Магия взбесившихся дверей - Зинаида Владимировна Гаврик

меня под колени, заставив вновь опрокинуться на кровать, и навис сверху. Мои руки при этом он зафиксировал над головой, полностью лишив возможности двигаться.

Почему-то эта беспомощность возбуждала ещё сильнее, аж до пляшущих перед глазами звёздочек.

Глава 51

Я смотрела в это красивое и жёсткое лицо, изнемогая от желания, которое пульсировало где-то внизу живота, расходилось горячими мурашками по коже и лишало остатков разума.

Дэйм медленно, словно подчёркивая свою власть, наклонился к моему уху и прикусил мочку, заставив вздрогнуть всем телом и в голос застонать. Почему я ощущаю всё, что он делает, так остро? Почему моё тело подчиняется ему так охотно, буквально умоляя о каждом прикосновении?

– Моя, – обжёг меня его шёпот. – Больше никто не посмеет к тебе прикоснуться. Убью каждого…

А в следующий миг он накрыл мои губы своими. Это была сладкая и обжигающая пытка – ещё никогда я не ощущала поцелуй настолько остро. Он будто выпивал из меня душу по глотку, заменяя её чистым пламенем, которое билось внутри, заставляя стонать и выгибаться.

Не разрывая поцелуя, Дэйм перекатился вместе со мной и приподнялся, усадив меня на себя верхом таким образом, чтобы я оседлала его бёдра и плотно прижалась к тому месту, которое сильнее всего выдавало его желание.

Моя футболка, жалобно треснув в татуированных руках, отлетела прочь – куда ей тягаться с силой демона?

Плотно прижимая ладони к коже, он заставил мои штаны и нижнюю часть белья частично соскользнуть, насколько это было возможно в таком положении, а потом подхватил меня под бёдра и вместе со мной легко встал с кровати, совершенно при этом не напрягшись.

Я чуть всхлипнула, почувствовав под собой гладкую поверхность стола, на который меня усадили. Почему-то соприкосновение обнажённой кожи с прохладной лакированной столешницей лишь обострило ощущения.

На миг отстранившись и, наконец, дав мне краткую передышку от своих безжалостных губ, Дэйм избавил меня от штанов и белья. При взгляде на моё обнажённое тело в его глазах полыхнул темный огонь. Впрочем, и я забыла, как дышать, заворожённая открывшимся зрелищем.

Теперь он совершенно не походил на человека, но это лишь усиливало возбуждение.

Красивый демон с совершенным лицом, сильным телом и тяжёлым порочным взглядом казался воплощением самых потайных, самых грязных фантазий, в которых порой не осмеливаешься признаться даже самому себе. И при этом я необъяснимым образом чувствовала себя божеством, чувствовала, как при виде меня у этого зверя, обычно равнодушного, безжалостного и бесстрастного, перехватывает дыхание.

Он смотрел на меня так, как не смотрел никто и никогда.

Его глаза, абсолютно нечеловеческие в данный момент, затягивали меня в глубины греха и совершенно животной похоти, и одновременно необъяснимым образом заставляли возноситься ввысь, ощущать себя самым ценным сокровищем во всех мирах.

Пока я заворожённо любовалась им и его мягкими, хищными движениями, он избавился от своих джинсов, а потом вновь шагнул ко мне.

И… всё. Больше мне не дали ни секунды передышки.

Дэйм ласкал меня так бесстыдно, что в другое время я бы, наверное, сгорела от смущения, если бы это не было так сладко, так умопомрачительно сладко, что мозг просто отключался, пока я плавилась и стонала в голос под его руками. И в этом он тоже не походил на человека. У него как будто не было никаких запретов, он не знал смущения и презирал приличия.

Мой самый первый сексуальный опыт с Русланом не шёл ни в какое сравнение с тем, что творилось сейчас. Руслан был эгоистом, критиковал каждое моё действие, а сам при этом не делал ничего, чтобы доставить мне удовольствие. Он только и знал, что обвинять меня в неопытности и называть бревном. С ним я чувствовала скованность, вину, стыд, дискомфорт и желание спрятаться, поэтому начала всячески избегать интимной близости, за что, кстати, тоже подвергалась осуждению. Сравнивать мне было не с чем, поэтому в тот момент мне казалось, что, наверное, так и должно быть. О, как я ошибалась!

С Дэймом же я не думала ни о чём. Он просто не давал мне сосредоточиться! Он любил меня так страстно и горячо, что невозможно было не плавиться в его руках и не растворяться в ощущениях.

Удивительно, что стол подо мной не полыхнул и не сгорел, рассыпавшись пеплом.

Я стонала и кричала в голос, напрочь забыв о том, что раньше стеснялась издавать звуки. Этот мужчина заставил меня забыть обо всём.

Кожа горела под его пальцами, от его губ кружилась голова, а от каждого толчка внутри разливался жидкий огонь, и этого огня становилось всё больше, больше, больше…

С последним толчком что-то внутри сладко сжалось, собралось тугим огненным шаром внизу живота, заставило балансировать на острие почти невыносимого удовольствия, а потом ослепительно полыхнуло и разошлось по телу лавиной до невозможности, до безумия сладких судорог.

В этот момент не существовало ни опасений по поводу нашего сближения, ни тревог из-за нависшей надо мной опасности, ни Тантарры с её подлыми прислужниками. Дэйм вытеснил всё это, и какое-то время в моём мире царил только он один.

Он так и не выпустил меня из рук, даже когда я почти отключалась от крайнего утомления, словно сделать это было выше его сил. Так же легко меня приподняв, он лёг в кровать вместе со мной так уверенно, будто вообще никогда больше не планировал уходить. Но возражать сейчас было довольно сложно, поскольку мысли путались, а тело отказывалось слушаться.

Я посмотрела сквозь полуопущенные веки на покрытые татуировками руки, сомкнувшиеся вокруг меня кольцом, и вдруг с удивлением поняла, что мне вполне комфортно. Более того, я чуть ли не впервые за последнее время почувствовала себя в полной безопасности, как в самой надёжной крепости, сквозь которую никогда не сможет пробраться никакое зло.

Можно ли было предсказать именно такой исход, отправляясь в путешествие по снам с намерением вывести Дэйма на чистую воду и пробить путь к воспоминаниям? О нет…

И хоть глаза уже закрывались, одна мысль сумела-таки просочиться сквозь томную негу.

– А ведь я так и не вернула то воспоминание, в котором мама хотела сказать мне способ борьбы с ведьмой…

Дэйм сжал руки чуть крепче. Один из его тяжёлых фигурных перстней чуть царапнул мне кожу предплечья.

– Не пытайся добраться до воспоминаний, не разрушай барьер окончательно, – произнёс он очень серьёзно и веско. – Оставь Тантарру мне. Я сам с ней разберусь. Когда она явится, ей не поздоровится.

– Но сейчас она будет, скорее всего, значительно сильнее, чем