Сокрытый в Тени Крыла - Вадим Оришин

Бой тяжелый, но в чистом тайдзюцу я сильнее, не его специальность все же. Клоны держаться, огрызаются сюрикенами, машутся кунаями. Я тоже держусь. Держусь, и готовлюсь. Не легко прямо во время поединка, отбиваясь от ударов и отвечая на выпады, концентрировать чакру и готовить контратаку. Клоны противника наседают, начинают швырять сюрикены и кунаи с дистанции. Все, понеслась.

Выкидываю дымовую шашку, самую обыкновенную, с плотным реальным дымом. Складываю печать концентрации, слыша, как хлопает защитивший меня своим телом клон, и использую уже едва не забытую технику:

— Искусство ниндзя: Смерч теней!

Секунда, и вокруг меня начинает образовываться плотное облако летящих во все стороны сюрикенов. Вторая, и облако становиться лишь плотнее. Третья, остатки вложенной чакры выбрасывают еще немного сюрикенов, и я лишь наблюдаю, как их плотный поток летит во все стороны, сметая клонов противника, не ожидавших такой подлянки. Клоны, что вступили в ближний бой, защититься не успели. А вот сам противник и несколько клонов, атаковавших с дистанции, все же скрылись за стволами деревьев. Теперь теневой клон, вырвавшийся из дыма и отступающий, а я остаюсь драться. Это уже третья стадия. Самая сложная. Решающая.

Противник не скрываясь выходит вперед и прикладывает меня новой порцией гендзюцу. На этот раз срабатывает полностью, и в голове взрывается целый каскад навеянных картинок. Картинок, которых я почти не узнавал. Что это? На что настраивал свою технику этот иллюзионист? Что за картинки я вижу?

Сменяющее друг друга слайд шоу. Незнакомые дома, комнаты, люди, лица. Не знакомые? Нет, просто забытые. Прошлое, от которого я уже отказался. Прошлое, которое уже не было моим. Сцены войны, о которой не слышали в этом мире. Оружие, о существовании которого не знали. Смерть людей, которых я успел забыть. Я должен был чувствовать скорбь? Не знаю, но я не чувствовал ничего. Я ни разу не сожалел о том, что получил второй шанс. И напоминание, как многого я лишился, прежде чем оказался здесь, не более, чем повод еще сильнее сражаться за свою жизнь. Новую жизнь. Жизнь, которая сейчас висела на волоске.

Открыл глаза, через силу, через усталость, через желание вырубится и поспать. Нет, еще рано, еще один последний рывок. Остатки наркотика, который я и так использовал уже почти на автомате. Пилюлю, чтобы были силы, сколько-нибудь сил. Шуршание травы, он близко. Я делаю резкий рывок в сторону, слышу свист клинка, и смещаюсь еще дальше. Тихий мат, ему уже надоела слишком живучая зверюшка. Приподнимаюсь, достаю кунай. Черт, последний, как на зло. У меня тоже есть нинзя-то, но им я пользуюсь хуже, чем кунаем и собственными руками.

— Как ты избавился от действия техники страха?

Тебя еще и поговорить тянет? Хотя, мне только на руку.

— Да мне сны в детстве страшнее снились.

— Хм.

Мне показалось, что он задумался, но звук движения пришел сзади. Едва успеваю сдвинуться и принять острие на деталь доспеха. Противник пытается нанести удар другой рукой, а я встречаю его руку обратной стороной ладони и использую технику Игольного удара. Вот и пригодилась, и чакры почти не жрет. Клон растворяется во всполохе дыма.

— Да сдохни ты уже, наконец, — устало выдыхает шиноби.

— Иди и заставь, — огрызаюсь я.

Правая рука медленно немеет, ноги начинают дрожать от усталости. Все, мой предел. Два боя с шиноби, превосходящими меня, это слишком. Осталась всего одна надежда.

Рядом с противником на землю прыгает еще один клон, и сближается со мной. Но тени идут не верно, и я не обращаю на него внимания. Звуки сзади, чуть оборачиваюсь. Снова неверные тени, но звуки есть. Нет, тоже иллюзия. Подделать звук все же проще, чем несколько десятков различных двигающихся бликов света. Теперь уже сам противник кидается вперед, но использует технику клона и нападает парой. Правый выглядит нормально, как и должен, а вот левый не отражает теней. Сдвигаюсь и принимаю удар от левого, им же отгораживаясь от правого. Снова скрежет металла о деталь доспеха. Правая рука, хм, еще шевелиться ведь, успевает применить иглу на клоне. Все же не важный он рукопашник. Но кунаи метает еще хуже, так что ничего удивительного. Если он действительно из клана Курама, то его учили только применять гендзюцу, а все остальное лишь ознакомили, но не тренировали. Вот и результат.

— Как ты угадал?

