Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Послушай, – обратилась Хэйзел, – что ни говори, это обыкновенная груда металла. Пальнуть по ней пару раз из бластера, и дело с концом!

– Лучше не стоит, – поспешно вмешался Оз. – Я, конечно, держу систему под контролем, но мои возможности не безграничны. Если, чего доброго, сработает аварийная сигнализация, все полетит к чертям собачьим.

– Что я слышу? – удивился Оуэн. – Разве не ты уверял меня, что городская компьютерная сеть у тебя на крючке?

– Видишь ли, – неуверенно начал Оз, – наверное, мои первоначальные прогнозы оказались чересчур оптимистическими. По всей видимости, хэйдены внесли существенные изменения в городские компьютеры. Теперь у них появились какие-то особые способности. Словом, они... слегка взбунтовались. Если вас угораздит привести в действие сигнализацию, расхлебывать будете сами.

– Вот так номер! – воскликнула Хэйзел, когда Оуэн передал ей слова Оза. – Я же говорила тебе, что ты чересчур доверяешь своему призрачному ИРу. Ну ладно, допустим, стрелять мы не будем. Тогда придумай что-нибудь. В конце концов, ты у нас голова.

– Мне лучше думается, когда у меня над ухом никто не кричит, – мягко заметил Оуэн.

Хэйзел фыркнула и отвернулась.

– Оз, – обратился к ИРу Оуэн, – можем ли мы каким-нибудь образом обойти этот проклятый вентилятор?

– Боюсь, нет, – ответил тот. – Подобные штуковины расставлены по всей системе.

– Порой и у меня бывают неплохие идеи, – неожиданно произнесла Хэйзел. – Когда-то на Мисте ты разломил пополам целое здание. Для этого тебе было достаточно вообразить это себе. Помнишь?

– Да, но...

– Никаких «но». Как ты это сделал?

– Черт, если б помнить. Я был жутко разъярен, и сила пришла ко мне сама собой. Большинство способностей, которыми наградил меня Лабиринт, проявлялись, когда меня обуревали гнев и злость.

– Вот именно, – кивнула Хэйзел. – Со мной то же самое. Стоило мне войти в раж во время боя или же хорошенько себя подогреть, как, откуда ни возьмись, приходили на выручку мои вторые «я». Но твоя сила походит скорее на психокинез. Попробуй вызвать ее и направь прямо на вентилятор. Если удастся, уверена, лопасти замедлят свой ход. Вентилятор не пострадает, мы преспокойненько через него переберемся, а когда мы уйдем, вентилятор наберет прежнюю скорость. И никаких сигналов тревоги. Идет?

– Идет, – подтвердил Оуэн. – Идея что надо. Честно, Хэйзел, я не шучу. Есть только одна заминка: я не имею ни малейшего понятия, как призвать эту силу. Не говоря уже о том, чтобы ею управлять. Это всегда происходило спонтанно. Мы никогда не понимали, что с нами сделал Лабиринт и как действует наша сила. Вероятно, нам просто не хватало времени обо всем этом хорошенько подумать.

– Мы могли бы сами творить время. – заметила Хэйзел, – если бы захотели. Но мы... ладно, хватит. Не желаю обсуждать, во что меня превратил Лабиринт. Мы не эсперы. Они не умеют делать и половины того, что умеем мы. Черт, только святые чудотворцы могли бы дерзнуть повторить наши трюки!

– Вот именно. Никто не знает, на какие крайности мы способны и хорошо это или плохо. Никто не знает, во что... мы с тобой можем превратиться.

Они переглянулись.

– Ты хочешь сказать, что мы можем превратиться в монстров? – ужаснулась Хэйзел.

– Боюсь, это уже произошло, – ответил Оуэн. – Все, что мы делали во время Восстания, вызывает у меня большие сомнения. Я имею в виду меня, тебя, Руби и Джека. Конечно, мы считали свое поведение необходимым и оправданным. Но мы были вольны делать все что заблагорассудится; пока мы сами не сочли нужным остановиться, никто не мог нас остановить. И все по той простой причине, что среди простых смертных не нашлось бы человека, способного дать нам отпор. Иногда все это вселяет в меня ужас. Сила портит человека, а Лабиринт сделал нас чрезвычайно сильными. Страшно представить, кем мы можем стать и какие силы можем ненароком высвободить. Именно поэтому я стараюсь не прибегать без крайней необходимости к паранормальным способностям. Поскольку я почти не умею ими управлять, они все равно что дикий конь без узды.

– Согласна, – нахмурившись, призналась Хэйзел. – Уму непостижимо, что я порой делала! Тем не менее я все равно осталась такой, как была.

– Откуда ты знаешь? – риторически произнес Оуэн. – Героями не рождаются. Мы никогда даже не мечтали стать ими. Все произошло само собой. Просто у нас не было другого выбора, чтобы выжить.

– Хватит разглагольствовать. Какого черта мы с тобой задаем вопросы, на которые все равно нет ответов? Мы выполняли свой долг, так же как все остальные. Сколько раз ты уже поднимал эту тему! Но обсуждать ее сейчас, прямо скажем, не время и не место. Когда я стою по уши в дерьме и дышу какой-то вонью, о которой страшно подумать, менее всего меня тянет разводить философские дискуссии. К тому же где-то наверху бродят хэйдены, которые с удовольствием разорвут наши головы на части, чтобы превратить их в контейнеры для компьютеров. Так что давай повременим с мистикой. Сейчас меня интересует только один вопрос: сможешь ты замедлить вращение лопастей, чтобы мы перебрались, или нет?

– Я, конечно, попробую, – ответил Оуэн. – Но позже мы все равно вернемся к этой теме.

Он вновь сосредоточил внимание на вращающихся лопастях вентилятора, не имея ни малейшего представления, как подступиться к делу. Когда он приходил в ярость, сила охватывала его, подобно лютой буре, сметая все препятствия на пути. Ему оставалось лишь придать ей нужное направление. То есть сфокусировать...Эта мысль показалась Оуэну чрезвычайно важной. Он отвлекся от окружающего мира и обратил взгляд внутрь себя. Где-то в глубинах мозга зашевелилось... ощущение фокусировки, как будто вдруг видишь новый цвет или слышишь музыку на незнакомом музыкальном инструменте... Огромной силы взрывная волна вздымалась из подспудных глубин, становясь все более осознанной и такой же очевидной и знакомой, как дыхание.

Мысленный импульс коснулся металлических лопастей вентилятора, словно рукой. От этого прикосновения они затряслись, пытаясь сопротивляться недюжинной силе, но, не способные противодействовать ей, едва не перестали вращаться. Хэйзел, расплывшись в радостной улыбке, по-дружески хлопнула Оуэна по плечу.

– Получилось! Слышишь, Оуэн! Ты сделал это!

– Да, – согласился тот. – Только ты не слишком радуйся. Боюсь от твоих порывов чувств заработать какое-нибудь увечье. Лучше поскорей перебирайся через вентилятор. Как бы от его приостановки не сработала система сигнализации.

– Сигнализация, сигнализация, – ворчала Хэйзел, аккуратно переступая через стальные лопасти вентилятора. – Тебе она мерещится везде и всюду.