Огонь на поражение - Александр Быченин

– Ага, до боли знакомое! – поддержал Игнат. – Направо пойдешь – коня потеряешь; налево пойдешь – друга потеряешь. Прямо пойдешь – этих самых огребешь, на букву «пэ» которые.

– Без разницы, – безразлично отозвался доктор. – Прямо вперед если идти, в оранжерею попадем. Направо – в ангар. А в левый тоннель мы не совались, поостереглись через воронку лезть.

– А куда ближе? – Игнат, как всегда, предельно прагматичен.

– В оранжерею метров через тридцать выйдем, а в ангар попетлять придется, там все сто по закоулкам.

– Может, разделимся? – очнулся от раздумий Сашка.

Ответить я не успел – в эфир вышел Димин напарник:

– Эй, спелеологи, как у вас там дела?

– Все в норме, – отозвался я. – Как снаружи обстановка?

– Тоже порядок. – Голос пилота прямо-таки лучился оптимизмом, хотя и искажался легкими помехами. – Круг дали, обнаружили пару стойбищ, но там все тихо – шли на четырех тысячах, никого не потревожили. Плюс подвесили несколько «птичек», так что подходы контролируем.

«Птички» – это миниатюрные беспилотники, коих в комплекте на борту полагалось иметь не менее десяти штук. Опытные ребята наши пилоты, не поленились наблюдательный комплекс запустить, за что честь им и хвала.

– Ладно, отдыхайте, – закруглился я. – Мы тут еще долго будем шариться. Можете вздремнуть даже.

– Принял. Конец связи.

Сашка между тем развил мысль:

– А что, давайте разделимся. Быстрее получится, чем кучкой ходить. Мне вот в ангар интереснее, что я в оранжерее забыл?

– Твое дело вообще маленькое – обгадился и стой, туда-сюда! – сурово осадил молодого коллегу Волчара. – Тебя чему в «мародерке» учили? В незнакомых местах не разделяться. Или ты старинных ужастиков насмотрелся и считаешь, что так круче? Чтобы по одному прищучили в случае чего?

– Господа, господа, вы явно преувеличиваете степень опасности! – вмешался в беседу ученый. – Самое страшное, что нам грозит, – напороться на аборигенов. А для них мы проход перекрыли, установили защитный контур на центральном входе. Впрочем, я об этом уже упоминал. Так что давайте не будем ссориться.

– Кстати, а зачем вообще они сюда лезли? – сменил я тему.

– Они называют базу местом, где говорят боги! – усмехнулся док. – Это у них нечто вроде святилища, за пророчествами сюда ходят. Я сначала воспринял эту ахинею как бред, но, самое смешное, тут действительно говорят боги. Недалеко от входа есть активная зона, искажающая сознание. У всех, кто туда попадает, возникают галлюцинации, причем достаточно связные. Мы обследовали этот участок тоннеля и обнаружили там поле неизвестной природы. Похоже, оно воздействует напрямик на кору головного мозга. Я думаю, это нечто вроде системы оповещения. Хотя как она работает, ума не приложу.

– Я бы на это чудо посмотрел, – задумчиво протянул я. – Заодно и в ангар бы заглянул. А на обратном пути в оранжерею завернем.

На том, собственно, и порешили.

Покружили немного по извилистому коридору и вышли к очередной развилке. Но тут док сориентировался очень быстро:

– Налево ангар, направо – вход.

– Давайте в ангар, интересно все же, – решил я. – Тут как с дорогой?

– Хлама полно, но ничего опасного, – заверил ученый и двинулся по левому коридору.

Мы цепочкой последовали за ним и вскоре оказались в хорошо освещенном зале. Стены резко раздвинулись, явив взору огромную каверну высотой около пятнадцати метров и длиной чуть ли не в сто – судя по всему, ангар занимал примерно половину скальной гряды, в которой скрывалась база таинственных пришельцев. Прозрачный с нашей стороны потолок очень походил на пчелиные соты, но без резко выраженных углов: скругленные шестиугольные ячейки складывались в легко узнаваемый узор, который в трех местах прерывался круглыми черными кляксами. Пространство перед нами было заполнено причудливыми россыпями камней пополам с хитином и неправильной формы кристаллами, а кое-где и вовсе кучами щебня. Все это было обильно припорошено пылью, как обычной, серой и пушистой, так и сугубо местной разновидностью в виде плотного бурого порошка.

– Док, а с чего вы решили, что это ангар? – поинтересовался я, окинув взглядом весь этот бардак.

– Все признаки налицо, Алекс! – невозмутимо отозвался ученый и сбился на привычный менторский тон: – Во-первых, вход большой и удобный, с вместительным шлюзом, явно грузовой. Во-вторых, вон те круглые кляксы – это люки, через них стартовали летательные аппараты. В-третьих, мы проанализировали расположение обломков техники – они выстроены в строгом порядке, я бы сказал, эскадрильями и колоннами. Плюс на той стороне пещеры имеется что-то вроде транспортера для перемещения большого количества грузов. Ну и последний факт: среди этого барахла нашлось несколько объектов, сохранивших первоначальные очертания. В них легко опознаются летательные аппараты на антигравитационном приводе.

