Утраченный символ - Дэн Браун

– Поэтому я столько и провозился. Хотел выяснить, какой именно файл пытались выцепить. Проследил путь… – Пэриш помолчал и откашлялся. – Обнаружилось, что документ этот хранится в разделе, персонально закрепленном за… директором ЦРУ собственной персоной.

Нола резко развернулась к нему, решив, что ослышалась.

«Начальник Сато хранит у себя документ про масонскую пирамиду?»

Она знала, что нынешний директор, как и многие другие среди высшего руководства ЦРУ, занимает высокий пост в масонских рядах, однако хранить масонские тайны в служебном компьютере… Такого она себе даже представить не могла.

Впрочем, если подумать, сколько всякого-разного пришлось узнать за прошедшие сутки… станет ясно, что в этом мире возможно все.

Агент Симкинс лежал на животе, надежно укрывшись за кустами. Его взгляд был прикован к обрамленному колоннами входу в храм Алмас. Никого и ничего. Внутри по-прежнему темно, к двери снаружи никто не подходит. Повернув голову, он проверил, как там Беллами. Архитектор мерил шагами дорожку в центре Франклин-сквер, и вид у него был замерзший. Очень замерзший. Симкинс заметил, как он ежится и дрожит.

Завибрировал сотовый. Сато вызывает.

– На сколько опаздывает объект? – без предисловий спросила она.

Симкинс сверился со своим хронометром.

– Объект говорил, что будет через двадцать минут. Прошло почти сорок. Что-то не так.

– Его не будет, – заключила Сато. – Операция окончена.

Симкинс понимал, что она права.

– От Хартмана вести имеются?

– Нет, с Калорама-Хайтс он на связь не выходил. И я до него дозвониться не могу.

Симкинс похолодел. Если так, то дело действительно плохо.

– Я только что связалась с бойцами подмоги. Они его тоже потеряли.

«Вот дерьмо…»

– Они отследили по «Джи-пи-эс» местонахождение «кадиллака»?

– Да. Жилой дом на Калорама-Хайтс, – ответила Сато. – Собирайте своих орлов. Сворачиваемся.

Дав отбой, Сато обвела взглядом величественные силуэты зданий, вырисовывающиеся на фоне неба американской столицы. Пронизывающий ветер раздувал полы легкого пиджака, и директор Службы безопасности обхватила себя руками, пытаясь согреться. Иноуэ Сато была не из тех женщин, что станут дрожать от холода… или страха. Однако сейчас она дрожала.

Глава 106

В одной шелковой набедренной повязке Малах взлетел по крутой потайной лестнице, прошел через стальную дверь, а затем выбрался в гостиную.

«Надо побыстрее все подготовить».

Взгляд его упал на лежащего в прихожей агента ЦРУ.

«Здесь уже небезопасно».

С пирамидой в руке Малах прошествовал прямиком в кабинет на первом этаже и уселся перед ноутбуком. Пока компьютер выходил в Сеть, Малах представил оставшегося внизу Лэнгдона. Интересно, сколько дней – а может, недель? – пройдет, прежде чем в скрытом от посторонних цокольном этаже обнаружат плавающее в воде тело? Впрочем, не важно. Малах к тому времени уже будет далеко.

«Лэнгдон исполнил свою роль… с блеском».

Профессору не просто удалось соединить разрозненные части масонской пирамиды, он еще и додумался, как разгадать непонятную решетку на донце с символами. Хотя набор знаков выглядел бессмысленными и не поддающимся расшифровке, ключ оказался таким простым… буквально на поверхности.

Ноутбук ожил, и на экране возникло то самое полученное некоторое время назад письмо от Беллами: фотография навершия с пылающими огненными буквами и палец, закрывающий часть надписи.

«Франклин-сквер, восемь», – сказала Кэтрин Малаху. И призналась, что на Франклин-сквер его поджидает ЦРУ, собираясь схватить и заодно выяснить, какой «орден» подразумевался в надписи. Масоны? Шрайнеры? Розенкрейцеры?

Как теперь выяснил Малах, ни те, ни другие, ни третьи.

«Лэнгдон разгадал истинный смысл».

Десять минут назад, почти с головой уйдя под воду, гарвардский профессор нашел ключ к тайне пирамиды.

Сперва Малах не понял.

– Это не адрес! – с полными ужаса глазами кричал Лэнгдон, прижимаясь ртом к плексигласовому оконцу. – Квадрат Франклина восьмого порядка! Вот что это такое! Волшебный квадрат! – Потом он еще что-то добавил насчет Дюрера и что первый шифр пирамиды оказался ключом к последнему.

