Набат-2 - Александр Гера

— Какой в том прок Церкви? — сомневался президент.

— Большой. Любовь к отеческим гробам, как писал Пушкин, подобна вежливости: дается дешево, стоит дорого. Та самая духовность, оплот державы, а с иванами, родства не, помнящими, крепкого государства не создашь. История — дама обидчивая, отомстит и в старости. Романовы, исказив русскую историю, свою позицию как древнего и значимого рода укрепили, зато подрубили сук, на котором сидели. К примеру, как вы считаете, ради чего место Куликовской битвы перенесено за полторы сотни верст от Москвы?

— Кто ее переносил? Как была между Непрядвой и Доном, так и осталась, — заученно сказал президент.

— Увы, — развел руками Судских. — В те времена и Дон иначе назывался — река Танаис. А битва произошла на том месте, где сейчас находится Москва. Дмитрий Донской обосновался в районе Красной площади, и Куличково поле известно историографам Москвы, а Мамай держал ставку на Красном холме — нынешнее метро «Таганская». А вместо самой Москвы существовало небольшое поселение и литовская крепость. Лишь после битвы Дмитрий Донской взялся строить каменный Кремль. Романовы, утверждая древность своего рода, передернули даты и места. По их хронологии Москва была с 1147 года, стало быть, тогда была и Московская Русь. Для чего понадобилось саму битву перенести в Тульскую губернию?

— Да как же так? — возмутился президент. — А памятники, а братские могилы?

— То-то и оно, что братские могилы обнаружены на территории завода «Динамо», где там же, в Старосимоновом монастыре, похоронены Пересвет и Ослябя. Скажите, кому придет в голову за триста километров везти погибших?

— Спорить не стану, но подсчитать придется, — разумно решил президент. — Допустим, ваши доводы основательны. А не станет ли это поводом для нового хаоса?

— Законный вопрос, — подтвердил Судских. — Придется пережить. Искаженные штабные карты ни одному полководцу победы не принесли. Церковь решительно настроена раз и навсегда прояснить историю Руси, иначе брожение умов и неверие в людях неистребимо. Что глубже задумал высокий клир, сие неведомо, но поддержать в корне благой порыв надо. Силы противодействия будут поиску истины препятствовать. А она в том, что русский народ никогда не был второсортным, эдакой раболепной, униженной массой готовой следовать за любым вождем, пообещавшим скорое избавление от напастей. Очищение организма от микроба придется начинать с искривленной хронологии.

— Добро, — кратко подвел итог беседе президент. — Дайте, Игорь Петрович, еще на картинку взглянуть, — кивнул он на монитор. — Посторонним сюда вход воспрещен?

— Однозначно. Реагирует только на тепло моего тела. Гриша Лаптев постарался создать защиту, — пояснил Судских.

Президент внимательно просмотрел весь список персон в компьютере Судских. Не удивлялся больше, не восклицал, его интересовала достоверность. Об этом он и спросил.

— Анализ, господин президент, — ответил Судских. — Факты и числовой обсчет. Математику обмануть невозможно. Управление создавалось изначально как аналитический центр. Позже занялись прогнозированием ситуаций, даже ясновидящих и парапсихологов привлекли. Толк от них был небольшой, зато они подсказали нам методы эзотерического поиска. Результаты оказались выше всяческих предположений, функции центра расширились, стали заниматься оперативной работой.

— А бронетехника зачем? — искоса поглядел президент. — Дивизия, развернутая по штатам военного времени.

— Прошлогодний путч предотвратила эта дивизия, — резонно напомнил Судских. — Демократические выборы охраняла она. Без демонстрации силы. Если нашему Управлению дано знать заранее ситуацию, нам удобней и предотвращать ее. Логично?

— Более чем, — сразу согласился президент. — Жаль, вас не было, когда выживший из ума засранец дал команду обстреливать Белый дом. — Он недолюбливал спившегося маразматика.

— А знаете, кто распорядился сделать Управление боеспособным? — спросил Судских не без умысла.

— Воливач, я полагаю? — ожидал подвоха президент.

— Нет. Совет безопасности. Как раз после событий у Белого дома. Воливач экипировал дивизию.

— Я поэтому и подчинил ее лично себе. Логично?

— Вполне, — понимающе переглянулись оба с улыбками.

— А на ваш взгляд, — сменил тему президент, — масоны смогут в двухтысячном году торжествовать победу?

