Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

Элрик рассмеялся; уверенность Гейнора испарялась.

– Я пришел снова попросить помощи, – почти трогательно произнес наш враг. – Помоги мне еще чуть-чуть. Но почему? Как… Это же твои враги, владыка. Те, кто противостоит тебе.

– Они проявили ко мне больше почтения, князь Гейнор, чем ты. Кажется, ты считаешь, что можешь солгать Владыке Высших Миров. Думаешь, я, как джинн из бутылки, исполню все твои желания? Я не таков! Я герцог Ада! Мои замыслы превосходят все твои представления. И терпение мое заканчивается. Как мне наказать тебя, маленький князь?

– Я могу провести тебя в этот мир, владыка, клянусь. Мне надо лишь вернуться в Бек. Могучие силы восстают прямо сейчас, чтобы завладеть этим миром. С каждым часом они захватывают все новые территории и обретают все больше власти. Только ты с моей помощью сможешь победить их, мой владыка.

– Мне не интересно спасать этот мир, – проговорил Ариох с царственным изумлением. – Я лишь хотел немного поиграть с ним. А теперь, маленький Гейнор, мне осталось лишь играть с тобой.

Уна повернулась к Фроменталю и выхватила корзину у него из рук. Открыла и извлекла содержимое.

Что-то вроде миниатюрной модели. Из мудреной клетки, составленной из тысяч мелких костей, раздавался злобный тоненький голосок.

Миггея! Все еще запертая, в страшной ярости.

– Как вы это сделали? – изумленно спросил я.

– Это не сложно, – ответила Уна. – Размеры меняются в разных мирах. Каждый мир, как я уже говорила, как бы находится на собственной шкале, именно так мы и можем путешествовать между ними, и именно поэтому мы не осознаем сразу, что они существуют. Я попросила лейтенанта Фроменталя принести ее сюда. Миггея очень сильна, но заключена в клетку. Если выпустить ее, то вскоре она изменится в размере в соответствии с этим миром. Но я не могу освободить ее. Это может сделать лишь тот, кто заключил ее в темницу.

– Вы привели в мой мир еще одно из этих существ? – Мне показалось, что это весьма безответственный поступок. – Чтобы оно сразилось с тем, которое уже здесь? Чтобы вся планета превратилась в поле боя?

– Вы всё поймете, – сказала Уна. – Но сейчас вы все должны покинуть круг. Только сначала дайте мне свой меч.

Вопреки здравому смыслу, я отдал Уне Равенбранд. А затем мы с Элриком и Фроменталем вышли из Каменного круга Морна.

Мы видели лишь театр теней. Темный расслабленный силуэт герцога Ариоха и стремительную изящную фигурку Уны, которая поставила костяную клетку на землю. Застывшего Гейнора. Уна коснулась клетки острием моего меча. Я услышал слабый гул голоса Ариоха:

– Что ж, миледи, похоже, не в моих интересах далее держать вас в темнице.

Раздался шум, словно камень раскололся.

Жуткий треск.

В круге что-то закипало, клубилось и росло. Что-то хихикало и визжало, с идиотским смешком прижимаясь к стене света внутри каменного круга. Миггея вырвалась из клетки и теперь пыталась выбраться наружу.

Камни затряслись. Заплясали. Затем остановились, выпрямились в ожидании. Так, должно быть, выглядели первые друиды, которые воздвигли их здесь. Высокие белые гранитные глыбы, сверкающие на солнце.

Неожиданно перед нами возник подвижный сноп огня; запертый в круге, он дрожал и извивался, беззвучно взывая к нам. Лицо Гейнора горело. Все его тело было объято пламенем. Горя от миллиона противоречий, порожденных его мелочным сердцем. А рядом стоял еще один он, и тоже пылал, и тоже кричал.

Он умолял нас о чем-то. Чтобы простили? Или чтобы выпустили? Одна пляшущая, горящая фигура, и другая, и еще, и еще – пока они не собрались в круг внутри каменного круга.

Над ними появилось призрачное золотое лицо герцога Ариоха. Он улыбался и насвистывал, словно любовался кукольным представлением. Рядом – безумное, пускающее слюни и хихикающее существо, когда-то величайшая аристократка Закона; она тыкала в извивающееся тело Гейнора, и то меняло форму и размер, распадалось на крошечные версии самого себя, воссоединялось и рассыпалось вновь. Я слышал его крики. Ничего подобного я прежде никогда не слышал.

