За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прополка» была тайной операцией гестапо по очищению государственного аппарата, армии, СС, флота от множества иностранных шпионов и просто недовольных нацизмом людей, прошедшая совсем недавно. Помимо того что Гиммлер был буквально шокирован тем насколько глубоко пролезли некоторые из них, (особенно эта толстая свинья Леман!!), его несказанно удивило то что весь список потенциальных изменников и явных предателей ему передал лично Гитлер. Откуда он получил такую ценнейшую информацию Генрих выяснить так и не смог. Через него эти сведения явно не проходили, да и гестапо не могло этого узнать, во всяком случае в таком масштабе. РСХА тоже не при чём. Такое ощущение что фюреру сам Бог рассказал во сне. Вспомнив как он сам едва не лишился должности, а то и жизни, Гиммлер вздрогнул. Конечно, зрелище убитого горем и раздавленного Геринга, а также униженного Геббельса принесло ему большое удовольствие но всё портил собственный леденящий страх когда он почувствовал как на его шее туго затягивается воображаемая рояльная струна. Нет уж, не хотел бы он ещё раз такое испытать!
В последствии Генрих не раз пытался понять где и как, всё-таки, фюрер узнал про такой заговор но ничего не получалось. Гитлер молчал, не пытаясь откровенничать, а сам Гиммлер терялся в догадках. Кем же надо быть чтобы знать ВСЕХ? Это же больше сотни человек, многие из них занимали очень высокие должности и звания! К тому же там были доказательства, благодаря которым следователи смогли довольно легко заставить тех сознаться в своём умысле. Нет, так ему и не давалась эта разгадка… Прямо-таки, гениальное прозрение фюрера. Может, в самом деле он связан с чем-то потусторонним? Нет, не может быть, должно быть какое-то более правдоподобное объяснение! Просто обязано!
Часть заговорщиков было уничтожена в течении двух дней без всякого суда. В их числе был и бывший шеф абвера, а также некоторые высокомерные аристократы, вроде Штауффенберга, наивно полагающие что какой-то безродный ефрейтор не ровня им. Перед смертью Канарис уже мало чем напоминал человека и, по мнению Генриха, сам ждал смерти. Они просто пропали и даже родственники терялись в догадках. Некоторые из них осторожно осведомлялись у Гиммлера но он всё отрицал, говоря что СС не получало никаких приказов в этом отношении. В какой-то мере это было правдой. Не было ни единого письменного приказа, Генрих устно говорил специальному офицеру СС кого из схваченных удавить а кого отпустить. Список утверждался самим Гитлером лично. Исполнителями были проштрафившиеся рядовые сотрудники СС, которым было обещано не только снятие штрафа но и награда. Она действительно последовала после того как всё закончилось, но не такая как те ожидали. Когда вся группа приехала в специально отведённое им помещение для ужина и начала отмечать завершение своей работы алкоголем то заснув, на утро уже не проснулась… Причиной стал некачественный шнапс в который «кто-то» подлил медленный яд. Ответственному за пищу и напитки вынесли строгий выговор и отправили на фронт в Норвегию, где его убил вражеский снайпер уже на другой день. Не повезло бедняге…
С теми же кому выпало жить, точнее, кто оказался, на взгляд фюрера, нужным Германии, была проведена беседа и объяснены последствия, которые обязательно осуществятся не только в отношении самого виновного но и всей его семьи, включая детей. Таким образом некоторые армейские генералы и другие персоны, запуганные гестапо, теперь боялись даже думать о том чтобы мечтать о смене власти. Страх, возможно, не самое действенное средство чтобы держать недовольных в повиновении, но гораздо легче осуществимо чем все другие.
— Очень хорошо, я доволен тобой, Вальтер! — поблагодарил его Гиммлер, намекая что тот может идти. Шелленберг не был идиотом и тут же начал прощаться, встав из-за стола. После его ухода Генрих почувствовал что настроение повысилось ещё больше. Теперь ему есть чем обрадовать фюрера!
Голландия, окрестности Роттердама.
14 мая 1940 года.
Гюнтер Шольке.
Верный «Здоровяк» снова рвался вперёд, возглавляя колонну разведывательного отряда Шольке. Покрытый пылью до такой степени что едва угадывался номер на корпусе и эмблема «Лейбштандарта» он, к радости Гюнтера, почти не пострадал при прорыве линии Греббе. Мелкие повреждения не в счёт… В самом деле, небольшие вмятины и посечённые осколками борта разве могут считаться ими? В этом смысле повезло всему его подразделению, ни один броневик не был уничтожен или хотя бы подбит. Причин этому Шольке видел несколько…
Во-первых, его машины наступали далеко не в одиночку. Вместе с ними оборону голландцев прорывали танки и другая бронетехника которая приняла на себя весь огонь остатков немногочисленной, после основательной немецкой артподготовки, противотанковой артиллерии.
Во-вторых, согласно его приказу, они не шли тупо напролом по прямой а непрерывно передвигались по полю, хоть это и было довольно трудно из-за изрытой воронками поверхности. Ну и экипажи у него, слава Богу, оказались не новичками, большинство хорошо понюхало пороху ещё в Польше.
Это дало свои закономерные результаты и Гюнтеру не пришлось, на этот раз, писать «похоронки», а вдоль дороги не появились новые могилы со шлемами на крестах и знакомыми фамилиями, что больше всего его радовало. Ведь любой фронтовик знает что гораздо надёжнее воевать с опытными людьми, в которых ты уверен, чем принимать вместо них молодое пополнение, не зная кто из них выживет после первого боя, да и вообще будучи без понятия что те собой представляют.
В будущем Шольке читал воспоминания таких ветеранов и знал что те часто старались не только не привязываться к новичкам но даже запоминать их имена. Да и зачем? Всё равно те скоро погибнут, и будет не так больно на душе, чем если бы ты успел прикипеть к ним. Эдакая фронтовая деформация личности, своеобразный защитный механизм, защищающий человека от постоянного стресса, потерь и помогающий не сойти с ума. Некоторые пили, другие, не выдержав постоянного напряжения, сходили с ума… В общем, у каждого человека, не важно солдата или гражданского, был свой предел.
Вот «Здоровяк» проехал ещё один мост недалеко от Роттердама, захваченный десантниками Штудента, тоже одетыми в маскхалаты но с особыми шлемами, отличающимися от стандартных армейских. Обер-фельдфебель, небрежно прислонившийся к ограде моста и чистивший свой «МР-38», увидев его броневик, тут же встал и отдал приветствие, скалясь в довольной улыбке. Его люди, около взвода, расположившись по обе стороны сооружения, последовали примеру командира. Некоторые из них белели свежими повязками а на обочине лежали три тела, накрытые плащ-палатками. Чуть в стороне, небрежно
