Кропоткин - Вячеслав Маркин

Идею кооперации Кропоткин вывез из Англии, где она, собственно, и родилась. Ее автором считают Роберта Оуэна. Практическое воплощение идеи началось с середины XIX века — в 1844 году в Англии 28 ткачей образовали «Общество рочдельских пионеров», по сути, первый кооператив. Они опубликовали манифест, получивший широкую поддержку, и к началу XX века кооперативное движение охватило уже многие страны мира. Дошло оно и до России, получив наибольшее развитие на Алтае и в Западной Сибири. Сибирские маслодельные артели, объединившись в ассоциацию, завоевали тогда мировой рынок. Все дело здесь, как понял Кропоткин, в следовании присущим от природы человеку качествам — общительности, солидарности, взаимопомощи. В кооперации он видел наиболее яркое воплощение своих этических идей.

Кооперации в России покровительствовало земство — своеобразная система местного самоуправления, возникшая во второй половине XIX века. В частности, первое объединение дмитровских кооперативов было создано при уездной земской управе еще в 1914 году, а через год учрежден был союз, объединивший более тридцати артелей и товариществ. Его работой живо интересовался поселившийся в Дмитрове Кропоткин. Он назвал объединение местных кооператоров «зачатком нового строительства» и стал подлинным его другом. «С величайшим удовольствием смотрю я на работу кооперации, проникшей в самую глубь народной жизни», — говорил он в июле 1919 года на собрании уполномоченных Дмитровского союза кооперативов.

О необходимости ослабления централизации власти Кропоткин говорил в последней своей речи в ноябре 1920 года на съезде уполномоченных дмитровских кооперативов и в первом своем выступлении в Дмитрове на съезде учителей. Слова Кропоткина «Пусть только будет у нас несколько лет свободы…» звучали как заклинание. Он был убежден, что не может победить революция, которая не принесла с собой свободу.

Дмитровская кооперация, на которую он так надеялся, к концу года была полностью разгромлена. Даже сотрудников краеведческого музея (среди них и его секретаря Анну Шаховскую) в ноябре 1920 года без какой-либо причины арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму. Кропоткин снова обращается к Ленину с просьбой отпустить арестованных кооператоров и ослабить давление на кооперативное движение. Частично удовлетворена была только первая просьба.

Но через четыре года, в 1923 году, Ленин публикует одну из последних своих статьей — «О кооперации». Она начинается так: «У нас, мне кажется, недостаточное внимание обращается на кооперацию… В мечтаниях старых кооператоров много фантазии… Теперь многое из того… становится самой неподкрашенной действительностью». Возможно, к «старым кооператорам» он отнес именно Кропоткина (кого же еще?). «Строй цивилизованных кооператоров, — продолжал он, — при общественной собственности на средства производства… — это и есть строй социализма». Но ведь это прямо перекликается с тем, что говорил Кропоткин еще в книге «Взаимная помощь как фактор эволюции»: «Кооперация ведет человечество к высшей гармонической стадии экономических отношений…» И все же из этого ничего не вышло. Покончив с неудачным опытом государственного социализма (а по сути, того же капитализма, только без свободы), Россия пошла по проторенному капиталистическому пути, с образованием гигантских монополий и нарастающим социальным неравенством. Экономическая эффективность, возможно, и возросла (если не обращать внимание на кризисы), но о гармонии говорить не приходится.

В 1920 году изгнанием с помощью махновской анархической армии Врангеля из Крыма завершилась Гражданская война в России. Победу в ней одержали большевики — наиболее радикальное крыло российских социал-демократов, с которыми Кропоткин познакомился в Лондоне почти полтора десятилетия назад. Тогда ему больше всего не понравились их пренебрежительное отношение к крестьянству, исключительная нетерпимость к иным взглядам, «византийщина». Конечно, их партия оказалась наиболее решительной в ситуации кризиса Временного правительства и сумела захватить власть. Провозглашена социалистическая революция, но курс взят на жесткую диктатуру, предельную концентрацию власти, подавление других, тоже социалистических партий и главное — народной инициативы. Большевики манипулируют сознанием масс, используя вполне иезуитские методы. Все это несовместимо с принципом социализма.

