Карлики - Максим Дегтярев

Решение послать Берха на поиски Сторма походило на плохую шутку. Берх жутко оскорбился, ведь он считал себя крупным специалистом по расследованию преступлений в сфере высоких технологий или, на худой конец, — в сфере финансов, если последние тем или иным образом связаны с высокими технологиями. Но случай со Стормом не имел отношения ни к высоким технологиям, ни, тем более, к финансам. В крайнем случае, он мог иметь отношение к очень низкими, некачественными технологиями — я имею в виду неисправность скафандра или какого-другого оборудования. Даже если смерть астронавта напрямую не связана с неполадками в работе оборудования, то в том, что его вовремя не хватились и не поспешили на помощь, виновата, без сомнения, система контроля за жизнеобеспечением. С помощью висевших над Плеромом спутников, система контроля передавала на станцию местоположение каждого из астронавтов, информацию о состоянии здоровья, а так же данные о работе скафандра, систем дыхания и энергоснабжения. Когда погиб предшественник Сторма, система контроля сработала четко: получив сигнал бедствия, Вэндж и Зимин незамедлительно вышли на помощь, но успеть они, даже теоретически, никак не могли. В случае со Стормом все было несколько иначе. Система контроля просто «потеряла» его в какой-то момент. Подобное может произойти, если астронавт находится на некоторой глубине под поверхностью планеты и не использует, при этом, нейтринные маячки. Помехи от космического излучения тоже могут сыграть свою роль, но, в таком случае, связь не исчезла бы мгновенно и навсегда.

Система контроля потеряла Сторма, когда тот находился в трех километрах к северо-востоку от станции. Никаких пещер или гротов в этом месте нет, зато здесь проходит глубокий тектонический разлом. С севера на юг он рассекает Море Явaо — так называется вытянутый, низменный участок планеты, где расположена станция Плером-11. Сама станция «закопана» в основании горной гряды у юго-восточного берега Моря Явао,. По одной из версий, Сторм заблудился и упал в разлом. Но эта версия не давала ответа на вопрос, почему система контроля прервала связь со Стормом на краю разлома, а не на его дне, которого, кстати никто никогда не видел, так же как никто никогда не видел дна оркусовских воронок. Опять-таки непонятно, зачем Сторма вообще туда понесло — исследование тектонических разломов в его задачу не входило. На завтра Берх планировал съездить к разлому и проверить версию с падением в разлом на месте.

4

Во сколько бы вы не проснулись на Плероме, вы никогда не увидите рассвет, но не только потому, что в каюте окна не предусмотрены. На Плероме рассвет — явление скорее формально-астрономическое, нежели визуальное, а тем, более, поэтическое, как например на Земле или на Фаоне. Красного Карлика вообще никогда не видно, где бы он не находился, а выглядывающего время от времени из-за него Белого Карлика не хватает ни то что на рассвет — даже чтобы организовать какую-нибудь мало-мальски приличную тень его не хватает. Но, формально говоря, Берх проснулся с рассветом, то есть в половине восьмого. До завтрака оставалось еще полчаса, и он потратил их на душ, бритье и прочие, подобные тому, утренние хлопоты. Свои вещи он растолкал таким образом, чтобы не перепутать их с вещами Сторма.

Когда он открыл дверь в коридор и уже собрался сделать шаг, с ним произошло два небольших казуса. Во-первых, он чуть не наступил на хвост непонятно откуда взявшейся кошки. Она будто бы караулила Берха с той стороны двери и с возмущенным «мяу» рванула прочь, едва тот высунулся из каюты. Берх немного удивился — про кошку его никто не предупредил, а он их терпеть не может. С этого момента он решил впредь, перед тем как сделать какой-нибудь необдуманный шаг, смотреть себе под ноги.

Во-вторых, Берх обнаружил, что надел не те ботинки. Я подозреваю, что он заметил ошибку именно тогда, когда решил смотреть себе под ноги. И посмотрел. По станции полагалось ходить в специальной обуви, напоминавшей легкие спортивные ботинки. Были такие и у Берха — накануне Вэндж выдал их ему вместе с комплектом местной «станционной» одежды. Но те, что надел Берх были несколько поношенными и, к тому же, не его размера. Пока Берх переобувался, он размышлял над тем, не является ли его ошибка дурным предзнаменованием — ведь он надел обувь человека, которого все считают покойником. Когда он закончил с переобуванием, подобные мысли сами собой улетучились.

Кухня, она же столовая, расположена в самом конце коридора, если его началом считать то место, где они с Вэнджом очутились, когда спустились с первого уровня. Оба астронавта были уже там. Берха мучило предчувствие, что напряжение, возникшее между ними вчера, должно каким-то образом проявит себя и сегодня. Не в том смысле, что его могут лишить завтрака или, хуже того, подсунуть что-нибудь несъедобное — нет, такого Берх не боялся. Он, как и многие на его месте, предпочел бы открытую враждебность притворной вежливости. Последнюю Берх на дух не переносил, и именно с нею он меньше всего хотел столкнуться. Но все обошлось. Вэндж, как ни в чем ни бывало, пожелал ему доброго утра и спросил, что Берх будет на завтрак. В ответ Берх напомнил, что кроме всего прочего, он привез с собой целый контейнер свежих продуктов.

— Так мы их уже того — распаковали, — весело сказал Зимин.

Враги, ни тайные ни явные так не отвечают, и у Берха отлегло. Для себя он выбрал сэндвичи с сыром и зеленью.

— Чай, кофе, — предложил Вэндж.

— Кофе с какао и молоком, — ответил Берх.

— Достойная смесь, — оценил Зимин.

Они сидели за длинным узким столом, рассчитанным, по меньшей мере, человек на десять.

— Какие на сегодня планы? — как бы между делом (или между едой) спросил Вэндж.

— Съезжу к разлому — туда, где Сторма видели в последний раз, — коротко ответил Берх.

Он умышленно сделал эту оговорку — сказал «видели», хотя система контроля не умела «видеть» в полном смысле этого слова. Но астронавты не обратили на его оговорку никакого внимания, поскольку на космическом жаргоне слово «видеть» может означать все, что угодно. Чего стоит такое выражение как, например: «да я эту черную дыру видел как вот сейчас — тебя».

— Вы имеете в виду Ухмылку Явао? — уточнил Зимин.

— Чью, простите, ухмылку? — Берх не понял.

— Тектонический разлом называли «Улыбка Явао», — пояснил Вэндж, — но Зимин настойчиво называет его «Ухмылкой».

— А ты когда-нибудь видел, чтобы так улыбались? — возразил ему Зимин.

— Никто никогда не видел как улыбается Явао, — ответил ему Вэндж, но замечая, что Берх их по-прежнему не понимает, объяснил:

— С высоты, та низменность, на которой расположен Плером-11, напоминает голову дракона или змея, поэтому ее назвали Морем Явао. Правильнее, конечно, называть ее Морем Ялдаваофа — дракон был такой когда-то, но, согласитесь «Явао» гораздо благозвучнее, да и короче … Ну а каньон, или, как вы говорите, разлом, назвали, соответственно, «Улыбкой Явао».