Пастухи вечности - Виталий Сертаков

Папа свистит. Потом появляется Мамаша и одна из младших сестричек. Сестра сытая, я чую у нее в желудке чужую свежую кровь. Скорее всего, енот. Она сытая и разгоряченная от недавней погони. Папа говорит с ними, сегодня он не может приказывать, потому что не набрал полную силу. Чтобы набрать силу, надо несколько вечеров тянуть деревья, но сейчас не наш цикл. Ниже этажом не спит мама, никто не спит. Цезарь тоже волнуется, он подрос и стал совсем взрослым лисом. Он шуршит у себя в корзине, ворчит и скалит зубы. Я встаю и беру его на грудь, как маленького. Он все менее охотно идет на руки, но не сегодня. Сегодня он трусит. Собаки тоже боятся, дрожат в конурах. И лошади, и скотина. Так будет всегда, но я обязан привыкнуть. Потому что я — Фэйри, и когда-то придет моя очередь сочинять новые песни рода, где будут слова о моих родителях…

Утром отец позвонил в полицию и сказал им, где прячутся те двое. Оказалось, что он и раньше верно угадал. Убийцы бросили машину под мостом и побежали вдоль ручья прямо по воде. А девушку связали и несли на себе. Они где-то раздобыли карту и знали, куда приведет ручей. Там, где шестая просека разделяет нас с Харрисонами, один за другим тянутся три оврага, словно когтистая лапа по земле прошлась. Овраги ярдов по восемьдесят и плотно заросли лесом. Там, в этих прогалинах, в болотистых низинах ручей берет свое начало, поэтому злодеи смогли так далеко убежать. На воде собаки не слышали запахов. А за последним оврагом до сих пор стоят несколько кирпичных сараев, построенных еще в конце девятнадцатого века. То есть от сараев остались одни стены, никто и не вспомнит, что там было. Но на карте они отмечены. Мне случалось там гулять дважды. Ничего интересного — сыро, сплошное болото и москиты.

Папа ошибся в одном: он думал, что насильники побегут вниз по течению, там, где ручеек становится шире и глубже. Кроме того, вниз по течению они скорее бы вышли к трассе. Он ошибся, потому что считал, будто злодеи скрывались от погони. Гораздо позже, когда обследовали фургон, выяснилось, что у них что-то заело в двигателе. Только и всего. Поэтому все поиски сосредоточились слева от шестой просеки на участке Харрисона, и ошибка вылезла длиной в девять миль. Ближе к пяти утра папа получил всю информацию, которую могла принести Мамаша. Мамаша и сестрички старались всю ночь. В развалинах пахло двумя мужчинами и одной женщиной. Папа не знал лишь одного: жива ли Элинор Риган.

Целый час они с мамой обсуждали, как преподнести новость полиции. И придумали сказать, что одна из наших собак, из тех, что бегают свободно, вечером вернулась встревоженная. Вернулась и звала за собой, но ночью папа не решился отправиться в путь. Легенда получилась идиотская, даже мне было понятно, что так не бывает. Никакая домашняя собака не побежит за пятнадцать миль докладывать хозяину о своих подозрениях. Но мама сказала, что это не главное. Потом все забудется, а главное, чтобы мерзавцев нашли.

Мама ошибалась.

К рассвету Робинс перебросил людей, и они оцепили большой квадрат, образованный шестой и пятой просеками, четвертой дорогой и полями старика Уэбли. А к половине седьмого полиция окружила сараи. Негодяи были там, и девушка оказалась жива. Это стало сразу известно, и мама очень обрадовалась. Отец уже ускакал, и мы сидели вдвоем, новость нам передал по телефону старший сын Харрисона Уолтер. Мама сказала: «Слава святым Холмам!», и я почти поверил, что беды закончились.

Но самое отвратительное только начиналось. Оба ублюдка оказались вооружены, они услышали собак и начали стрелять. Даже ранили кого-то из добровольцев. Папа потом сказал, что бандиты нанюхались наркотика и ничего не соображали. Они заявили полиции, что если их не пропустят к дороге, то они убьют девушку. Они и ей вкололи наркотик, сами пили и мучали ее всю ночь. Тогда никто не понимал, откуда могли взяться подобные садисты. Много позже, когда все закончилось, в газете написали про одного из них. Он дважды сидел в сумасшедшем доме. Несколько раз его хотели посадить: то собаку убьет, то жену. У него когда-то были две жены. Первой он сломал нос и руку, на вторую набросился с ножом. Но в тюрьму так и не попал, потому что его всякий раз признавали безумным. И жил далеко от нас, на южном побережье. Насчет второго убийцы так и не удалось ничего выяснить, потому что…

Потому что от него ничего не осталось. Но надо по порядку.

Полиция долго вела с ними переговоры, вызвали специальных стрелков, кто мог бы попасть издалека. Но потом решили не рисковать и дать возможность бандитам уйти к дороге. Они вышли, прикрываясь девушкой. Один шел впереди, а второй тащил ее за собой и держал нож у нее возле горла. Это наш констебль Марти рассказал, он смотрел в бинокль. Элинор Риган была почти черная от синяков, с разбитым лицом. На ней была только короткая куртка одного из негодяев и больше ничего — ни одежды, ни белья. Марти потом говорил отцу, что сразу понял, в живых ее не оставят. Сразу стало ясно, что девчонку убьют. Она качалась и падала, все из-за наркотика. Другого выхода, однако, не нашлось. Приехали родители Риган и умоляли полицию, чтобы не стреляли. Там очень густой лес, и действительно легко было попасть в их дочку.

Затем бандиты потребовали, чтобы на шоссе для них оставили машину с ключами в замке и полным баком бензина. Робинс согласился. Чтобы добраться до шоссе от заброшенных сараев, надо пересечь довольно густой лес, но потом, полосами, чаща чередуется с полянками. Дорогу, конечно, тоже перегородили с обеих сторон и транспорт направили в обход, так что никуда бы подонки не делись. Но кто-то, может и Марти, высказал предположение, что, как только эти двое получат машину, девчонку немедленно прикончат. Папа сказал, что, скорее всего, так бы и случилось. Поэтому некого винить.

Когда мужчины с девушкой на руках пересекали последнюю поляну, эдакий длинный, полого спускавшийся к зарослям лужок, все и случилось. Один из ублюдков споткнулся, а девушка вырвалась и бросилась бежать. Элинор бежала со связанными руками, а эти двое припустили за ней. Полицейские опоздали открыть стрельбу, а когда получили команду, то вышло так, что девчонка очутилась на линии огня. По пятам за ней несся один из обкурившихся придурков и тоже стрелял. Короче, Элинор Риган погибла.

Когда ее потом забрали медики, обнаружились страшные вещи. Мама не хотела, чтобы я слышал, когда отец рассказывал, но об этом говорили все. Ее насиловали, а потом жгли огнем в разных местах. И еще, почти отрезали кусок от груди, сломали ребро и два пальца. Выбили половину зубов. Выступал врач и сказал, что это чудо, как она вырвалась с такой дозой наркотика в крови. Но Элинор могла бы выжить. В нее попали три пули. Две выпустил преступник, но одну — кто-то из стрелков.