M&D - Федор Московцев

– Арни, с ваших слов, тут танцуют лучшие девочки Волгограда…

Обменявшись новой серией итальянских жаргонных словечек с Вануччи, Альбертинелли продолжил, смеясь:

– …но эти крокодилицы, одна другой хуже, вы меня извините, мы не хотели бы уехать отсюда с таким тягостным воспоминанием.

Днём состоялся трёхчасовой разговор, в котором обсуждался этот неприятный факт – упорное нежелание директора волгоградского МНТК замкнуть поставки расходных материалов и оборудования на «Эльсинор Фармасьютикалз», несмотря на серьёзные инвестиции – поездки, подарки, конференции. И Ненашев доказал, что вины волгоградского представителя тут нет никакой. Просто,

– …это само по себе дело пустое и неблагодарное – инвестировать в людей. Надо искать другие пути.

Вануччи демонстративно отвернулся от сцены:

– Неужели в вашем городе нет приличного стриптиза?

Лисин до этого доказывал, что «Ромео» – лучшее заведение в городе, и теперь итальянцы ждали от него объяснений. Тот пробормотал себе в бороду:

– Но… лучше вы вряд ли что-нибудь найдёте. Подождём, может, новенькие выйдут.

– Одни и те же выходят по кругу, – возразил Вануччи, и, повернувшись к Андрею, спросил:

– Неужели и молодой человек нам ничего не скажет?

Молодой человек сообщил, что лучший в городе стриптиз находится в баре «Кин-дза-дза», и это в пяти минутах езды отсюда. Черная борода Лисина спуталась, скрывая гримасу недовольства.

– Решайте сами! – неожиданно резко бросил он гостям.

Вануччи, оглядев стол, на котором красовалось почти нетронутое блюдо, полная ещё, недавно принесенная вторая по счету бутылка вина, нацелился на креветку:

– Ну… давайте останемся.

Альбертинелли, переводя взгляд с Андрея на Арнольда Мироновича и обратно, спросил:

– Так ты утверждаешь, что там лучший в Волгограде стриптиз?

Да, Андрей был абсолютно уверен в этом.

– И если мы поедем туда, мы не пожалеем?

И на этот вопрос был дан положительный ответ. Услышав это, итальянцы вынесли вердикт:

– Тогда мы поедем туда прямо сейчас!

Подошедший официант спросил, не упаковать ли блюдо в контейнер, но Лисин, ничего не ответив, с мрачным видом вышел из-за стола, и направился к выходу. На улице он заявил, что никуда не поедет. Альбертинелли не стал его уговаривать.

Пока ехали в «Кин-дза-дзу», итальянцы что-то говорили на своём языке. Андрей, немного понимавший по-итальянски, понял, что они обсуждают директора МНТК в неодобрительном тоне, и что им прекрасно известно, как переводится на русский язык слово «fox».

Глава 63

Они прибыли в «Кин-дза-дзу» около полуночи. Заведение оказалось наполовину пустым. Шоу уже началось.

– Будут выступать до часу, потом – за дополнительную плату, – сообщил Андрей, пока выбирали столик.

Мимо них прошла фактурная девушка, топлес, с хлыстом, в ковбойских сапогах и шляпе.

– Даже если все остальные окажутся такими же страхолюдинами, как в «Ромео»… – сказал Альбертинелли, изумлённо уставившись на стриптизёршу.

– …то всё равно Андрей получит повышение, – продолжил Вануччи. – Мы сделали правильный ход.

– Андрею зачет зачетнейший! – подтвердил Альбертинелли.

Они заказали пиво. Играла интересная музыка. Диско-убийство, разрывавшее танцполы в клочья в 80-х, преподнесли как колыбельную вроде «спят твои соседи, белые медведи».

Очередная девушка, двигаясь по сцене, выгибалась, поглаживая себя, заставляя зрителя скользить взглядом вслед за своей рукой вдоль изящных прогибов тела. Опустившись, поползла, волнообразно двигаясь, то опуская, то поднимая бёдра. Перевернувшись на спину, сделала стойку «свеча», и, раздвинув ноги в стороны, погладила себя по внутренней поверхности бёдер.

«Трудно им придётся ночью в «Банк-отеле», в котором нет room-service», – глядя на своих спутников, подумал Андрей.

Поднявшись, девушка продемонстрировала «волны» – уже у пилона. Пошли крутки, наклоны, прогибы, захваты пилона ногами, вращения, вис на руках вниз головой.

И это выступление, и следующее, и следующее за ним, не оставили итальянцев равнодушными. Музыка тоже не подкачала. Бесшабашные поп– и рок-песни, забубенные, утрированные 80-е, яркие и кричащие, были переделаны в меланхоличные босановы. И в такой обработке обнаружили новые грани, заиграли новыми красками.

