Соучастница - Наталья Стеркина

- Кексик! - Ирина поднялась и поцеловала ее, Катя потерлась о ее щеку носом.

- Не надо, мам, им звонить. Я все поняла. Если это серьезно - мы и так встретимся, а если нет... Ну зачем им навязываться. Америке этой... "Америка", - как бы передразнивая кого-то, шутовски проговорила Катя. - Мы с тобой вот лучше к Косте и к деду поедем, правда?

- Конечно, - Ирина и рада была и все же что-то подозрительно быстро успокоилась Катя - у этой болезни бывают рецидивы. Надо быть начеку. Но пока она погрела Кате суп, почему-то теперь уже свободно передвигаясь по комнате, как бы почувствовав, что "личный" момент уже позади и теперь беседа уже идет об общих материях-паспортах, визах, приглашениях. Катя захотела есть на кухне. Она включила маленький телевизор, забралась с ногами на стул и уставилась на экран. Кажется, разговаривать ей больше не хотелось. Ирина послонялась по дому. Общее напряжение вроде бы спало... Уже половина одиннадцатого - все как-то сбилось. Вспомнив Катькино детское, сказанное когда-то кстати по поводу какой-то ситуации: "Не найдя чем заняться, Чук и Гек легли спать". "Спать. Именно спать!" - обрадовавшись пришедшей в голову мысли - скомандовала себе Ирина.

- Мам, мне где ложиться? - спросила уже закончившую разговор мать, Мне еще, может быть, Таня позвонит поздно, чтобы не побеспокоить.

- Ложись сегодня у Кати, забирай телефон, она здесь пусть уж на этот раз. Ну что, успокоилась чуть-чуть?, - понизив голос, поинтересовалась она.

- Чуть-чуть, - ответила ни в чем все равно не уверенная Ирина.

Навалилась вдруг жуткая усталость, как-то вдруг ни на что не осталось сил. Ирина, взяв из шкафа свой халат, ушла в ванную. "Здесь мне все же всегда хорошо. Но как же я сегодня вымоталась... Нет ни на кого сил. Сейчас уже ни на маму ни на Катю. А такое состояние я не люблю. Но все же спать...". После душа Ирина босиком забежала к Кате на кухню, попросила ее заглянуть к ней перед тем, как будет ложиться. Сказала всем "Спокойной ночи" и скрылась в детской. Катькина постель показалась ей блаженным местом покоя, отдыха и сейчас она не в состоянии была остро и горько осознать, что еще совсем недавно здесь рыдала ее дочка. Навалился сон. Ирина проснулась от телефонного звонка. В первые секунды она вообще не могла осознать, где она - так глубок был сон без сновидений. Потом поняв, сняла трубку.

- Таня?

- Это не Таня, - передразнил ее неприятный мужской голос. Ирина опустила трубку на рычаг, прикрутила колесико громкости. "Так. Что же такое случилось? Чем я навлекла на себя это преследование? Пила с ним коньяк? Виновата. Слабохарактерность и легкомыслие. Что-то неизжитое. Какой-то хвост "соучастницы" торчит у меня из-под юбки - вот за ним и волочатся. Не хочу!". Опять зазвонил телефон. Ирина трубку не сняла. Отвернулась к стенке. Водила пальцем по обоям. Сквозь занавеску чуть-чуть проникал свет фонаря. "Не хочу!" Телефон замолк. Сна больше не было - было ощущение грусти. "Как Катюша все же справится со случившимся? И действительно ли уедет Витя. Все ведь может неожиданно поменяться. И мать... Очень ведь огорчилась, что не пришел и не позвонил доктор..." Опять зазвонил телефон, Ирина рискнула снять трубку - это была Таня.

- Только что вошла.

- А сколько, Тань, времени?

- Да два уже. Я поздно? Извини.

- Нет-нет, не в этом дело. Просто мне тут один ненормальный названивает.

- Да-а?, - изумилась неисправимая Таня, - всегда любила послушать про любые ухаживания.

- Ерунда, потом расскажу. Сначала ты. Что там у твоего гения?

- Ну, он уже в сознании. Все не так уж и ужасно. Была кратковременная потеря памяти. Ушиб головного мозга. Средняя тяжесть сотрясения. А он та-ак удивился, когда меня увидел. И знаешь, смутился. Честное слово. А я в белом халате, с лекарствами, с водичкой минеральной - ну сестра милосердия да и только. А он же протрезвевший! А меня-то уж сколько времени он все в подпитии лицезрел. О чем уж он там подумал - не знаю, только все мне ручки целовал, да вздыхал. Неделю - полторы продержат. Что с ним было, не помнит... Обратно я на такси - хорошо деньги хоть какие-то были.. Так что больше рассказывать и нечего... Теперь ты. Про ненормального....

Ирина уже готова была поведать Тане историю с Валентином, как услышала, какие-то шорохи за дверью.

- Извини, Тань, у меня тут сегодня слишком много наслучалось. Кто-то не спит... Попробуем завтра созвониться. Целую.

Ирина положила трубку, поднялась и подошла к двери. Там стояла Катя со свечкой в руке.

- Что ты, Кекс?, - Ирина почувствовала, что не на шутку испугалась.