Экономика страны находилась в состоянии полной разрухи, около пятидесяти миллионов ее жителей было охвачено голодом. Бастуют рабочие, крестьяне протестуют против гибельной для них системы продразверстки. В конце лета крестьянское восстание, возглавленное эсером А. С. Антоновым, охватило Тамбовскую губернию. На его подавление были брошены войска Красной армии под командованием Михаила Тухачевского, с артиллерией, танками, самолетами… Война с защитниками царского режима сменилась войной с тем самым пролетариатом, диктатура которого якобы установлена, и крестьянской массой, с народом.

Собиравшийся было вернуться к естественно-научным исследованиям, разработав в конце 1919 года проспект книги «Ледниковый и озерный периоды», Кропоткин счел необходимым вместо этого продолжить работу над вторым томом «Этики». Ее он признавал особенно важной в сложившейся обстановке, даже более важной, чем переиздание старых его произведений. А предложение о переиздании пришло непосредственно от Ленина. Его переслал Кропоткину в Дмитров 6 февраля 1919 года один из руководителей Государственного издательства Семен Мильнер. Петр Алексеевич ответил Мильнеру письмом, в котором он отказывается принять предложение советского правительства об издании четырех томов его сочинений тиражом 60 тысяч экземпляров. Признав «вполне прекрасными» эти намерения, Кропоткин в то же время пояснил, что принять предложение «значило бы признать, что правительство поступает правильно, становясь единственным издателем целого народа». Он имел в виду проведенную советским правительством национализацию книгоиздательского дела, закрытие всех частных и кооперативных издательств, что делает «невозможным всякое развитие мысли в России, кроме тех мыслей, которых держится правительство». Принятие предложения правительства «означало бы нравственное одобрение того, что целая страна низводится на степень рабского безмолвия…».

К середине 1920 года у Кропоткина сложилось определенно отрицательное отношение к происходящему процессу формирования централизованного государства. Оно изложено им в письме-послании, переданном делегации английских лейбористов, посетившей его в Дмитрове. В июне 1920 года делегация из девяти человек была направлена лейбористской партией Великобритании в Россию с целью определить характер происходивших в ней событий. Ей удалось проехать по стране, посетить города Поволжья и Центральной России, встретиться с руководителями правящей и оппозиционных партий и с частными лицами, среди которых был и «Prince Kropotkine», как называли его на Западе в годы эмиграции. Его послание в качестве одного из приложений к отчету о поездке было опубликовано в Лондоне в том же 1920 году.

Сравнение текста отчета и послания Кропоткина убеждает в том, что именно мнение «дмитровского отшельника» английским лейбористам показалось более всего отвечающим действительному положению дел в России. «Россия переживает революцию, такой же глубины и такой же важности, — писал Кропоткин, — как Британия в 1639–48 и Франция в 1784–94 гг. Россия продолжила две эти великие революции, но попытка следующего шага с того места, на котором остановилась Великая Французская революция (установление экономического равенства), к несчастью, не удалась». Причина неудачи — установление диктатуры одной партии. Новое централизованное государство «естественным образом унаследовало все зло» тысячелетия господства в России самодержавия. Кропоткин подчеркивает, что «низвергнуть слабое Временное правительство и занять его место было нетрудно», но «к строительству новых форм жизни всесильное централизованное правительство, стремящееся обеспечить каждого жителя ламповыми стеклами и спичками, вместо того, чтобы позволить народу проявить свою инициативу, окажется неспособным»[88].

Под посланием стоит дата — 10 июня 1920 года. До кончины Кропоткина осталось восемь месяцев. Именно в этот период произойдет дальнейшее изменение его понимания положения в России. Оценка положения в стране, которая дана в переданном лейбористам послании, развернута в заметках, датированных 23 ноября того же 1920 года. Это, по-видимому, последняя рукописная статья Кропоткина, опубликованная в 1923 году под названием «Что же делать?» в берлинском журнале «Рабочий путь» (№ 5) как его политическое завещание.

Дочь Кропоткина Александра рассказывала: «Это было в Дмитрове вечером 23 ноября 1920 года. Отец мой позвал меня и мою мать, чтобы мы выслушали то, что он написал. Он был сильно взволнован и голос его дрожал… Его глубокая и активная любовь ко всему человечеству сделала крайне мучительным для него переживание чужих страданий, которых он не был в силах ни облегчить, ни предупредить. Неизбежность развития революции, шедшей с первых шагов по ложному пути, ведущему лишь к поражению и к реакции, была для его трезвого ума трагическим испытанием»[89].