Про волшебные квадраты – камеи, как их называли древние мистики, – Малаху было известно. В древнем тексте «De Occulta Philosophia»

[9]

подробно расписывались мистическая сила волшебных квадратов и методика создания могущественных оккультных знаков на основе волшебных квадратов с числами. Если верить Лэнгдону, ключ к разгадке высеченного на основании пирамиды рисунка тоже надо искать в таком квадрате…

– Вам нужен квадрат восемь на восемь! – кричал профессор, когда все, кроме губ, уже скрылось под водой. – Волшебные квадраты классифицируются по порядкам. Квадрат три на три – это квадрат третьего порядка. Четыре на четыре – четвертого! А вам нужен восьмого!

За секунды до того, как жидкость поглотила профессора целиком, он успел на последнем отчаянном вдохе назвать имя знаменитого масона, отца-основателя американского государства… ученого, мистика, математика, изобретателя… а также создателя мистической камеи, в которой он увековечил свое имя.

Франклин.

И Малах моментально понял, что Лэнгдон прав.

Теперь он затаив дыхание в предвкушении застыл перед ноутбуком. Быстрый поиск по Сети выдал десятки ссылок, из которых Малах выбрал одну и принялся читать.

КВАДРАТ ФРАНКЛИНА ВОСЬМОГО ПОРЯДКА

Один из самых известных в истории магических квадратов – квадрат восьмого порядка, представленный в 1769 году американским ученым Бенджамином Франклином. Квадрат стал знаменитым благодаря использованию невиданного доселе «постоянства сумм по ломаным диагоналям». На одержимость Франклина этим мистическим искусством скорее всего повлияло его близкое знакомство с современными ему выдающимися алхимиками и мистиками, а также вера в астрологию, на которой он основал предсказания в своем “Альманахе бедного Ричарда”».

Малах внимательно осмотрел знаменитое творение Франклина – единственную в своем роде решетку с числами от 1 до 64, где сумма в каждом ряду, столбце и диагонали составляла одну и ту же магическую константу. «Тайна сокрыта внутри квадрата Франклина восьмого порядка».

Малах улыбнулся.

Дрожа от возбуждения, он схватил каменную пирамиду и, перевернув, впился взглядом в рисунок на дне.

Эти шестьдесят четыре символа необходимо перераспределить в другом порядке, соответственно числам в квадрате Франклина. И хотя Малах все равно не мог понять, как, пусть даже в перетасованном виде, из этого хаоса может возникнуть что-то, имеющее смысл, он предпочитал верить древним пророчествам.

«Ordo ab chao».

С бешено колотящимся сердцем он достал листок бумаги и торопливо начертил пустую решетку восемь на восемь. Затем начал по одному проставлять символы в диктуемые магическим квадратом клетки. К его величайшему изумлению, почти сразу же начала вырисовываться узнаваемая картина.

«Порядок из хаоса!»

Заполнив решетку до конца, он, не веря своим глазам, уставился на рисунок. Взору Малаха предстал законченный образ. Нарушенная структура обрела стройность, преобразовалась – и, хотя окончательный смысл Малаху еще не открылся, увиденного ему хватило… Хватило, чтобы понять, куда направиться теперь.

«Пирамида указывает путь».

Разгадка намекала на одно из величайших мистических зданий в мире. Невероятно, однако Малах всегда мечтал завершить свой путь именно там.

«Это мое предназначение».

Глава 107

Каменная поверхность стола холодила спину.

В голове Кэтрин Соломон крутились жуткие кадры смерти Роберта, перемежающиеся мыслями о брате. «Наверное, Питер тоже мертв…» Непонятный нож на боковом столике заставлял думать о том, что и ей, вероятно, уготована та же участь.

«Неужели все, конец?»

А потом мысли Кэтрин вдруг обратились к исследованиям… к ноэтике… к последним открытиям. «Все погибло… развеялось черным дымом». Теперь мир никогда не узнает о том, что ей удалось выяснить. Несколько месяцев назад она совершила самое потрясающее открытие, способное кардинально изменить отношение человека к смерти. Как ни странно, вспоминая об этом эксперименте и его результатах, Кэтрин чувствовала неожиданное утешение.

В юности она часто задавалась вопросом, есть ли жизнь после смерти. «Существует ли небесный мир? Что происходит, когда мы умираем?» Потом она повзрослела, и занятия наукой быстро положили конец всем домыслам о рае, аде и посмертии. Кэтрин свыклась с тем, что «жизнь после смерти» – выдумка, сказка, призванная подсластить горькую пилюлю осознания человеком своей смертности.

«Так я привыкла думать».

Год назад у Кэтрин с братом завязалась беседа на одну из вечных философских тем: наличие у человека души – некой субстанции, способной существовать вне человеческого тела.