— Ну, во-первых, Россию никому еще не удавалось поставить на колени. В глубинке вязнут любые расчеты. Во-вторых, масоны просчитались лет на триста. Всевышний нарушил их планы в России, Франции, Японии. Япония, кстати, по-прежнему недосягаема для них. Дух Ямато, независимость японской финансовой системы от мировой, и на пути. в Японию лежит Россия. Наш косвенный союзник. Непонятно, почему до сих пор нас не связывают более тесные узы. Нам сам Бог велел…

Президент взглянул исподлобья. Некоторые высказывания Судских вызывали в нем оторопь. С тех пор, когда он имел слабые шансы стать президентом. Судских явился к нему в скромный офис и предложил поддержку. Партийцы считали себя вне конкуренции, и Зюганов все больше напоминал вожака шпаны, которая верховодит городом. Ельцинская команда напоминала заезжих гастролеров. Судских ничего особенного на первый взгляд не сделал. Посоветовал пригласить в штаб избирательной кампании Казанника, Оболенского, всех тех, за кем сохранилась репутация честных и неподкупных людей. А потом неожиданно к нему прибыл патриарх. Со свойственной ему прямотой кандидат в президенты ответил владыке, что мало смыслит в таинствах веры, но уважает служителей Церкви, хотя многих не понимает из-за невразумительной чуши. Ближайшие сподвижники корили претендента за прямоту, ибо верующие, не вдаваясь в суть политических интриг, говорили: как батюшка скажет, так и проголосуем. А через день после визита владыки самая скандальная газета столицы опубликовала телефонный разговор двух бывших партократов высокого ранга из зюгановского окружения, где они поносили духовных пастырей последними словами. Знатный скандал получился. Синод потребовал привлечь газету к суду и взыскать сумму в сто тысяч долларов. Почему именно святые отцы оценивали моральный ущерб в твердой валюте, одному Богу известно, однако газета извинилась перед всеми верующими. Да, ответил главный редактор от лица коллектива, мы приносим извинения… за неполный материал. И опубликовала тайные планы партии на ближайший период. Вторым пунктом значилось: партии не по пути с Церковью, это противоречит марксистско-ленинскому учению. Церковь смолчала, а партия заговорила: мы такого не говорили. Что поделаешь: слово не воробей. Верующие оскорбились.

За день до выборов Судских назвал точную цифру голосов, поданных за симпатичного ему кандидата. Точнейший прогноз! Став президентом, он хотел сделать Судских шефом Управления разведок, но тот мягко и непреклонно отказался. Сослался на то, что у него более серьезные задачи. С той встречи президент смотрел на Судских другими глазами. В мистику он не верил, а к непознанному относился уважительно. Мало ли что? Не заметишь ружье в первом акте, а оно пальнет прямо по зрительному залу в третьем. Спасибо тем, кто советует не увлекаться спектаклем.

«Не разобрался, что это он про тринадцатый век говорил? — прокручивал разговор президент, возвращаясь в Кремль. — Помеха масонам в России, Франции, Японии… И кто все это ворочает, кто определяет стратегию и тактику противодействия?»

Разговор между ними состоялся прелюбопытный, если не сказать, что в сознании президента всховые ориентиры были поставлены с ног на голову.

«Если я с такими фактами соглашусь, что тогда?» — По старой привычке взвешивать «за» и «против» внутренний голос запрашивал здравый смысл, и тот ответствовал: если доказательства сильны, но нелепы, значит, они непривычны, но разумны. Следует идти разумным путем, хотя и нехоженым.

А доказательства сильны…

«Простому смертному, — размышлял президент, — можно избрать любую симпатичную точку зрения, но глава государства права на симпатии не имеет, только на разумность. Считать Куликовскую битву свершившейся в устье Дона и Непрядвы? Чтобы не бередить белых и красных? Тогда как же память о погибших русичах, останки которых перетаскивают в пространстве и времени?»

Вдруг стало тесно на заднем сиденье лимузина. Президент повернул голову влево и увидел бородатого инока в кольчуге… Взгляд направо — его теснил ратник с прописным ликом святого. Холодило прикосновение кольчуг с обеих сторон. По пристальному взгляду. Ни слова…

Президент перевел дух и никого рядом не обнаружил.

Привиделось. С чего вдруг? Но неспроста…

«Кто же это мне привиделся? — злился на себя и перебирал в памяти знаменитые лица предшественников. Злился, что подобно ребенку размышляет над нереальным происшествием, а память пленилась виденными ликами и желанием дольше оставаться в волшебном мире. — Вроде бы один — Александр Невский… А другой? Другой… Вот ведь! Вылитый Судских! Точно — Судских был… Интересно, а с мечом совладать сможет?»