Хозяин пустыни - Ирина Гутовская

так ли они важны ей – по-моему, только на собственной персоне зациклена и, кроме себя, никого не замечает.

Вот это я и хочу выяснить, прежде чем окончательно решить, как поступить. В интересах дочерей должен действовать, по принципу – «не навреди», хотя, объективно говоря, у неё нет никаких прав – дети принадлежат мужчине. Таковы наши законы.

Возможно, пойду на уступки, но не факт.

***

Алия и не подумала соблюдать правила элементарных приличий: вошла без стука, приглашения и прочих условностей. Уселась в кресло напротив моего стола, не спросив разрешения, и уставилась удивлённо-растерянным взглядом, как будто ничего не произошло, а той выходки, с оскорблениями и обвинениями, не было. Молча хлопает ресницами и изображает беззаботный непринуждённый вид. На долго ли её хватит?

«Ну и наглость… беспросветная тупость и недальновидность» – глупая, глупая девчонка.

– Встань, – приказал.

– Саид… – возмутилась.

– Встань, я сказал, – требовательно повторил.

Она всё-таки подчинилась. Поднялась. Выпрямилась с величественной осанкой. При этом смотрит с вызовом, гордо задрав голову, словно права в своём поведении, а я беспочвенно придираюсь. Осталось капризно топнуть ногой, упереться руками в бока и обиженно надуть губы.

«Какая дура…» – реально не понимает, для чего позвал?

– Ты все манеры забыла? Мозг оставила где-то? – «а точнее, пусто там всегда было».

– Всего лишь добиваюсь правды и справедливости. Как ты мог простить её? Она подсунула тебе нагулянных детей – чужих! Примешь этих ублюдков как своих? Они – не твои сыновья!

Громкое заявление Алии вызвало неожиданную и странную для себя самого реакцию – я рассмеялся, глядя ей в глаза, в которых отчётливо отразилась злость, негодование и едва сдерживаемые слёзы.

– Зависть никогда никого не украшала. О какой справедливости ты говоришь? После того, как пыталась отравить Диану, избавиться от неё, рассчитывать уже не на что, увы. К твоему сожалению, мне нечего тебе предложить.

– Муж мой… – она подалась вперёд, но я остановил предательницу жестом руки.

– Не приближайся, и я больше не муж тебе, — «даже не спросила, кто именно рассказал подробности случившегося тогда, на свадьбе».

– Саид… – Алия рухнула на колени, – пожалуйста, нет… не делай этого…

«Надо же, неужели догадалась, к чему клоню».

– Видит Всевышний, я долго терпел и причин предостаточно так поступить…

– Нет, умоляю…

– А ведь давно пора…

– Нет! – она закричала, перебив меня, и расплакалась.

– Я развожусь с тобой.

– Прошу, нет… – дрожащим заикающимся голосом произнесла.

– Я развожусь с тобой.

– Саид…

– Я развожусь с тобой.

Совсем не жаль её. Заслужила!

***

Алие даже мозгов не хватит проанализировать ситуацию и вынести из этого урок. Зато гонора с лихвой… Ей бы родиться не мусульманкой, где-нибудь в европейской стране, чтобы жить в своё удовольствие и чувствовать себя на равных с мужчинами – подобное поведение за гранью моего восприятия.

Несмотря на то, что воспитание в разных семьях может отличаться, неизменным должно оставаться одно – законы и устои, основанные на предписаниях религии.

Кто-то в строгости держит детей, в жёстких рамках сплошных запретов – пример тому Халима. Её родители, в частности деспотичный отец, сделали из неё не просто покорную женщину, а, по сути, превратили в ходячий комок комплексов. И я тут ни при чём, не я приложил руку к тому, что старшая жена всего боится – досталась мне такой, с травмированной психикой, забитая и вздрагивающая по каждому поводу. Лишь со временем она смогла постепенно освоиться в моём доме, впрочем, от страхов до конца по-прежнему не избавилась. Здесь, да, согласен – это моё упущение, как-то ей помочь никогда не пытался. Зато запугивал, поступая в отношении неё жестоко, грубо и несправедливо. В этом, бесспорно, виноват... Я давно размышляю над тем, чтобы найти Халиме нового мужа, хотя не уверен – захочет ли она что-то менять и согласится ли, даже если договоримся насчёт общения и встреч с дочерями.

Кто-то выбирает тактику «золотой середины», когда некоторые послабления всё-таки присутствуют, тем самым подрастающему поколению даётся определённая свобода. При этом не выходя за границы дозволенного, но и не используя методы давления, тогда понимание, принятие и соблюдение элементарных норм приличий, как привычный образ жизни, наступает у детей быстрее, не вызывая проблем в будущем. Лично я склоняюсь к этому подходу, как было всегда заведено в моей семье, к чему стремлюсь, желая навести порядок в доме.

А кто-то разрешает своим чадам гораздо больше, потакая капризам и выполняя все прихоти, что недопустимо, ни при каких условиях, в результате чего появляются такие как Алия – истеричные, обнаглевшие от вседозволенности особы. Учить чему-то заново – дохлый номер. Поздно, бессмысленно и бесполезно.

И на сей раз это не моя ответственность.

Если родители не привили важные ценности, сейчас этому уже неоткуда взяться. Плюс ко всему, для девушек существуют дополнительные требования, которые характеризуют их как будущих жён и матерей. Валид, её отец, заверял, что она получила традиционное воспитание. Он ввёл меня в заблуждение, когда мы договаривались о свадьбе, и, вероятно, выдохнул с облегчением в тот момент, когда брак был заключён. Тогда не возникло поводов сомневаться в его словах.

Теперь пусть сами мучаются с ней, если избаловали единственную любимую дочурку, и, соответственно, пусть думают дальше, как опять выдать её замуж – сделать это будет крайне сложно, учитывая своенравность Алии. По факту – нелицеприятная слава и клеймо на всю оставшуюся жизнь. Ведь если я отказался от этой женщины, а причины всё равно станут известны всем, то другие мужчины даже не рискнут посмотреть в сторону их семейства. Значит – шансы равны нулю. Если только какой-нибудь вдовец или старик женится на ней.

Вспоминая, какой она была раньше, а точнее – кем притворялась, пытаясь казаться хорошей, и какой предстала спустя несколько лет, я лишь убеждаюсь в правильности своего решения.

Хотя и мои промахи сразу вылезли наружу…

Когда на многое открылись глаза, могу честно признаться себе, где и в чём ошибся.

До банальности, повёлся на красоту Алии, не вникая в человеческие качества, вернее – понадеялся на порядочность Валида. И ведь получалось долго прикидываться «невинной овечкой». Ну и она, чего уж там скрывать, умело подстраивалась под меня, используя один и тот же действенный метод – ублажить в постели. А вот укрепить свои позиции рождением наследника не удалось. Полагаю, именно в таком контексте ею воспринималась моя мечта о сыне: не мужа