Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Бхагаван Раджниш

Но первое, что она сделала, ей не следовало делать. Она захотела завладеть кухонным хозяйством Кришнамурти, - то была хорошая идея, она прекрасная повариха, - но что она сделала неправильно: она упомянула, что была со мною. Это не очень подходящая рекомендация. Это не очень подходящая квалификация; это была абсолютно неправильная квалификация, неправильная рекомендация.

Если бы она спросила меня, я сказал бы ей, как подойти к Кришнамурти: как минимум, не упоминать моего имени, никогда, потому что моя работа прямо противоположна его работе. И он немедленно вошел в ярость... В то самое мгновение, когда она упомянула мое имя, вы не поверите, что такой человек, как Кришнамурти, мог говорить такое, - он сказал: «Да, Бхагаван был просветленным, но теперь он больше не является им».

Это что-то великолепное! Никто никогда не слышал, чтобы кто-то, ставший просветленным, перестал быть просветленным. Никто не может упасть оттуда, потому что некуда падать, нечему падать, некому падать; нет ни одного ингредиента. Куда вы будете падать? В вас вся вселенная, и вы во всей вселенной. Куда вам падать? Нет же никакого другого пространства. И кто может пасть? — Ведь тот, кто мог упасть, пал уже давным-давно: его падение и сделало возможным просветление.

Личность существует до просветления, не после него.

После просветления существует просветление.

Нет личности, нет эго, нет «я» - так кто же может упасть?

Это одна из тех вещей в существовании, которая невозможна: выпасть из просветления.

Да, один человек умудрился сделать это, и это был один из моих санньясинов, Гунакар; немцы могут делать и невозможное. Он много раз становился просветленным. Он сам себя объявлял просветленным: он не мог ждать. Он становился просветленным и потом начинал писать, пытаясь показать себя просветленным в письмах, - а все это была ерунда.

Он писал ко всем главам правительств всего мира; он писал письма всем членам ООН, объявляя о своем просветлении. И в тех письмах все было чепуха, но он стремился уведомить всех. Я попросил его прийти ко мне, чтобы я мог сам посмотреть на его просветление. Он пришел, был в очень нервном состоянии, и когда он сел передо мною, я сказал ему: «Ну что, снова стал просветленным!»

Он сказал: « Если вы, Бхагаван, так говорите, то... На самом деле, я так нетерпелив: я хочу стать просветленным».

Я сказал: «Это очень хорошо, что ты хочешь стать просветленным, но не стоит объявлять себя просветленным, если ты еще не стал им. Когда становишься просветленным, тебя распознают. Я напишу письмо тебе, тебе самому не нужно мне писать, только подожди!»

Так что он говорил: «Хорошо, я не просветленный».

Так случалосьтри или четыре раза. С тех пор, как я приехал в Америку, он больше не приходил, потому что он не хочет больше снова становиться непросветленным. Но это единственный случай в истории человечества. Гунакар уникален! А вообще, если человек становится просветленным, его больше нет.

Ну вот, Кришнамурти и говорит Дикше: «Бхагаван был просветленным; теперь, с тех пор, как он переехал в Америку, он больше не просветленный». Это тоже странно. Кришнамурти живет в Америке; всю свою жизнь он прожил в Америке или в Англии, но его основной дом в Америке. Я здесь только три года, и за эти три года перестал быть просветленным. Что сказать об этом? Он прожил здесь всю жизнь, почти восемьдесят лет, - по меньшей мере в двадцать два раза дольше. Он должен перестать быть просветленным. И как Америка может сделать человека непросветленным? Да, возможно, что если вы родились орегон-цем, то вы так и не станете просветленным; такое возможно, здесь я не питаю особых надежд. Но даже Орегон не способен на такое чудо: сделать просветленного человека непросветленным. Кришнамурти же по-настоящему сердит на меня. Я просто смеюсь над бедным стариком. Он хорош, но почему он так сердится на меня? И только на меня? По всему миру так много гуру, и он не сердится ни на кого из них, а только на меня?

Причина совершенно ясна, но, может быть, не так ясна ему. Причина ясна: то, что он пытался сделать и в чем каждый раз терпел неудачу, я сделал за очень короткий период. Это профессионализм... Та же профессия - или нищего, или Учителя, разницы нет. У него нет клиентов, а у меня клиентов так много, что я все время рублю и бросаю, как-то отсортировываю неудачных.

Он искал людей, подобных вам, но не смог найти их из-за своей собственной стратегии. Он для первого шага выбрал сомнение - вот где он промахнулся. Он промахнулся на первом же шаге.

Я в качестве первого шага выбрал доверие.

И раз вы почувствовали вкус доверия, сомнение бессильно.

Сомнение может разрушить ваше доверие.

Сомнение разрушит ваши верования: их и нужно разрушить.