— Интуиция.

Реальный действительно прятался под иллюзией. А угадал просто, умел бы, как он, накладывать гендзюцу, сам бы так делал.

Стоим. Я сдерживаю его клинок, он меня. У меня чакры нет, даже толкнуть его не смогу. Он, похоже, тоже устал. Сколько раз он за сегодня использовал свои техники? Да не счесть. Выдохлись, блин.

— Назови свою имя, — говорит мне, — я запомню человека, который так сражался.

— Нах*юге Вертюге, — серьезно отвечаю я.

— Странное имя. Но я запомню его, — отвечает он.

Рывок, он толкает меня в грудь, выдергивая из захвата меч. Моя рука онемела окончательно, ноги подкосились, и уже в падении я успел чуть сдвинуться. Чтобы не умереть от неплохо поставленного удара мечом, я отклонил его, через обезболивающие отлично чувствуя, как мне что-то проткнули в теле. Я свалился на землю, а он остался стоять, держа в руку свой нинзя-то. Он считает себя победителем, но…

По телу пробегаются покалывания. Замещение, более совершенный вариант техники подмены. Все прошло по плану, от начала и до конца. Выкуси, ублюдок!

* * * * *

Парень сумел удивить бывшего шиноби клана Курама. Дрался великолепно, пару раз даже задел его, джоунина. Да и против гендзюцу действовал умело. Правда, какое-то странное имя. Джоунин достаточно долго прожил в Конохе, но не слышал такой фамилии. Парень сидел на земле, и держал левой рукой правую. Странно, в этом бою его не ранили в правую руку. Значит эта рана еще с прошлого боя. И он дрался все это время с травмой? Похвально. Он даже сумел всерьез вымотать джоунина. Шиноби нукенин уже и забыл, когда последний раз приходилось использовать столько техник за один единственный бой. Знаний в тайдзюцу, ему, естественно, сильно не хватало, не это его специальность все же. Да от этих помощников тоже толку было ноль.

Парень поднимает голову. Что-то не так, какой-то мощный источник чакры. Неожиданно парень поднимает левую руку, в которой зажат листок бумаги с печатью. И, судя по количеству чакры… Биджу под хвост! Долбанные самоубийцы в этом Корне!

Джоунин резко отступает, едва успев выйти из зоны поражения взрывной печати. Грохотнуло знатно, что-то перестарались эти параноики. Мимо улетают ветки деревьев, по ушам сильно прикладывает ударной волной. Но, теперь уже это не важно. Курама улыбнулся под маской, мальчишка наверняка был перспективным. Отобрать такого у старого Данзо — почти праздник. Но, если бы не необходимость, джоунин вообще бы отказался приближаться к этим психам. Слишком уж браво их дрессируют. Нукенин невольно поежился, вспоминая, что самому доводилось проходить через те тренировки.

Теперь же следовало вернуться к основной цели. Старик Узумаки был где-то близко. Даже странно, что не убежал, пока была такая возможность. Короткие поиски, и вот он. Старик сидел на земле, и имел самый отрешенный вид. Смотрел в небо, хотя скорее уж в кроны деревьев. Он просто сидели ждал того, кто собирался его убить.

— Неужели совсем не страшно, старик?

— Я слишком стар, чтобы бояться смерти, — отрешенно ответил старик, — Меня уже заждались на том свете.

Шиноби кивает, подходя чуть ближе. Все же опасно недооценивать такого шиноби. Старого, изворотливого. Но от гендзюцу старик не уйдет. С такой дистанции и без посторонних помех член клана Курама сломает его разум в считанные секунды.

— Это ты верно подметил. Зная, сколько прегрешений на тебе висит, я удивлен, что убийцу к тебе не подослали раньше.

Узумаки развел руками:

— Подсылали, много раз. Но, каких-то слабаков.

Шиноби в маске АНБУ снова кивнул, вытаскивая из ножен свой меч.

— Знаешь, в чем скрывается самая большая ирония жизни, старик?

— Знаю, но у тебя есть своя версия, верно? — не скрывая насмешки переспросил старик.

— Ирония жизни кроется в мелочах. Я, здесь, сейчас отправлю тебя на тот свет. В этом нет ничего особенного. Но! Кто ты? Кто я? Именно в этом ирония. Я был вынужден предать свой клан, стать отступником, чтобы спастись. Ты тоже предал свой клан, свою деревню. Затем предал уже другую деревню. Работал на всех, кто тебе платил, не обращая внимания ни на что. Как они использовали твои знания и умения, кто страдал от твоих действий, тебя это не интересовало. Ты — отступник по сути, но обычный наемный мастер печатей для всех. Я — обычный шиноби по сути, но отступник для всех вокруг. Тебе не кажется, что в этом есть ирония жизни? И я должен совершить преступление, убив тебя.