В поисках Оюты (СИ) - Лунёва Мария

— Да не верещи ты, девчонка! — рявкнул он на нее. — Я тебе сразу сказал — не пролезаешь, так не потей. И че... Застряла там как пробка! А так я бы вернулся и этому ящеру, или кто он там, по башке настучал. Нечего к детям лезть во время такого шухера и выкидывать их из родного контейнера!

— Тихо! — грозно призвал всех к порядку Шу. — Ну-ка, малой, в сторону. Оюта, доченька, крепко за края взялась, чтобы не упасть.

— Ты знаешь, что делаешь? — я мелко тряслась. — Не нажми слишком сильно, чтобы эта груда металла на нее не опрокинулась.

— Луиза, сына в зубы и на два шага от меня!

С таким Шу лучше было не спорить. Поэтому я схватила Марка и отошла, наступив на одеяло и нечаянно раздавив одну из личинок. Она странно пискнула и разжала челюсть.

Размяв шею, мой гурсан с силой просунул трубу, отобранную у мальчугана, под контейнер в районе приоткрытой дверцы и нажал на нее. Мышцы на его руках напряглись раздуваясь. Металлический короб пошатнулся. Оюта запищала. Шу выругался на родном языке и с рыком все же опрокинул контейнер назад.

Моя девочка приложилась спиной о металлическую стенку и провалилась внутрь.

— А-а-а! — заголосила она. — Этот урод совсем синий. Мама!

Отбросив трубу, Шу откинул дверцы и запрыгнул внутрь. Я уловила какой-то хруст, и мой мужчина показался снова, держа на плече главное сокровище.

Спустив Оюту, он выпрыгнул сам и покосился наружу.

— Так, а теперь нам нужно срочно выбираться...

Что-то грохнуло... раз... другой.

— В корабль стреляют? — выдохнула я и в этот момент судно словно резко качнулось. Контейнеры медленно сдвинулись с места.

— А ну, бегом, — рявкнул Шу, но его голос потонул в оглушающем реве взрыва.

Пространство поплыло перед глазами, наполняясь пылью.

— Мама... — закричала Оюта.

Скрежет, передняя металлическая стойка накренилась. Что-то рухнуло вниз...

Моргнув, я только и успела заметить, как Шу оттолкнул Оюту и его плечо прошил обломок неведомой мне конструкции. Мой мужчина моргнул и, упав на колени, завалился набок.

Глава 34

Пыль быстро развеялась — сработали фильтры над нашими головами. А я стояла и, неспособная шелохнутся, смотрела на того, кого считала несокрушимым. Из плеча Шу торчал огромный кусок железа. Острый, словно штырь. Рядом над головой изогнутый кусок металла...

— Его этим крюком по голове приложило, я видел, — прошептал не менее напугано Марк. — А как мы теперь без него? Без дяди этого.

— Он твой отец, Марк, — зачем-то произнесла я. — Он тебя усыновил. И тебя, и Оюту.

В моей голове лихорадочно скакали мысли, бились в панике, в истерике, но внешне я стояла как глыба льда. Вид Шу, лежащего без сознания, парализовал.

— Отец! Мой! — глаза маленького мальчугана увеличились вдвое. — Правда?!

— Да, — я кивнула, — ты теперь МаркЭхор, гражданин системы Оюта.

Мой взгляд сместился на бледную Оюту. Я ведь её даже обнять ещё не успела.

Моргнув, попыталась прийти в себя. Вроде и прошло несколько мгновений, а такое чувство, что вечность. Время словно растянулось. Стало нескончаемо тягучим.

— Отец, — голос марка дрогнул. Сорвавшись с места, он заскочил за ящики и появился оттуда со странной круглой штуковиной. — Что встали как вкопанные?! Это усовершенствованный резчик! Я подрабатывать на склады бегал, за продукты разные поручения выполнял. Так, это того... ну, принеси — подай, обрежь и не мешай. Эту арматуру нужно укоротить так, чтобы его уложить можно было, — он резчиком указал на Шу. — Да не стойте вы!

Его резкий окрик словно включил во мне некий рычаг. Я сделала шаг, потом другой, стянула с себя одеяло и только потом поняла зачем.

— Можно уложить его на него, — выдохнула, пытаясь на ходу хоть какой-то план придумать. — Будет болтаться и личинок отвлекать, — зачем-то добавила.

В голове гулял ветер, разгоняя дельные мысли.

— А где эта доска магнитная, на которой эти козлы тюки таскали? — оживилась и Оюта. — На нее одеяло. А этого... папу сверху.

