Чувства и тени - Антон Темхагин

— Все эти люди преследовали разные цели, которых добивались различными способами, — рассказывал учитель, меряя шагами пространство возле кафедры. — Одни собирали пожертвования на площадях крупных городов, другие воровали, третьи изучали запретные виды магического искусства.

На этом месте я не выдержал и поднял руку. Мастер Артуриус помедлил, но затем коротко кивнул — спрашивай.

— Что это за виды? И почему запрещены? — выпалил я. Сидящая рядом Теа подозрительно на меня посмотрела. Вероятно она не понимала, зачем я, имея уже испорченные отношения с одним учителем, нарываюсь в очередной раз.

— Всему свое время, юноша, — ответил учитель. — И проходить вы будете это не в рамках моего предмета. Но раз уж вам интересно… Я уже рассказывал про культ Мелиха или культ Шшиала, как его называют наши жрецы. Еще они известны в народе, как Красные. Такое название, как не сложно догадаться, они получили за свою манеру одеваться в ярко-красные мантии. Мое замечание про запретную магию касалось именно этого культа. Если говорить подробнее, то его представители практиковали… некромантию.

В аудитории массово охнули. Даже спящие проснулись, хоть их было немного, и обратились во внимание. Нечасто можно было услышать это жуткое слово в повседневной жизни.

Еще я отметил про себя, что уже не в первый раз слышу про Красных. Кто-то упоминал их при мне…

— Я не буду останавливаться на этом моменте, но объясню в общих чертах, — продолжил де Штойер. — Жрецы культа Мелиха не воскрешали мертвых людей и не имели оживших скелетов в виде подручных, как вы могли читать в развлекательной литературе. Но эти люди в своих ритуалах использовали кости. Чаще всего — животных, но не брезговали и человеческими. Но, могу вас обрадовать, культ этот давно не существует.

А я что-то радоваться не спешил. Кости? Где-то я уже это слышал… Точно! Тот гвоздик! Я уже и забыл про ту историю. Ликонт говорил, что он был сделан из кости. И о чем это говорит? Впрочем, пока ни о чем.

Во время одного из перерывов между занятиями, Теа потащила меня в холл первого этажа. Там было шумно — студенты суетливо сновали из коридора в коридор, торопились к главной лестнице, некоторые рассматривали информацию на столбе объявлений. Четверо учеников постарше нас сидели на лавке рядом с растущими из пола деревцами и играли в какую-то карточную игру. Один из них со злостью впечатал кулак прямо в стену, а потом со стонами принялся тереть поврежденную кисть. Проиграл, видимо.

Теари подвела меня к одному из портретов, висевших в правом крыла холла, торжественно указала на него рукой.

— Вот он. Давно хотела тебе показать, да все забывала.

С картины на меня смотрел величественный старец, опиравшийся на посох с набалдашником в виде стеклянного шара цвета морской волны. Одет старик был в темно-синюю мантию без узоров и украшений, на левом запястье — серебристый браслет с красным камнем посередине. Его длинные седые волосы свободно спадали по плечам. Взгляд карих глаз суровый — в нем сразу ощущалась власть. Его лицо было мне не знакомо.

— И кто это? — удивился я. Странно, но никакой таблички с именем на портрете не обнаружилось.

— Не догадываешься? — Теари хитро прищурилась. — Сам недавно просил о нем рассказать.

— Это директор Университета? Да, по нему видно. Только почему таблички с именем нет?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Может, Терион решил снять. Только зачем?

Несколько минут мы еще рассматривали грозный вид директора имперского Университета, а затем поспешили обратно на занятия.

Если история была для меня интересной, то вот математика оказалась сущей пыткой. Все, для чего мне нужны были цифры в жизни, так это посчитать деньги Тривона за товар, да взвесить нужное количество вещества для зелий. И то этим редко пользовался — Тривон никогда не обманывал, зная, что имеет дело с Меркисом, а ингредиенты в ходе практики я уже определял на глаз. Меркис, правда, этого не знал. Если бы он увидел, что я не всегда пользуюсь алхимическими весами, то разозлился бы ужасно, выгнав меня из своего кабинета безвозвратно. Эх, Меркис, где же ты сейчас…

Теперь же меня заставляли проводить какие-то вычисления, смысла в которых я не видел. Честно старался все запомнить и понять, но давалось это дело трудно.

Вечером третьего дня первой недели мы всем классом решили немножко отметить начало учебы. На алкоголь в стенах Университета было наложено жесточайшее табу. И это означало не только то, что распивать крепкие напитки на территории было запрещено. Если ученика замечали в пьяном виде, то незамедлительно исключали и отправляли домой. Так, во всяком случае, гласили правила, а как было в действительности — мы не знали. Но решили излишне не рисковать, устроившись в одном из кафе Нейтрета без пива, сидра и прочих алкогольных радостей. Ходили слухи, что закон сей в Университете не слишком соблюдался, и этому можно было бы поверить, только в первые же дни учебы никто вылетать не хотел.

Собралась вся наша компания из девятнадцати человек. Я уже почти всех знал по именам, и решил восполнить оставшиеся пробелы в этот вечер.

Город хорошо освещался магическими светильниками на фонарных столбах. У некоторых торговых лавок и магазинчиков побогаче разными цветами горели вывески с названиями. Видимо, владельцы этих заведений не жалели денег на плату магам, которые поддерживали уровень заряда в разноцветных огоньках. Благодаря этой иллюминации идти по центру Нейтрета было одно удовольствие — как на праздник попал. Впрочем, местные жители наверняка уже давно привыкли и к такой красоте.

Настроение у всей нашей ватаги было приподнятое — радость от отдыха дополнялась тем, что с момента начала ночных дозоров в нашем общежитии вор больше не появлялся. Мне даже было немного жаль, потому что очень уж хотелось узнать, кто же промышлял в кампусе прошлыми ночами. Неужели испугался?

В кафешке мы пробыли недолго, отправившись на площадь к фонтанам. Людей к вечеру, как по мне, было не меньше, чем в другое время суток, но место себе мы все-таки нашли. Я заметил знакомые лица первокурсников с других факультетов — похоже, не только мы решили отметить начало нашей жизни в Университете.

Тилон, несмотря на все законы и правила, притащил несколько бутылок местного пива. Одни отказались, другие тоже запротестовали для виду, но в итоге сдались. Я, припомнив все свои приключения, судьбу испытывать не стал. Тилон, кажется, обиделся.

И все равно, надо признать, время провели неплохо. Громко разговаривая и смеясь вернулись в кампус, когда уже совсем стемнело.