Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Джаспер Ффорде

— Ладно, на сегодня достаточно. Через несколько минут я начну индивидуальный инструктаж. Благодарим миссис Дэшвуд за гостеприимство. Перкинс, ваша очередь кормить морлока.[40]

Перкинс взвыл. Агенты беллетриции, переговариваясь, стали разбредаться. Глашатаю пришлось еще раз повысить голос, чтобы его услышали:

— Мы заканчиваем, когда пробьет восемь, и послушайте!..

Члены беллетриции на мгновение замерли.

— Берегите себя.

Председатель выдержал паузу, позвонил в колокольчик, и все вернулись к своим делам. Я поймала взгляд Твида — он улыбнулся, достал пистолет и прицелился в меня. Я ответила тем же, и он рассмеялся.

— Король Пеллинор,[41] — обратился Глашатай к встрепанному седовласому и усатому джентльмену в легких доспехах. — Искомую Зверь видели в предыстории романа «Миддлмарч».[42]

Король Пеллинор выпучил глаза и пробормотал нечто вроде «что-что, эй-эй», затем выпрямился во весь рост, схватил с соседнего стола шлем и, позвякивая доспехами, выбежал из зала. Глашатай поставил галочку у себя в списке, посмотрел следующий пункт и повернулся к нам с Хэвишем.

— Нонетот и Хэвишем. Для начала легкое поручение. Надо заткнуть дыроляп. Это в «Больших надеждах», мисс Хэвишем, так что можете потом отправляться домой.

— Отлично! — воскликнула она. — Что надо сделать?

— Страница вторая, — Глашатай заглянул в свою папку, — побег Абеля Мэгвича. Похоже, наш герой ускользает с тюремной баржи вплавь с кандалами на ногах. Так он неминуемо камнем пойдет ко дну. Нет Мэгвича — нет побега — нет карьеры в Австралии, нет денег, которые потом достанутся Пипу, нет надежд, нет романа. Когда он доберется до берега, кандалы должны быть на нем, чтобы Пип мог принести напильник и освободить его, так что вам придется потрудиться в предыстории. Вопросы есть?

— Нет, — ответила мисс Хэвишем. — Четверг?

— А? Тоже нет.

От всех этих разговоров у меня голова шла кругом. Некоторое время мне предстояло находиться под крылышком Хэвишем, что, по здравом размышлении, весьма неплохо.

— Отлично. — Глашатай подписал запрос и вырвал этот лист. — Отдайте Уэммику[43] на складе.

Он оставил нас и вызвал Фойла[44] и Червонную Даму по поводу пропавшего Касса{20} — героя романа «Сайлес Марнер».[45]

— Ты что-нибудь поняла? — спросила мисс Хэвишем.

— Ничего.

— Хорошо! — улыбнулась моя наставница. — Все беллетрицейские новобранцы должны отправляться на первое дело, не понимая, что к чему!

Глава 26.

Первое задание: устранение дыроляпов в «Больших надеждах»

Дыроляп: термин, описывающий дыры в ткани повествования, оставленные автором и блокирующие развитие сюжета. Незаметный дыроляп может и не причинить книге ущерба даже на протяжении миллиона прочтений, но затем внезапно происходит катастрофа: сама книга может трагически распасться. Потому беллетрицейская поговорка гласит: «Побочный сюжет много сил бережет».

Текстовый маркер: аварийное приспособление, внешне напоминающее спортивную ракетницу. Созданный беллетрицейским конструкторским отделом, текстовый маркер позволяет попавшему в ловушку беллетрицейскому «маркировать» текст книги, в которой он застрял, используя специальный шрифт-код: жирный, курсив, подчеркивание и так далее, индивидуальный для каждого агента. Тогда другой агент может прыгнуть на нужную страницу для осуществления спасательной операции. Работает хорошо — если спасатель ищет сигнал.

ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ. Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)

Мисс Хэвишем откомандировала меня за чаем, велев мне явиться к ее столу, и я направилась к напиткам и закускам.

— Добрый вечер, мисс Нонетот, — приветствовал меня хорошо одетый молодой человек в брюках-гольф и спортивном блейзере.

У него были аккуратно подстриженные усики и монокль. Он улыбнулся и протянул мне руку.

— Вернхэм Дин, отрицательный герой, местожительство — роман Дафны Фаркитт «Сквайр из Хай-Поттерньюс», двести сорок шесть страниц, мягкая обложка, три фунта девяносто девять пенсов.

Я пожала ему руку.

— Знаю, о чем вы думаете, — печально проговорил он. — Дафну Фаркитт никто в грош не ставит, но ее книги отлично расходятся, и она всегда хорошо ко мне относилась, вот только в одной главе я насилую служанку в Поттерньюс-Холле, а затем вероломно вышвыриваю ее из своего дома. Я не хотел, поверьте.

Он смотрел на меня почти умоляюще, как миссис Дэшвуд, объяснявшая свои поступки в «Разуме и чувстве». Видимо, предписанная автором жизнь бывает довольно неприятной.

— Извините, не читала, — соврала я, не желая вникать в хитросплетения фаркиттовских сюжетов: там можно застрять надолго.

— Ах! — с облегчением сказал он, затем добавил: — Вам повезло с наставницей. Мисс Хэвишем сильная, надежная, но ужасно педантичная. А ведь существует немало хитрых приемчиков, либо не одобряемых старшими членами беллетриции, либо просто не известных им. Если позволите, я когда-нибудь покажу вам некоторые из них.

Меня тронула его любезность.

— Спасибо, мистер Дин, принимаю с благодарностью.

— Берн, — поправил он. — Зовите меня Берн. Послушайте, не слишком полагайтесь на эти международные стандартные книжные номера. Глашатай склонен слишком переоценивать техническую сторону. Хотя навигационная система ISBN и кажется привлекательной, все же стоит на всякий случай иметь при себе одну из старых карт Брэдшоу.

— Я запомню это, Берн, спасибо.

— И не бойтесь старика Харриса. Лает, но не кусается. Меня презирает — как же, герой халтурного дамского романа. Но я в любой момент готов ему доказать, что я не промах!

Он налил нам обоим чаю и продолжал:

— Он обучался еще тогда, когда новобранцев забрасывали в «Путь паломника»[46] и приказывали выбираться самостоятельно. Вот он и считает всех новеньких мягкотелыми слабаками. Разве не так, Твид?

Он повернулся к моему недоброжелателю.

Харрис Твид стоял рядом с пустой кофейной чашкой в руках.

— Что ты за чушь несешь, Дин? — спросил он, грозно нахмурившись.

— Я говорил мисс Нонетот, что ты считаешь нас всех слабаками.

Харрис шагнул к нам, сердито зыркнул на Дина, затем пригвоздил меня к месту взглядом темно-карих глаз. Ему было около пятидесяти, он уже слегка поседел, а кожа на его лице, казалось, изначально предназначалась для черепа на три размера меньше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});