– И нигде ни малейшего кусочка металла? – не поверил я.

– Абсолютно, – кивнул док. – Камень, хитин, кристаллы. Ну и пыль, сами видите.

– А почему вы решили, что в соседнем зале оранжерея? – влез неугомонный Сашка.

– Потому что там еще более характерные устройства, – вздохнул ученый. – Если вы хоть раз были в деревне у дедушки, то наверняка знаете, что такое грядки и теплицы. Или хотя бы на гидропонную ферму заглядывали. Тогда узнаете чаны с питательной средой.

– А почему изнутри потолок прозрачный, а сверху черный? – не унимался парень.

– Потому что тонированный, туда-сюда! – рявкнул Волчара. – Уймись, Саня!

– Коллега абсолютно прав, – развил мысль Игната доктор. – Сверху обыкновенный поляризованный слой, который держится даже в отсутствие источника энергии. Давно известное явление.

– Тогда вот вам еще фактик в копилку, док! – Я нагнулся и зачерпнул затянутой в бронеперчатку ладонью горсть бурой пыли. – Знаете, что это такое?

– Ничем не примечательная пыль, я полагаю. Мы взяли ее на анализ, но руки как-то не дошли.

– Это вы зря, док! – попенял я ученому. – Если бы потрудились определить ее состав, думаю, вопросов насчет металлов у вас бы не осталось. Это не что иное, как оксид железа. Попросту говоря, ржавчина. Похоже, все металлические части техники и детали интерьера рассыпались в прах.

– Думаете? – заломил бровь ученый.

– Практически уверен. Все за это говорит. Не бывает сложной техники без металлических частей. Живой организм, каким бы развитым он ни был, не сможет передвигаться в космосе со сверхсветовой скоростью. Равно как и нырять в гипер, и совершать гиперпрыжки. Плюс белый шум в рации – помните, когда пилот с нами связывался? Очень характерные помехи. И вот вам последнее доказательство.

Я извлек из кармана универсальный инструмент «десять в одном», откинул плоскую отвертку и поднес ее к ладони. Бурые пылинки тотчас же облепили металлическую полоску. Сместил отвертку в сторону, и за ней потянулся ярко выраженный хвост из мелких частичек ржавчины.

– Убедились? – осведомился я, очищая инструмент от налета. – Простейший фокус, намагниченная отвертка называется. Ничем не примечательная пыль так себя не ведет. Это однозначно оксид железа.

– Почему железо? – не утерпел Сашка. – Почему не сплавы, не медь или алюминий? Они-то не ржавеют…

– А фиг его знает! – улыбнулся я. – Может, не было этих металлов у них на планете. Хотя… Как вам такой вариант: а если они выращивали металлические изделия как кристаллы? Материал должен быть однородным, а со сплавами такой фокус не пройдет. Для их получения нужно именно сплавлять несколько разных металлов с образованием твердого раствора. А если они металлургии не знали? Не умели выплавлять металлы? Или технология выращивания была экономически более выгодна? Я вообще склоняюсь к мысли, что они использовали синтез твердых материалов типа камня, хитина и химически чистого железа с силовыми полями. Поля выступали в роли стабилизирующего и укрепляющего фактора. И наверняка в структуру материалов был зашит механизм саморазрушения. Да хотя бы в железо – например, они каким-то образом увеличили скорость электрохимической коррозии на пару-тройку порядков, и готово. Рассыпались в пыль все металлические детали, и вся техника пришла в негодность.

– А что, весьма стройная теория, – сдержанно похвалил док. – Вы, Алекс, никогда не задумывались о научной карьере?

– Задумывался, док, еще как задумывался. Но не судьба, видимо. – Я стряхнул ржавчину с ладони и решительно зашагал к выходу. – Вы со мной? Или здесь останетесь?

– Пожалуй, что здесь, – протянул Игнат, окинув ангар задумчивым взором. – Ты как, Саш?

– Давай походим, интересно же, – отозвался тот.

– Марк, док, идемте, – не стал я задерживаться в помещении. – Далеко еще до аномалии?

– Метров пятьдесят по коридору, – пояснил ученый, едва поспевая за мной. – Это запасной выход, насколько я понял. Основной шлюз в ангаре, он закрыт, и мы его не трогали. А этот, видимо, для вспомогательных целей. Насчет аномалии не беспокойтесь – мимо не пройдете, сразу накроет. Только не суетитесь, я вас умоляю! Передача идет от тридцати до сорока секунд, все это время перципиент находится в заторможенном состоянии.