– Bona fica, я таких не видел даже в «Playboy», – признался Вануччи.

Во время приват-танца стриптизёрши показали всё, на что способны. Приближаясь вплотную, проводили внутренней стороной ноги по плечу, бёдрам выбранной жертвы. Присаживаясь к мужчине на колени, ёрзали, крутили попой, и, соскальзывая на пол, продолжали там свои шалости, ползая, бросая дразнящие взгляды.

«И зря, и не зря мы сюда приехали», – глубокомысленно произнёс Альбертинелли, покидая заведение в два часа ночи, после просмотра дополнительно оплаченной программы.

Глава 64

Большой экран был установлен в холле первой регистратуры МНТК. Для удобства гостей мониторы разместили и в соседнем зале – регистратуре № 2, где были накрыты столы с напитками и закусками. Два монитора разместили в коридоре, куда выходили покурить.

Качество изображения и звук были отличными. Любой желающий мог задать вопрос операционной бригаде. Установили специальную очередь – кроме Волгограда, сигнал из Милана принимал Киев, Афины, Будапешт, Прага, Стамбул, и некоторые другие города Восточной Европы.

Ненашев с Красновым поздравили Андрея – мероприятие организовано на высшем уровне. Данила Лошаков пытался выведать подробности похода в «Ромео», но это ему не удалось – слишком длинный был у него язык, и слишком ревниво относился он ко всему, чего коснулся взгляд Альбертинелли. И он нашёл кратковременное утешение в обществе Олеси, которую вызвали на конференцию в качестве обслуги и секретаря. Она благосклонно принимала его ухаживания.

Всем представителям Эльсинор было приказано уделять максимум внимания собравшимся врачам. Исключительная возможность – небывалая концентрация лиц, принимающих решения по закупкам, дружественная, неформальная обстановка.

Андрей пригласил Мариам, чтобы она не скучала дома, и чтобы видела, что у него конференция, а не пьянка, и что он работает, а не развлекается с приятелями. И она, в свободном платье, скрывающем живот, сидела на диванчике, и наблюдала за происходящим.

Подруга Крутого – медсестра, с которой он жил, изрядно выпив, пыталась вытащить на танец необычайно серьёзного Лисина. Её лицо носило следы утомления вызванного не только трудами на медицинском поприще. Крутой любил рассказывать об этой стороне её деятельности. «Вы бы знали, как она сосёт», – говорил он всем, кому не лень было слушать, причём некоторые из тех, кому он рассказывал, знали это не понаслышке.

Андрей, уединившись в дальнем углу с Кошелевым, обсуждал очередную закупку шовного материала и линз. Расходники, которые предлагал Ион, оказались дешевле, чем те, что лежали в шкафу заведующего оперблоком.

– Неохото брать твоё, но придется, уговорил, – сдался Кошелев. – Шеф злой после вчерашнего. Что там у вас произошло в «Ромео»?

– Трудности перевода, – уклончиво ответил Андрей. – Он знает, кто хозяин Совинкома?

– Кто-кто, конь в пальто! – так же уклончиво ответил Кошелев. – Между прочим, Паоло интересовался, что это за блондинко – имеется в виду твоя Олеся.

Ненашев метался между двумя самарскими докторами, владельцами конкурирующих клиник. Они пытались выведать шпионские сведения друг о друге у представителя Эльсинор, тот с трудом отбивался. Анжела из Самары, которую эти двое достали в родном городе, сбежала от них и расслаблялась в обществе Альбертинелли и Вануччи.

Данила в сопровождении Олеси вышел из бокового коридора, ведущего в операционные. Он был красный, как петушиный гребень, глаза у него вылезли на лоб. Ну можно ли доводить себя до такого состояния? Олеся, казалось, боится его и изнемогает.

Отвязавшись, наконец, от назойливой саратовской девушки, Лисин решительным шагом приблизился к улыбающемуся Альбертинелли, и, взяв за локоть, отвёл в сторону, и принялся что-то оживленно говорить. Улыбка стала медленно сползать с лица area-manager.

Обсудив дела, Андрей в сопровождении Кошелева приблизился к жене. Тут же оказался и Краснов, начавший говорить ей что-то полагающееся случаю, ни к чему не обязывающее. Кошелев его поддержал. Мариам внимала с прелестной кротостью, всё время сохраняя тот наивный вид, который напускала на себя в обществе, где ей было неинтересно. Она усвоила особую манеру опускать глаза, чем возбуждала мужчин за сорок, и привела в смятение Крутого, который подходил к ней за вечер шесть раз. Оставшись наедине с Андреем, она сказала ему, что с трудом выдерживает мероприятие, ей всё надоело, и пора домой.

– Я тоже разделяю твои переживания, – ответил он, – но ничего не поделаешь – работа. Скоро мы поедем.