— Ищи! — одобрил Марк. — Здесь где-то она должна быть!

Дочь, быстро кивнув, принялась метаться вокруг раскиданного товара горе контрабандистов.

А мне стало жутко стыдно за себя. Дети уже сориентировались, а я все туплю.

С этими мыслями поспешила к Марку, пытающемуся придержать Шу...

... Кое-как мы обрезали этот штырь. Вынимать его не стали, чтобы не началось кровотечение. Осмотрели затылок нашего невольного пациента, найдя большую шишку. С куриное яйцо, и не меньше. Удар пришелся со спины, поэтому я его и не заметила.

— Он должен прийти в себя, — шепнул Марк, вытаскивая из кобуры своего нового отца бластер. Второй Шу так и не выпустил из руки. — Обязан просто! Я об отце всю жизнь мечтал. Это же так крутятцки здорово. Все смотрел на тех, кто в приют приходят. Из себя вон лез, все пытался понравиться им. В хоре, как дурак, пел. Лишь бы на благотворительные вечера брали, а вдруг бы я кому приглянулся. А они и не смотрели. Слишком мелкий, хилый. А я не такой! Я сильный! Я хороший! Не хуже остальных. Ну, не хуже ведь? — Он взглянул на меня, и я вдруг заметила, как в его покрасневших глазах блестят непролитые слезы.

Ему, как и мне и Оюте, было страшно. Хотя, наверное, даже страшнее, ведь он мог потерять то, о чем так долго мечтал, так и не получив это.

— Ты самый лучший, Марк, — пробормотала я. — И для него, и для меня.

— А вы тоже усыновили? — в его голосе звенело столько надежды.

— Он всех нас усыновил и удочерил, — отшутилась я с некоторой горечью. — Я его жена. Оюта — дочь, а ты...

— Сын! — он с такой гордостью произнес это слово, что в сердце защемило.

— Вот и давай не дадим ему погибнуть, Марк.

— Да вы что! Я, это того, костьми здесь лягу, но вытащу вас, — наверное, в другой ситуации я бы посмеялась с таких слов девятилетнего пусть и развитого не по годам мальчишки. Но сейчас, глядя, как он орудует резаком, как, отбросив инструмент, крепко сжимает в маленькой ладошке бластер, отчего-то легко поверила в них.

— За Оюту спасибо тебе, — я попыталась улыбнуться, но выходило не очень.

— Я бы её и сам вытащил, — он закивал. — Рычаги — это тема!

За нашими спинами раздался грохот. Что-то рассыпалось. Явно металлическое. Будто кто-то консервные банки раскидал.

— Нашла! — следом в этом гуле раздалось ликование дочери. — Ой, червь! Мама!

Мгновение и моё испуганное домашнее чадо выскочило из-за тюков, держа в руках огромную магнитную грузовую доску.

— Мама! — голосила она дурниной.

— В сторону, — прокричала, заметив розовую дрянь за её спиной.Вскинув руку, не успела выстрелить...

Огромный пульсар рассек пространство и испепелил эту скользкую мерзость. Хлопнув ресницами, я почему-то взглянула сначала на Шу, но он все так же лежал без сознания хоть и с оружием в руках.

Скосив взгляд, сообразила, что это Марк. Бластер был чуть ли не в половину длины руки мальчишки. И явно тяжел для него. Но он так уверено его держал. Ни один мускул не дрогнул на детском лице.

— Ты будешь ему достойным сыном, — вырвалось у меня. — Очень достойным!

Марк просиял. И снова стал таким мальчишкой.

— Давай сюда доску, балда, — шикнул он на Оюту. — Чего бежать, если можно было ей червя прихлопнуть? Ну!

— Это ты по свалкам все детство шастал, а я нет! Скажи спасибо, что вообще ее нашла! — прошипело в ответ моё сокровище. — И вообще, не командуй. Ты мне никто!

— Уже брат! — как-то с издёвочкой сообщил Марк.

— Сводный! — Оюта задрала нос, чувствуя себя немного ущемлённой.

— Родной, милая, — снова на нервах брякнула. И тут же «отдернула» свой язык, работающий вперёд головы. — Но все объясню потом.

Дочь странно моргнула.

— Всё объясню потом, родная, — поспешила её успокоить. — Это сложно, милая.

— Сразу и батя, и мамка, и сеструха родная клевая, — радостно бурчал Марк, активируя доску. — Праздник какой-то. Видимо, не зря я был очень хорошим мальчиком. Не зря!