Огни Юга - Даниэла Стил

Алексе еще никогда не приходилось проводить таких веселых и забавных вечеров. Все члены семьи обладали большим чувством юмора, даже дети, очень дружелюбные, и попугай, который произносил исключительно непристойные слова.

— Она не была такой сумасбродкой, когда я женился на ней, — объяснил Эдвард, провожая Алексу домой. — Брайан выявил в ней это качество, как выяснилось, необходимое обоим. Она обожает всякие грубые розыгрыши и всегда носит в сумочке надувную подушку, издающую неприличные звуки. Но по природе своей она очень добрая женщина. — Он улыбнулся.

— Вы по ней скучаете? — осмелев, спросила Алекса.

— Иногда, — честно признался Болдуин. — Но в то время я оказался плохим мужем, ставя политику выше, чем брак. Сибилла заслуживала лучшей доли. И нашла ее с Брайаном.

— А теперь? Вам по-прежнему больше нужна политика? — спросила Алекса. Он нравился ей. И вел интересную жизнь. В Болдуине сочеталось несочетаемое — старое и новое, Север и Юг. Его бывшая жена ненавидела Юг, считала его лицемерным, устаревшим и чванливым. Алекса относилась к Югу более терпимо, но взгляды Сибиллы понимала. Для Алексы воплощением всего худшего, свойственного Югу, была Луиза. Но ведь множество людей взяли от Юга все самое лучшее. И в Чарлстоне Алекса многое любила.

— Не знаю, — задумчиво ответил Эдвард. — Политика по-прежнему является движущей силой в моей жизни. Но я не хочу, чтобы этим все ограничивалось, хотя когда-то мне было этого достаточно. Не хочу остаться в одиночестве, но и не хочу также проходить через всю эту ерунду, чтобы найти подходящего, а может, и неподходящего человека. Я хочу проснуться однажды женатым на самой лучшей для меня женщине. Но прилагать ради этого усилия, рисковать, совершать ошибки… Скорее всего я останусь один. — Он рассмеялся. Такая перспектива, судя по всему, его не слишком волновала. — Вероятно, я просто ленив.

— Или испуган, — добавила Алекса, и он медленно кивнул:

— Возможно. А вы?

— Я пребывала в ужасе в течение десяти последних лет, — честно призналась Алекса.

— А теперь?

— Понемногу оттаиваю, — без особой уверенности сказала она.

— Вы имеете веские основания бояться замужества после того, как ваш муж с вами так обошелся. Он поступил омерзительно.

— Что правда, то правда. У меня никогда не возникало желания попытаться снова выйти замуж, снова рисковать. Сейчас я, кажется, немного успокоилась. Но очень долго оставалась той самой пуганой вороной, которая куста боится.

— Сложная штука — человеческие отношения, — ворчливо сказал Эдвард, и она рассмеялась:

— Совершенно с вами согласна.

Они поговорили о других вещах и незаметно подъехали к ее дому. Болдуин высадил ее из машины, Алекса поблагодарила его, пожав на прощание руку, и он уехал. Утром он возвращался в Вашингтон.

Его ничуть не удивило, что как только машина направилась к его гостинице, заверещал мобильник. Звонила Сибилла.

— Она подходит тебе идеально. Немедленно женись на ней, — заявила Сибилла, и Эдвард громко застонал.

— Я знал, что это случится, если я познакомлю ее с тобой. Не вмешивайся. Мы совсем недавно познакомились.

— Ладно, в таком случае Подожди две недели и делай предложение. Она потрясающая, — не сдавалась Сибилла.

Им с Брайаном Алекса очень понравилась.

— Ты сумасшедшая, но я тебя люблю, — радостно сказал Эдвард. Он дорожил своей дружбой с Сибиллой больше, чем их прежней семейной жизнью, которая когда-то слишком многого от него требовала. В то время по-настоящему его интересовала только политика. Сибилла понимала это и потому деликатно ушла, еще не встретив Брайана.

— Я тоже люблю тебя, — с нежностью сказала она. — Спасибо, что привел ее к нам. Мне она действительно понравилась — умная, честная, веселая и красивая. Лучшей кандидатуры ты не найдешь.

— Буду держать тебя в курсе событий, — сказал Болдуин, не имея ни малейшего намерения делать это.

— Спокойной ночи, Эдди, — пожелала Сибилла, когда он подъехал к гостинице.

— Спокойной ночи, Сибилла. Привет Брайану и спасибо за ужин.

— Всегда будем рады вас видеть.

Она, конечно, была с сумасшедшинкой, но он ее преданно любил, по-братски.

Эдвард снова позвонил Алексе перед ее отъездом в Европу и взял у нее расписание поездки. Их дороги могли пересечься где-нибудь в Лондоне или Париже, и он обещал позвонить ей, если это случится. Но сначала ему предстояло побывать в Гонконге. Он постоянно путешествовал.

Накануне отъезда в Европу Алекса присутствовала на вынесении приговора по делу Квентина. Люк Квентин больше не носил пиджачную пару. На нем был тюремный комбинезон, в котором он присутствовал на допросах. Неухоженный, злой, он грубо разговаривал со своим адвокатом и винил ее в том, что ему вынесли такой приговор. Теперь он гораздо больше злился на Джуди, чем на Алексу. Общественный защитник приняла на себя главный удар его ярости. Алексу преступник совершенно игнорировал, к ее большому облегчению.

Джек тоже присутствовал, а вот Сэм, уже работавший над другим делом, не приехал.

Судья сдержал слово и приговорил Квентина к максимальному сроку по каждому пункту обвинения, что в общей сложности составляло сто сорок лет тюремного заключения без права досрочного освобождения. Он никогда больше не увидит дневного света. Когда Квентина выводили из зала суда, он сказал какую-то грубость общественному защитнику. На Алексу даже не взглянул. Война закончилась, и ему теперь было все равно. В ближайшие дни его переведут в тюрьму Синг-Синг.

Алекса вышла из зала суда вместе с Джеком. На вынесение приговора приехали только некоторые родственники жертв, большинство остались дома. Не было здесь Чарли и его родни. Все они вернулись к работе, удовлетворенные приговором, для них тоже все это закончилось. И как ни печально, восемнадцать молодых женщин ушли навсегда.

Представители прессы тоже присутствовали, но не были так назойливы, как во время суда. Алекса уехала вместе с Джеком. Люк Квентин — всего лишь опасный преступник, которого изолировали от общества. Будут у них и другие дела, хотя и не такие сенсационные. Дело Квентина явилось кульминационным моментом ее карьеры.

На следующий день Алекса и Саванна, прилетев в Лондон, остановились в маленькой гостинице, которую Алекса помнила еще со времен юности. Они выпили чаю в «Клариджес», побывали в Тауэре, прошлись по Бонд-стрит и поглазели на выставленные в витринах ювелирные украшения и красивую одежду. Перед Букингемским дворцом смотрели смену караула и заглянули в королевские конюшни. Они сделали все, что положено делать туристам, и сходили за покупками на Карнаби-стрит в Найтсбридже и на «блошиный рынок» на Ковент-Гардене, где Саванна купила маечку для Дейзи. Успели посмотреть несколько пьес в театре. Отлично проведя время, мать и дочь через пять дней улетели в Париж.