- Я не могу успокоиться! Вот я сейчас на картах на него гадала - у него на сердце другая дама. Он же мне все говорил про Аню из его класса и как-то намекал, что и ее родители хотят туда учиться отправить. Значит, он в эту Аню влюблен, а я так - "левая". Ему на меня наплевать!

Ирина стояла босая перед дочкой, сейчас стало заметно, что та уже Ирину переросла чуть-чуть. И рука ее со свечой была возле Ирининого правого виска. Они так и стояли в дверях. Ноги вдруг замерзли.

- Пойдем, Катюш, ко мне под одеяло, под твое одеяло. На улице вроде жара, а ноги ледяные. У тебя тоже? - бормотала какую-то ерунду Ирина, за руку ведя Катю к кровати. Села и почти силком усадила девочку.

- Вряд ли дело в Ане этой, если она вообще существует. Ну ведь ты болтала с каким-то мальчиком, заставляя Витю ревновать? Единственное серьезное во всем - это желание его мамы. Я, кстати, звонила, но их не было, - Ирина, конечно же, не сообщила, что они оправились в театр.

- Да нет, звонки тут не помогут. Она взрослая... А он ее сын... Но вдруг она передумает?, - Катя, как и следовало ожидать, переходила от надежды к отчаянью.

- Очень может быть! - горячо поддержала ее Ирина, - просто могут совершенно измениться обстоятельства. Знаешь, как я однажды мучилась, когда в десятом классе меня неожиданно оставил мальчик - ну перестал звонить, заходить, который мне очень нравился! Очень.

- А как его звали?

- Боря. Он потом, кажется, говорили, погиб. В армии... Но я до сих пор не уверена, не верю... Я тогда много стихов написала, целую тетрадь. А еще одна гулять ходила на Ленинские Горы. Вот и бeгала - вверх-вниз; вверх -вниз. Любовь "выбегивала" А что было делать? Мне потом, правда, как-то его друзья звонили - ну это когда мы уже экзамены в институты сдавали: я в университет поступила, а он в институт провалился, вообще, он хотел быть актером - способности были...

- А у тебя есть его, фотографии?

- Как-то получилось что нет. Он же не из моего класса был - я в десятом "А", а он "Б" ...

- Жалко... А он какой, был? Светленький, темненький? Симпатичный?

- Симпатичный, конечно. Скорее светленький. Русый. Милый был очень, смешить любил....

Катя положила ей голову на плечо и прошептала в ухо "Я ведь тоже стихи сегодня написала: "Мы вместе спугнули сказку - закрыли за ней дверь, стерли с лица краску и стали тем, что теперь". Ну, там еще начало есть, но оно неудачное... А еще: "Мне повстречался пудель - он был мудр и сед. И сказал-пролаял пудель: "А несчастной любви нет!" Вот...

- Катюш, но это ведь удивительно!, - Ирина была всерьез изумлена - это мои стихи того времени, почти то же. Как-то так... "Детский рисунок... В дождливой пыли...- Отчего падают листья? - от несчастной любви". Что-то еще. Вот: "Тихо крутится пленка. Письмо порви" - и вот дальше эти вопрос ответ "от несчастной любви... Видишь, у нас вместе целое стихотворение. К тому же, оптимистическое: "Несчастной любви нет".

- Нет, мам, ну как здорово у нас вышло... А я ведь твоих этих стихов не знала.

- Да их и нет... Так, в голове обрывочки... Вот сейчас вспомнились.

- Мне понравилось писать. Такой холодок по спине, когда строчка пишется, И получается.... У меня хоть что-то получилось? - встревожилась Катя.

- Конечно. Сама же чувствуешь!

- Мам, а я так есть захотела! Пойдем тихонько, чтобы бабушку не разбудить, перекусим.

Они на цыпочках пошли на кухню, взяли по пирожку, запили компотом, про который все во время сумбурного обеда забыли и, вполне умиротворенные, разошлись по постелям. Ирина долго не могла заснуть - вставали картинки прошлого, того самого прошлого, о котором она рассказывала сегодня Кате "Борька, походы, "нежные песни": "А где-то на главном месте кто-то успел повесить четыре звезды - созвездье "Я тебя не люблю". Под утро сон все же сморил, проснулась она под тихие голоса Кати и матери, донеслось жужжание кофемолки, запах кофе. "Все хорошо. По крайней мере, все будет хорошо!" почему-то подумалось. Ирина накинула халат, побежала в ванную. Умытая, веселая явилась на кухню - там в халатах уже сидели за кофе бабушка с внучкой.

- Доброе утро.

- Доброе утро, Ира, - откликнулась мать, - я сейчас ухожу созвонилась с не явившимся вчера гостем - просит о встрече.

Ирина сообразила, что действительно, проснувшись, не обнаружила возле кровати телефона: "Ну и хорошо - жизнь здесь вовсю кипит".

- А ко мне скоро аспирант заедет. В десять.

- Это через пятнадцать минут! - с ужасом вскрикнула мать, взглянув на свои часы. Ирина быстро глотнула кофе и побежала одеваться, вроде бы беззаботно рассмеялась ей вслед Катя. Мать ушла одеваться к себе, Катя схватила свои вещи и скрылась в ванной. Ирина быстро приводила себя в порядок. Ровно в десять хлопнула дверца лифта, раздался звонок. Ирина мгновенно открыла. С коробкой конфет в руках стоял ее аспирант.