Сомнение разрушит все то, что не является подлинным: это и должно быть разрушено.

Что сомнение не может разрушить, так это доверие.

Когда сомнение сталкивается лицом к лицу с подлинным доверием, тогда сомнение принимает веру, - ее глаза, ее способ чувствовать, — как нечто выше себя. Это так ясно, нет другой возможности.

Ваше сомнение отдает поклон вашему доверию, и внутри вас случается их дружба. Ваше сердце - хозяин, ваш интеллект - слуга.

Вот что я имею в виду под разумностью. Именно разумность в пределе становится просветлением.

Так что я начал с доверия, потому что хотел людей, которые могут рискнуть довериться, которые достаточно уверены, чтобы рискнуть.

Доверие рискованно, сомнение не рискованно. Сомнение, на самом деле, пытается защитить вас; это оборонная мера, направленная на то, чтобы вас не обманули, чтобы вас не эксплуатировали, чтобы кто-нибудь не одурачил вас, чтобы вы не попали в руки жулика. Сомнение попросту предохраняет вас от того, чтобы вас обманули. Но если вы не имеете ничего, а сомнение продолжает предохранять вас, какой же во всем этом смысл? Это похоже на человека, который охраняет свой сейф и при этом прекрасно знает, что в нем ничего нет. Тогда что же вы охраняете? Спите спокойно, ведь там ничего нет! Что у вас есть такого, что можно эксплуатировать?

Да, человек доверия имеет что-то: он имеет пульсирующее, живое, чувствующее сердце.

Он имеет сокровищницу.

Вот тогда в охрану может быть поставлено сомнение.

Прежде всего я пытался создать в вас сокровище.

И теперь я говорю вам, что вам нужна охрана. У вас есть, что терять, вы должны быть бдительными.

И вовсе нет никакого противоречия. Только интеллектуалам будет казаться, что есть противоречие; для разумных людей будет сразу же ясно, что имеется синхронизм. Я могу казаться сумасшедшим, - но мое сумасшествие имеет в себе методу. Это не просто безумие, это безумие с методой.

Я не говорю вам: «Верьте мне»; я говорю вам: «Примите эту гипотезу», — и ведь я могу сказать вам: «Примите эту гипотезу...» — благодаря тому большому доверию, которое вы питаете ко мне. Я не прошу веры или верований, я просто говорю: «Я знаю кое-что, что не могу передать вам; я знаю кое что, что я даже не могу выразить вам. Но я могу дать вам гипотезу, просто чтобы начать с нее, чтобы вы могли начать спрашивать».

Когда я говорю, что душа переселяется, то для меня это переживание: я помню мои прошлые жизни. Я переселялся; для меня в этом нет сомнения, но я не прошу вас верить. Что я предполагаю, - это вызвать в вас интерес к этому странному поиску прошлых жизней. Если я знаю свои прошлые жизни, -ведь все они впечатаны в подсознании, ничто не потеряно, - то можно спуститься вниз по лестнице и пройти в свое подсознание, и вот тогда вы начнете познавать ваши прошлые жизни. Когда вы знаете, нет больше необходимости верить - ведь вы же знаете. Когда вы не знаете, никогда не верьте, ведь если вы верите, то вы никогда и не узнаете.

Так что верования не нужны ни на каком этапе жизни.

Когда вы невежественны, верование не нужно; оно очень опасно, потому что если вы начнете верить, то кто же тогда отправится в поиск?

Верование останавливает поиск, убивает поиск.

А когда вы что-то знаете, то будет просто глупо верить в это. Какой смысл верить? Вы же знаете. Вы ведь не верите в солнце, вы не верите в розы, - вы знаете их. Вы верите в Бога, потому что вы не знаете его. Вы верите в душу, потому что не знаете ее.

Я пытаюсь уничтожить все ненужные гипотезы, чтобы не отвлекалось ваше внимание; тогда вы можете отправиться на поиски Бога. Одно верно: если Бог хочет встречи с вами, он будет искать вас. Не стоит быть настолько душевно нездоровым, чтобы в этой огромной вселенной пытаться найти Бога.

Человек добрался лишь до Луны. И это не так далеко; это ближайшая планета. Ближайшая звезда находится на расстоянии четырех световых лет. Если однажды мы изобретем - этоневозможно, но предположим на мгновение - если однажды мы изобретем транспортное средство, ракету, которая будет двигаться со скоростью света, то тогда до ближайшей звезды можно будет добраться за четыре года. Это путешествие в одну сторону; путешествие с возвращением займет восемь лет. Самой главной проблемой является скорость, ведь на скорости света все становится светом. Не имеет значения, из какого металла сделана ракета, на такой скорости все превращается в свет, - совсем как при определенной скорости в воздухе возникает огонь.