Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион) - Фотий Константинопольский

И о двойных именах у Гомера — одно для богов, другое для людей, и о том, что Ксанф — единственный сын Зевса среди рек, и о других двойных именах. Есть, пишет он, в Тиррении башня Соли, названная так по Соли, тирренской колдунье, которая была служанкой Кирки и сбежала от своей госпожи. Это якобы у нее находился Одиссей: своими зельями она превратила его в коня и содержала при себе, пока тот не умер от старости. Историей этой проясняется такое спорное место у Гомера: «Смерть от морской к тебе явится соли». И на этом завершается четвертая книга[702].

V

В пятой книге рассказывается, что это Иасон, а не Полидевк, сражался с Амиком, и свидетельством тому — название места «Иасоново копье», где поблизости родится источник, зовущийся «Елена». Этим объясняется эпиграмма Кринагора. «Прокловы вот уж едят псалаканфу зеленую кони», неизвестная Каллимахова строка, принадлежит комику Евбулу, где он насмехается над Дионисием. Далее обсуждается этот пародийный стих. Псалаканфа — египетское растение, которое, если увить им коней, приносит победу и удачу. Но говорят также, что Псалаканфой звалась нимфа на острове Икарии, которая влюбилась в Диониса и помогла ему сойтись с Ариадной при условии, что он сойдется и с нею. Но тот не захотел, и тогда Псалаканфа стала строить козни против Ариадны. Разгневавшись, Дионис превратил ее в эту траву, но потом раскаялся и оказал честь растению, поместив его в венок Ариадны среди небесных созвездий. Трава же эта напоминает, по одним, полынь, а по другим — донник[703].

Афинодор Эретрийский в восьмой книге своих комментариев сообщает, что Фетида и Медея поспорили о том, кто из них краше в Фессалии, и судьею выступил Идоменей, который отдал первенство Фетиде. Разгневанная Медея сказала, что критяне вечно (150b) лгут, и поклялась, что сама никогда больше не вымолвит ни слова правды, так же как солгал судья; вот почему критяне слывут лжецами. Передавая эту историю, Афинодор ссылается на Антиоха, а именно вторую книгу его «Городских легенд»[704].

У Ила, отца Лаомедонта, был, говорят, султан из конской гривы, а еще такой был у сыновей Приама Меланиппа и Идея. Ксанф и Балий, кони Ахилла, прежде были гигантами, и они единственные сражались на стороне богов со своими собратьями. Когда Одиссей потерпел кораблекрушение у сицилийских Тил, щит Ахилла выбросило на берег у памятника Аяксу; на могилу героя его и возложили, но наутро в него ударила молния[705].

Шкура, в которую одевался Геракл, снята была не с Немейского льва, но со Льва, одного из гигантов, кого Геракл вызвал на единоборство. Дракон, стороживший золотые яблоки, был братом Немейского льва. Упоминаемый у Гомера Ир был беотийцем. Жена Кандавла, имени которой Геродот не приводит, звалась Нисией; говорят, она стала двузракой и обрела острейшее зрение, заполучив драконий камень, благодаря чему и смогла заметить выходившего из дверей Гигеса; кто-то называет ее Тудо, кто-то Клитией, но Абант утверждает, что ее звали Абро. Как говорят, Геродот умолчал об имени этой женщины, потому что Плесиррой, возлюбленный Геродота, сам был влюблен в некую Нисию из местного галикарнасского рода, а когда с подругой у него ничего не срослось, не выдержал и покончил с собою в петле. Потому Геродот и не склонен был оглашать ненавистное ему имя[706].

Кентавры, бежавшие от Геракла через Тиррению, были околдованы сладкозвучием сирен и умерли с голоду. Абдер, возлюбленный Геракла, был братом Патрокла. Эпипола, дочь Трахиона, скрыла свою женскую природу, чтобы отправиться в поход с греками; ее разоблачил Паламед, и греки побили ее камнями. Когда Александр похищал Елену, Менелай приносил гекатомбу Зевсу в Гортине на Крите. Паламед будто бы воцарился над греками вместо Агамемнона: по приезде в Авлиду Агамемнон сразил стрелою дикую косулю, посвященную Артемиде; греки оказались прикованы к берегу и не в состоянии отплыть (151a), тогда Калхант напророчил, что чудо это разрешится, если Агамемнон принесет в жертву Посейдону дочь свою Ифигению; поскольку тот не соглашался, разгневанные греки отняли у него власть и поставили царем Паламеда[707].

Филоктет умер, ужаленный змеею, Александр же пал, пораженный в бедро копьем Менелая. Когда скончался Деметрий Скепсийский, у его изголовья нашли книгу Теллида; у изголовья Тирониха Халкидского обнаружили, говорят, «Ныряльщиц» Алкмана, «Бесчинствующих» Евполида — у изголовья Эфиальта, «Евнид» Кратина — у изголовья Александра, царя Македонии, наконец «Труды и дни» Гесиода — у изголовья Селевка Никатора. Керкид, законодатель аркадян, завещал положить вместе с собой в могилу первую и вторую книги «Илиады». Помпей Магн никогда не отправлялся на войну, не перечитав одиннадцатую книгу «Илиады», будучи ярым поклонником Агамемнона. А римлянин Цицерон, перед тем как ему отрубили голову, ехал на носилках и перечитывал «Медею» Еврипида[708].

Диогнет Критский, кулачный боец, победив в поединке, не только не получил венка, но даже был изгнан элейцами, потому что побежденного и убитого им звали Геракл — так же, как героя; критяне же этого Диогнета почитают как героя. Гомеровская строка о том, кто вот-вот будет ранен, «Но про тебя, Менелай, не забыли блаженные боги», перепета Пифийским богом, заменившим Менелая на Менедема. На пиру у императора Августа был поставлен вопрос: какая строка Гомера перепета в оракуле и кто именно в этом оракуле упомянут? Элеец Менедем, сын Бунея, показал Гераклу, как, повернув реку, вычистить Авгиевы стойла. Говорят также, что он бился бок о бок с Гераклом в войне с Авгием, был убит и погребен под сосною в Лепрее; Геракл учредил в его честь игры и состязался в борьбе с Тесеем: силы оказались равны, поэтому зрители и сказали о Тесее: «этот — второй Геракл»[709].

Фантасия, жена Мемфиса и дочь Никарха, прежде Гомера сочинила (151b) повести о Троянской войне и Одиссее; книги эти, говорят, остались на хранении в Мемфисе; оказавшись там, Гомер получил списки от ученого жреца (ἱερογραμματεύς) Фанита и на их основе начал сочинять сам. Адонис же сделался андрогином и, говорят, вел себя как мужчина с Афродитой и как женщина — с Аполлоном[710].

Одержав победу в Олимпии, Геракл поднес дар реке Алфею — назвал его именем букву альфа и поместил ее во главу всех прочих букв[711].

Далее наш мелющий вздор мифограф утверждает, что Моисей, законодатель евреев, назывался Альфой, потому что у него был лишай (ἀλφός) на теле. Галерий Красс, военный трибун при Тиберии, назывался Бетой, поскольку питал пристрастие