"Нантская история" - Константин Соловьёв

— А как, вы сказали, назывался тот лагерь, в котором вы его повстречали? — спросил Ламберт со странным напряжением в голосе.

— Лагерь? — переспросил священник, — Если не ошибаюсь, он звался «Брунгильда».

— Что за лагерь? — спросила я, — Я думала, приговоренных сразу отправляют на нейро-коррекцию.

— Не всех, — рассеянно отозвался Ламберт, — Некоторых, самых толковых, отправляют перед этим на год-два в трудовые лагеря. От бездумных сервусов мало проку, а Императору нужны толковые слуги… О!

Глаза его зажглись огнем, точно их озарила изнутри вспышка понимания.

— Вот оно… — прошептал он, — Ну конечно. То-то я думал, что в этом есть что-то знакомое…

— О чем вы, капитан?

— Лагерь «Брунгильда»! Это же очевидно! О Бог мой, меня пора сослать на южную границу, видимо мой мозг окончательно ссохся на этой службе.

— Да скажите вы уже человеческим языком! — воскликнула я, — Не испытывайте мое смирение, а то мне уже хочется приказать Клаудо чтоб он треснул вас сковородой по голове для прояснения красноречия.

— Вы можете… проверить в информатории кое-что? — обратился он ко мне, кажется, не услышав ни слова.

— Охотно. Клаудо, подать либри-терминал! Что вас интересует?

— Нет ли в окрестностях Нанта еще какого-нибудь трудового лагеря… Под названием «Хильда»?

Мне захотелось укусить себя за руку. Быть может, я бы и укусила — если бы рука была мне подвластна.

Дубина! Безмозглая курица! Я мысленно застонала. Вот тебе урок, дурья башка! Забыла про все, кроме себя, забыла про дело, выпустила нити клубка из пальцев, отвлеклась — и вот пожалуйста. Растяпа! Прав был Бальдульф, ума у меня как у сервуса, да и тот лишний… Ведь могла сама навострить уши, когда отец Гидеон помянул про лагерь, живо вспомнить татуировку… Ан нет же, предпочла дуть бутылками вино да слушать застольные разговоры. Великий дознаватель! Ух!..

Злость и раздражение на саму себя получилось задавить с помощью работы — послушные голосовым командам и взглядам, на призрачном экране моего либри-терминала замелькали таблицы, оглавления и схемы.

— Вот… — сказала я прерывистым, как у девчонки на первом свидании, голосом, — Кажется… Ламберт, я прошу у вас прощения. Ваша голова светлее, чем мне думалась раньше. По крайней мере, она годна не только для того чтоб на нее натягивать шлем.

— Очень польщен, — он коротко поклонился, — Значит, вы нашли?..

— Нашла. Трудовой лагерь «Хильда». Располагается на южных окраинах графства. Сведений о нем почти нет, и неудивительно — он не находится в ведении церковников, там хозяйничают люди графа. Так что единственное, что я могу сказать наверняка — он существует. Его упоминания очень редки, но сквозят в архивных статистических справках и прочих обрывочных документах. Боюсь, ничего толкового я отсюда раскопать не могу. Некоторые вещи не созданы для излишнего распространения и, конечно, эти ваши трудовые лагеря относятся к их числу. Мы знаем только то, что наш воришка, стащивший манипул святого и относящийся к мелким сошкам Темного культа, прошел через этот лагерь. Но, дьявол разрази все темные делишки вашего графа, Ламберт, я же сама вскрывала его мозг! Там не было ни следа нейро-коррекции. Кем бы ни вышел из трудового лагеря «Хильда» наш молодчик, он стал точно не законопослушным безмозглым сервусом! Зато понятно, отчего кто-то потратил много усилий чтобы свести эту порочную татуировку. О, наш парень не разбивал сердца никакой Хильде!..

— И что делать? — поинтересовался Бальдульф после того, как я замолчала и в комнате воцарилась напряженная, пронизанная электрическими искрами, тишина, — В лагерь нам и близко не сунуться, тут уж вы не сомневайтесь. Он охраняется покрепче, чем любая тюрьма, шутка ли, если там сидят приговоренные к пятой ступени Печати Покаяния… А начнем сильно расспрашивать — так, пожалуй, и сами погостить там можем. Графские люди, надо думать, таких расспросов не понимают, еще примут за шпионов бретонских… Ох, болото проклятое!..

— Я тут бессилен, — отец Гидеон развел руками, — Не моя епархия, как вы понимаете. Церковь занимается нейро-коррекцией, но не содержанием трудовых лагерей.

— Ясное дело, отче… — я вздохнула, — А вы, Ламберт, что скажете? Я понимаю, что начальника городской стражи не пустят и на порог лагеря, но все-таки вы единственный из нас обличены доверием графа. Не найдете ли вы выход?

— Может, и найду, — решительно сказал Ламберт, поднимаясь. Несчастная скамья затрещала от напряжения, — В любом случае, мне надо навести кое-какие справки. Оставайтесь здесь. Я вернусь, и может быть, с удачей. Отче, на вашем месте я бы особо настойчиво помолился. Прощайте.

Ламберт вышел, дверь за ним тяжело хлопнула. В комнате сразу стало как будто пусто, и даже холоднее.

— Чего стоишь столбом? — буркнула я Клаудо, — Плесни мне еще вина!

OCTAVUS

Ничто не изъято из действия Божией силы!.. Богатство, золото и серебро — не достояние диавола, как думают некоторые, ибо «у верного целый мир богатства, а у неверного — ни обола, а диавол не вернее всех. И Бог ясно говорит через пророка: „Мое серебро и Мое золото“» (Агг. 2, 8), кому хочу, даю это. Только пользуйся им хорошо — серебро не предосудительно. Когда же и хорошим пользуешься худо, тогда, не желая слышать укоризны своему распоряжению, нечестиво возводишь укоризну на Создателя.

С уходом Ламберта вся радостная атмосфера, пропитанная сладким жиром, пряностями и медом, пропала, как будто именно он, этот проклятый молчаливый истукан, рождал вокруг себя разговоры и смех. Бальдульф без аппетита ковырял мясо в своей миске, отец Гидеон и вовсе смотрел пустым взглядом в стену, забыв про еду. И даже я потеряла интерес к вину, чего прежде со мной не случалось.

«Как будто члена семьи в один миг потеряли, — зло подумала я, — Было бы чему печалиться. Вот то, что через пару дней отец Гидеон скорее всего лишится головы, куда печальнее».

— Может, они бросят свою охоту? — вслух предположила я, и по взглядам Бальдульфа и отца Гидеона поняла, что в этот момент они думали о чем-то другом, — Я имею в виду, может все не так плохо, как нам видится? Этим весельчакам из Темного культа понадобился отец Гидеон, но не его жизнь. Если бы его хотели убить — убили бы в самую первую ночь, подослав соответствующего специалиста, который, уверена, у них имеется. Но они думали лишь о похищении. И это подтвердил ваш второй гость, который предпочел превратить себя в факел, но не задеть вас. Значит, вы важная фигура в их планах, отче.

— Не могу сказать, что мне это лестно, — пробормотал священник.