Ариох и Миггея перетягивали его, как канат, рвали на куски, на множество маленьких личностей, дрались за его душу. Они играли с ним, как кошка со сверчком. И никакой враждебности друг к другу – вся их ненависть теперь была направлена на Гейнора, глупого Гейнора, который решил, что сможет натравить их друг на друга.

Он умолял их остановиться.

Я уже и сам был готов просить об этом! Тысячи Гейноров заполонили круг. Тысяча вариантов боли.

Уна наблюдала за этим с молчаливым удовлетворением, как если бы она смотрела на свое рукоделие и радовалась своим успехам.

– Он не может вернуться назад к своему архетипу, – сказала она. – А это единственный способ выжить. Ощущение своей личности – все, что у нас есть. Сейчас все личности Гейнора борются друг с другом. Его размазывает по мультивселенной. Он пытался использовать конвергенцию в своих эгоистических целях, но она привела к его полному уничтожению.

– Слишком много! – взревел Ариох. – Ты обещал мне силу Закона. Я уже обладаю силой Хаоса. Так где же Грааль, разрозненный Гейнор?

Раздалось множество разных, ужасающих голосов.

– Он у нее! – единственное, что нам удалось понять.

И Гейнор исчез.

Миггея тоже исчезла.

Голос Ариоха прозвучал удовлетворенным, ласкающим слух шепотом: – Грааль все еще здесь. Там, куда я могу войти, в том месте, где он обещал провести меня внутрь.

Чудовищные губы причмокнули.

А затем Ариох тоже исчез.

Они с Миггеей разодрали Гейнора на миллион духовных нитей.

Что-то прошуршало, словно осенний ветер, и колдовство исчезло из этого мира. Старые камни торчали из обычной травы. Ярко светило на небе солнце. Волны омывали белый песчаный берег, и громче шума моря мы ничего не слышали. Я обернулся к Фроменталю:

– Вы договорились с Уной, когда встретились с ней у клетки Миггеи?

– Мы точно не знали, что с ней делать, но решили, что не помешает прихватить ее с собой… в уменьшенном виде, – подмигнул Фроменталь. – А теперь я должен возвращаться к своим друзьям. Танелорн спасен, но они, конечно же, захотят услышать всю историю целиком. Уверен, мы с вами еще встретимся, мой друг.

– А как же офф-му? Вам что-нибудь известно об их судьбе?

– У них есть другой город, это все, что я знаю. На дальнем берегу озера. Они ушли туда. Часть погибла.

С видом человека, которого ждет неотложное дело, он пожал мне руку и направился к берегу. Его ждала лодка с двумя моряками; они салютовали ему, когда он перебрался за борт. Я ошибался насчет подводной лодки. Это Фроменталь послал их впереди себя. Он снова помахал нам, и плоскодонка быстро поплыла к субмарине. Вероятно, я никогда не узнаю, как ему удалось таким способом переправить к нам плененную богиню.

Я не отрывал от них глаз, пока боевая рубка не скрылась под водой, а затем мои мысли вернулись к удручающей реальности нашего мира. В котором победоносный воздушный флот гарантировал Адольфу Гитлеру близкую власть над миром.

Я напомнил Элрику, что моя работа не завершена. Если Грааль все еще в Беке, то, возможно, мне следует найти способ, как использовать его против нацистов. По меньшей мере его нужно вернуть в Му-Урию.

Дочь крадущей сны улыбнулась мне, будто невинному младенцу.

– А что, если Грааль всегда принадлежал Беку? – спросила она. – Если он был потерян, а офф-му просто временно его хранили? Может быть, он вдруг решил вернуться домой?

Я с трудом понимал, о чем она говорит, но затем до меня дошло. Взглянув на Элрика, я вскричал:

– Клостергейм! Мы оба выжили, несмотря на его пули, потому что находились в присутствии Грааля, хотя и не знали этого! Грааль не позволяет рассеяться. Гейнор не смог бы провести магический ритуал, имея его при себе. Грааль все еще там. Но это также означает, что выжили все, кто там находился. Что, в свою очередь, может означать, что сейчас Грааль в руках Клостергейма!

Элрик молчал. Я чувствовал, что ему очень не хочется оставаться в этом сне. Он предпочел бы вернуться к Мунгламу и продолжить свои приключения в том мире, который понимал гораздо лучше.