Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку

мы переборем эти трудности. Вы надейтесь на нас, вы наши избранники, и мы вам поможем. Забастовки устраивать не будем, вам и так трудно, мы понимаем…

На другой день Гроза поехал посмотреть, как грудятся рабочие на столичном заводе «Малакса», где при прежнем правительстве были сильные волнения. Приехал внезапно, никто не знал, что приедет премьер-министр. Думал завязать разговор с рабочими и был готов выслушать упреки и обвинения. Но вышло не так. Рабочие окружили его, стали спрашивать, как идет работа в правительстве, какие планы, что нужно от рабочих, чтобы эти планы выполнялись. Рядом с Грозой стоял старый рабочий с отсутствующим видом. Гроза повернулся к нему и спросил:

— Ну, как ваши дела?

— Хорошо, — ответил тот.

— Как это — хорошо?! — удивился премьер. — Ведь выглядите вы плохо, одежда на вас, как и на других, рваная, с питанием плохо, видно.

— Во всем вы правы, друг премьер-министр. Ходим в лохмотьях, но придет время и купим себе новую одежду, худые мы потому, что с продуктами плохо очень. Но будет хорошо. Вы держитесь покрепче, мы рядом с вами. Знаем, что и вам нелегко, потому-то и не жалуемся.

Такие слова помогали Грозе и его соратникам в правительстве держаться по-настоящему, идти навстречу трудностям, преодолевать их. Он по-прежнему был жизнерадостен и неутомим. При любой погоде его очень рано утром встречали на улицах Бухареста на обязательной утренней прогулке. Он скучал по своей заветной тропинке к крепости Деве и пытался возместить нагрузку подъема к крепости ежедневными прогулками и игрой в теннис. На работу он приходил к восьми часам утра, выполнял с большой точностью намеченную накануне программу. Изучая документы того времени и деятельность Петру Грозы день за днем, диву даешься, откуда бралось у этого человека столько энергии, столько сил. Только одних бумаг — международную информацию, государственные проекты и распоряжения, докладные записки и письма — он должен был читать от 700 до 1000 страниц в день, кроме этого — участие в заседаниях и совещаниях, прием министров и высших государственных чиновников, прием представителей иностранных государств и корреспондентов, работа в Центральном Комитете «Фронта земледельцев»… Его приглашают на различные собрания и съезды трудящихся, и он никогда не отказывается встретиться и выступить, выслушать, о чем люди говорят, посоветоваться с ними. И это не только в Бухаресте.

Во всех выступлениях премьер-министра Петру Грозы красной нитью проходят три вопроса: союз рабочих и крестьян, союз с коммунистами, дружба с Советским Союзом. О необходимости укрепления дружбы с Советским Союзом Гроза говорит неоднократно, подчеркивая, насколько эта дружба жизненно важна для Румынии. Гроза ни на минуту не упускает из виду вопроса интернационального воспитания трудящихся, обращает внимание на то, что иные представители румынской интеллигенции, вместо того чтобы думать, как изменить к лучшему тяжелое настоящее своего народа, как устроить его будущее, копаются в прошлом, ищут корни румын в далеких тысячелетиях, хвастают «великим» прошлым.

Гроза ненавидел любое проявление бахвальства, чванства, превозношение его заслуг. С первых же шагов своей деятельности премьер-министра, понимая, что есть люди, которым выгодно играть на слабых сторонах характера руководителей, он публично предупреждает, что каждый человек может допустить ошибки и эти «человеческие ошибки могут быть всегда раскритикованы, и даже очень хорошо, чтобы они были раскритикованы. Человеческие дела допускают ошибки, — подчеркивал он, — и предотвратить их своевременной критикой совсем небесполезно».

Приехав в свое родное село, Петру Гроза ходил по домам, интересовался, как живут односельчане, ободрял друзей, да и сам набирался хорошего настроения и оптимизма у крестьян, которые хотя и жили в страшной нужде, но не теряли присутствия духа, любили пошутить, рассказать смешную историю. Однажды, приехав в Бэчию, Гроза пошел прямо к Стрею, легко нашел любимое с детства место купания и обрадовался, что там, как и прежде, бултыхалась сельская ребятня. Он разделся и, как в детстве, бросился в стремнину. На миг забыл, что прошло столько лет с тех пор, как и он был вот таким мальчишкой, что он уже старый человек, и стал брызгать на ребят, играть с ними. Когда прилег на травку, спросил загоравшего рядом мальчугана:

— Ты в каком классе?

— В третьем.

— А в какой школе?

— В школе «Петру Гроза».

— А это кто такой, Петру Гроза?

— Это был наш помещик. Сейчас он в Бухаресте премьер-министр.

— А школа почему «Грозой» называется?

— Ее так назвали. У нас и Дом культуры так называется — «Петру Гроза».

Мальчик удивился, что седой дедушка так ловко вскочил, оделся, взял свою шляпу и трость и быстро зашагал к Бэчии.

Гроза подошел к школе. Действительно, на вывеске белой краской было выведено: «Петру Гроза». Через несколько домов по центральной улице — Дом культуры. Там красуются еще искуснее выписанные слова: «Дом культуры имени Петру Грозы».

Что же это, они, местные власти, решили издеваться над ним?!

В примарии спал на столе дежурный. Гроза решил созорничать — запер дверь снаружи, положил ключ в карман и постучал в окно, разбудил дежурного. Крикнул:

— Найди быстро примаря, скажи — Гроза ищет!

Бедный дежурный, обнаружив дверь запертой, выпрыгнул в окно и побежал.

Когда пришел примарь, Гроза уже остыл. Он пожурил его за чрезмерное усердие и попросил убрать эти вывески.

— Чтоб не надо было потом замазывать все это малярной кистью, — пошутил он.

24 июня 1945 года стало большим днем в жизни Петру Грозы. Его мечта об объединении румынского крестьянства под единым знаменем осуществилась. В этот день в Бухаресте собрался I всерумынский съезд «Фронта земледельцев». Неутомимо работали в Центральном Комитете «Фронта» Мирон Беля, Ион Мога, Георге Микле, Ромулус Зэрони. «Фронт» имел свою собственную газету, которую по-боевому вели Георге Микле, Октав Ливезяну и писатель Шербан Неделку. Центральный Комитет и газета при полной поддержке и содействии коммунистической партии и ее местных активистов добились того, что организации «Фронта земледельцев» работали в каждом румынском селе, число членов «Фронта» уже перевалило за миллион.

— Вы, — говорил, волнуясь, Петру Гроза при открытии съезда, — вместе с рабочими заводов и фабрик представляете собой самое лучшее выражение человеческого существования на этой земле… Много лет назад один премьер-министр говорил в румынском парламенте, что вол более ценное для помещика существо, чем сам крестьянин. Он говорил, что руки крестьян — «единственный живой капитал собственников». Да, братья землепашцы, эти крепкие и натруженные руки были живым капиталом не только помещиков, но и всей страны в целом. Они переворачивали землю, выжимали богатства из почвы, и они же медленно увядали на чапигах плуга, высыхая от голода и труда.

Гроза предъявляет суровый счет прошлому эксплуататорскому