Две тайны, три сестры - Барбара Фритти

– Не могу поверить собственным ушам. Ты никогда не отказывался от работы.

– На этот раз отказываюсь, – ответил Тайлер и отключился.

Он на самом деле так поступил? Может быть, он действительно изменился? Когда же это произошло? Когда с Марком случилось несчастье? Или когда он встретил женщину и захотел узнать ее как можно ближе? Эта мысль испугала его.

Микрофон на сцене потрескивал, когда аукционист сделал последнее объявление о корзинах. Тайлер посмотрел вокруг, надеясь увидеть Кейт. Конечно же, вон она, устанавливает на столе темно-коричневую корзину. Он отметил серебряную ленту, свисающую с ручки.

Достав из кармана бумажник, Тайлер проверил наличные. Ему нужно найти банкомат до начала аукциона. Невозможно допустить, чтобы кто-то опередил его и завладел корзиной Кейт.

– Смотри, вон Тайлер, – сказала Кэролайн Кейт, когда они поставили свои корзины на стол.

– Где? – Кейт не удержалась от вопроса, быстро оглядываясь вокруг.

– В глубине толпы. Ах, он сейчас уходит.

– Он вернется, – без тени сомнения заметила Кейт. – Он то появляется, то исчезает.

– И он тебе нравится. – Кэролайн понимающе улыбнулась.

– Это не так.

– Это именно так, и это не преступление. Ты знаешь, он горячий парень. А ты нормальная полнокровная женщина с…

– Пожалуйста, помолчи.

– С чувствами и желаниями. Ты давно не смотрела на мужчину так, как смотришь на Тайлера. Давно пора.

– Это безумие. Никаким чувствам и желаниям я не собираюсь поддаваться.

– Удачи, – расхохоталась Кэролайн. – Тайлер похож на мужчину, который получает то, что он хочет.

Кейт решила сменить тему.

– Пока не забыла, я хотела сказать, что недавно говорила с папой и Кей Си. Папа сделал ставку – наш портрет на «Мун Дансер».

Кэролайн удивленно вскинула брови.

– Не может быть. Он знает, как ты любишь этот портрет.

– Он сделал именно так, – подтвердила Кейт. – Для меня это уже слишком – быть любимым ребенком. Хотя, должна признаться, новость заставила меня дважды подумать об участии в гонке. Не для того, чтобы помочь отцу, а чтобы наш портрет не достался Кей Си.

Кэролайн уставилась на нее с сомнением и надеждой.

– Ты сделали бы это, Кейт? Могла бы снова участвовать в гонке?

– Не уверена. Но теперь понимаю, что между папой и Кей Си произошло нечто гораздо большее, чем нам об этом известно.

– Например?

– Это долгая история. Аукцион начинается. Расскажу потом.

Аукцион начался, он становился все более оживленным с каждой новой корзинкой.

– Посмотри, корзина Эшли, – проговорила Кэролайн через несколько минут. Они удивленно наблюдали, как растаяла первоначальная толпа желающих приобрести корзинку Эшли и остался лишь один участник аукциона.

– Шон, – пробормотала Кейт, не слишком удивившись. – Признаюсь, мне это нравится больше, чем когда Эшли боялась собственной тени.

– Я скучаю по прежней Эшли, – вздохнула Кэролайн. – По той, которая прыгала в воду без всякого страха.

Кейт кивнула, вспоминая время, когда они загорали на лодке, а потом прыгали в воду охладиться. Эшли всегда любила плавать и нырять. Она даже брала уроки дайвинга за год до гонок.

– Ты права, – медленно проговорила она. – Я скучаю по ней тоже. И я думаю, прежняя Эшли может вернуться.

Между тем Эшли уже встречала Шона, на лице которого сияла довольная улыбка от уха до уха. Они ушли, взявшись за руки, как если бы не хотели позволить никому разделить их снова.

– Надеюсь, она не скажет ему то, чего не должна говорить, – пробормотала Кейт.

– Если она не сделает этого, то не ради сохранения нашей семейной тайны, а ради защиты собственного сердца, – мудро заметила Кэролайн. – Эшли знает в глубине души, что если рассказать Шону правду – конец всему. Она не станет рисковать. Она любит его слишком сильно.

– Любовь заставляет порой совершать безумные поступки.

– Это правда, – согласилась Кэролайн со смехом. – Твоя корзина следующая, Кейт.

Кейт напряглась, когда ее корзину передали ведущему аукцион. Она не видела Тайлера весь день, она даже не намекнула ему накануне вечером, что примет участие в аукционе. И сейчас, в этой толпе, нет никакой возможности подать знак, даже если бы он оказался здесь. Откуда ему знать, чья корзина выставлена. Она должна только радоваться этому. В сегодняшний долгий вечер она избежит ненужных вопросов. У нее не будет замирать сердце, не будет пробегать по телу дрожь, не будет никаких безрассудных поступков. Спасибо небесам. Торги начались вяло, потом стали набирать обороты, когда новые участники вступили в игру.

Она почти расслабилась, но вдруг услышала голос Тайлера. Кейт не видела его, но знала точно – это он. Ее сердце на мгновение замерло, потом забилось в бешеном ритме. Как он мог узнать? Да и знал ли? Возможно, простое совпадение.

Но когда торги прекратились, и Кейт пошла, как положено по традиции, на свидание с обладателем ее корзинки, она не сомневалась: и это, и все остальное в их отношениях никакая не случайность.

– Мы должны были устроить пикник на пляже или в парке, – сказала Кейт, приведя Тайлера домой.

– Мы там уже были. И поскольку я заплатил за нынешнее свидание, имею право выбирать место.

Кейт включила свет в холле и поставила корзинку на стол. Она чувствовала себя напряженной, нервничала. Кейт не могла поверить, что согласилась впустить его в свой дом. Гораздо безопаснее устроить пикник где-нибудь в людном месте, где им помешали бы вести серьезный разговор или действовать безрассудно.

– Ты солгал мне, – бросила она резко, с самого начала желая дать ему понять, что ей известно о его обмане. – Ты сказал, что не будешь писать статью о нас, а сам пошел к Эшли и попросил фотографии.

С лица Тайлера исчезла улыбка, оно помрачнело.

– Да, я это сделал.

– Зачем? – Без слов она умоляла сказать ей правду.

– Я пошел к Эшли взять фотографии с прошлогодних гонок в Каслтоне. Но когда приехал к ней, то во мне снова проснулся интерес к вашей семье. А Эшли, похоже, не поняла, что я передумал писать статью о вас, потому что я задал ей несколько вопросов о той давней гонке.

– Зачем ты снова ворошишь старое?

– Что-то случилось с вами в той гонке, Кейт, – настойчиво продолжал Тайлер. – То, что ты и твои сестры скрывают от всех. Инстинктивно я чувствую, более того – знаю: есть что-то, что вы могли бы рассказать мне, если б только захотели. Вижу по твоим глазам, что я прав.

– То, что ты видишь в моих глазах, это гнев. Ты вторгаешься в мою личную жизнь.

– Я вижу нечто другое. – Он сделал шаг вперед, Кейт отступила назад.

– Нет, – сказала она и, протестуя, подняла руку.