что? Вау! АДМИРАЛ Чжан Хэ…Флот Чжан Хэ в открытом море… Торговля с Западом. 'Галерея в императорском дворце близ Пекина' .

— Это вроде нашего Фонтенбло, — заметил капитан.

Анри прижал книгу к груди.

— Спасибо! — сказал Анри, — Душевно рад! Лучшее вы мне предложить не могли.

Капитан пожал плечами. Он не то, что не разделял страсти пажа к Китаю — он не мог понять Анри. Оставалось только удивляться.

— Все? — спросил он с улыбкой.

— Не все. Есть у вас что-нибудь подобное тем книгам, что вы дали Гугеноту? По другому языку.

— Китайскому? — расхохотался капитан, — Простите, нет. В Китай мы не ходили.

— Я так и знал. Нет, сударь. Меня интересует древнееврейский язык.

— Только библия.

— А учебника нет? И словаря?

— Что нет, то нет. И записи не сохранились.

— А вы пытались изучать древнееврейский?

— Давно когда-то. В вашем возрасте.

— Зачем?

— Хотел попробовать перевести Библию.

— На латынь? С древнееврейского? С ума сойти!

— На французский.

— О! Вы что, гугенот?

— С чего вы взяли? Католик, самый что ни на есть католик.

— А зачем тогда перевод?

— Для себя. Хотелось разобраться кое в чем. Ведь наш перевод очень старый.

— А…может, вы — иезуит?

— Я — иезуит? — расхохотался капитан, — Я простой моряк, господин паж, и от политиканов предпочитаю держаться подальше. Почему вы решили, что я — иезуит?

— Иезуиты изучают древнееврейский, — объяснил Анри, — И еще…Разве не бывает капитанов — иезуитов?

— Мне, конечно, доложили об этом, — сыронизировал граф, — Может и есть, не знаю. Вас проводить?

— Не выпроваживайте меня, господин де Вентадорн! Я должен сказать вам самое важное!

— Тысяча чертей! — воскликнул капитан, — Так говорите в двух словах!

— В двух словах не получится, — вздохнул Анри.

— А вы учитесь быть лаконичным. Итак?

— Хорошо, — вымолвил Анри, — Постараюсь. Помоги, Господи! Господин де Вентадорн! Я знаю, что негоже идти в чужой монастырь со своим уставом. Я уважаю традиции вашей 'Телемской обители' под парусами, и все же, поймите, вы, монархист, самый что ни на есть монархист, приверженец Короля — Солнца, о пришествии которого после гражданской кровопролитной войны за сто лет предупреждал Нострадамус, что первый ваш тост: 'За Короля! ' в этой конкретной ситуации не этичен! Честь имею! — чуть ли не хрипло сказал Анри де Вандом.

Мировая литература от Гомера до Сервантеса помогла златокудрому пажу. Капитан де Вентадорн так устал от разговора об изящной словесности, что у него просто не было сил продолжать полемику. К тому же вопрос о первом тосте был давно решен в пользу романтиков. Он внимательно посмотрел на взволнованного и напряженного Анри.

— Господин де Вандом, — устало, улыбаясь, сказал он, — Вашему приятелю, господину де Бражелону, совсем не нужно опаздывать на ужин, или, Боже сохрани, переходить на сухой паек. Первый тост мы, находясь в море, поднимаем за Нептуна, царя морского. За ужином мы сегодня за него и пили. Если бы вы пришли вовремя, вы присоединились бы к нашему тосту. К сиренам и русалочкам морского царя виконт не собирается ревновать властелина морей, не так ли?

— За Нептуна? — вытаращил глаза Анри, — Первый тост — за Нептуна? А не за Людовика Четырнадцатого?

— Этот вопрос, — сказал капитан, — Мы решили с вашим…нашим светлейшим адмиралом, играя в биллиард после обеда.

— Черт возьми! Вы говорили об этом в биллиардной?! — вскричал Анри, — Как вам не стыдно!

— Игроков было двое — Бофор и я. Это было секретное совещание, скажем так. Тогда же мы решили вопрос о дуэлянтах.

— Следовательно, игра закончилась вничью? — спросил Анри.

— Да, но мы непременно продолжим партию.

— Тут и биллиард имеется?

— И биллиард, и фехтовальный зал к вашим услугам, пажи и паладины. Но это для особых условий.

— Понимаю. Когда корабль ложится в дрейф или полный штиль.

Капитан улыбнулся.

— У вас должен быть план корабля.

— План есть. Но я в нем еще не разобрался. Позволю только уточнить, господин капитан, — добавил Анри, — Вы назвали господина де Бражелона моим приятелем, а я это категорически отрицаю! Мы с ним почти враги! Я его терпеть не могу! Я его почти ненавижу! Что вы смеетесь? Разве я говорю что-то смешное?

— Обратите свою ненависть против настоящих врагов, господин де Вандом! Какие вы враги! Да, дитя мое, с вами не соскучишься!

— Но мы все время спорим и ругаемся. Он все высмеивает!

Капитан махнул рукой.

— Одного поля ягоды, — сказал он, — А насмешка, это своего рода защита.

Анри опять хотел возразить, но капитан де Вентадорн состроил трагикомическую гримасу.

— Увольте…вы меня с ума сведете. Если вы намереваетесь выпалить р-р-романтичекий монолог, вроде того, что вы произнесли давеча о шестнадцатом веке и в таком же стиле говорить о нашей эпохе, у меня нет ни малейшего желания внимать вам. Меня ждут люди. Сколько можно, черт вас раздери!

— Нет-нет, — кротко сказал Анри, — Я ухожу. Вы, наверно, больше на порог меня не пустите?

— А кто-то обещал подклеить книги, — напомнил капитан.

— Я сдержу обещание.

— Отлично. А теперь идемте, — он посмотрел на часы, — Я провожу вас до вашей каюты, не дай Бог, вы заблудитесь.

Анри в смятении отправился в обществе капитана в обратный путь.

ЭПИЗОД 9.СЕРЖ ДЕ ФУА ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: НА КОРАБЛЕ СТУКАЧ

7. 'БЫВШИЙ ЛУЧШИЙ, НО ОПАЛЬНЫЙ СТРЕЛОК'

— Вот так номер! — сказал Гугенот, когда они с Люком вышли из библиотеки капитана, — Черт возьми!

— Ай, де ми Алама… — пробормотал Люк.

— Скажи еще 'мама миа' , как когда-то говаривал Мазарини или: 'Это сурьезно' .

— Очень надо! — огрызнулся Люк, — Вижу, доблестный Д'Артаньян воспитал у своих мушкетеров ненависть к Мазарини. Судя по тому, как вы презрительно произнесли имя кардинала и передразнили его итальянский акцент.