Крылья Тьмы - Терри Брукс

— Почему бы тебе не поспать немного, — сказал он дворфу. — Я посижу с Квентином. Я на самом деле хочу этого. Мне нужно быть с ним.

Панакс поднялся и во второй раз положил руку на плечо Беку, что означало и его поддержку, и благодарность. Затем, пройдя сквозь тени, он вышел из каюты. Бек смотрел ему вслед, думая о том, найдет ли Панакс свою новую жизнь, принесет ли она ему спокойствие и удовлетворение, чего не дала ему прежняя жизнь. Он думал о том, каково это — быть настолько отдаленным от всего и всех, что мысль оставить все позади вовсе не тревожит. Он не мог понять этого и, по правде говоря, надеялся, что никогда этого не узнает.

Он повернулся к Квентину, глядя, как его брат, мертвенно–бледный, лежит и умирает. О боги, боги! Бек ощутил беспомощность. Он больше не мог сносить этого, не мог видеть, как Квентин ускользает в ничто. Он должен что–то сделать; даже если у него ничего не получится, он будет знать, что, по крайней мере, попытался. Традиционные способы лечения здесь бесполезны. Необходимо испробовать что–то еще.

Бек помнил из рассказов Странника, что песнь желаний могла исцелять. Ее не часто применяли с этой целью, потому что это требовало большого мастерства. У него не было ни мастерства, ни опыта, но он не мог тревожиться об этом сейчас. Брин Омсворд однажды применила магию, чтобы исцелить Рона Ли. Если один из Омсвордов когда–то использовал магию для спасения жизни одного из Ли, почему бы другому Омсворду не сделать этого снова?

Это было рискованным предприятием. Возможно, глупым. Но Квентину не выжить, если ему ничем не помочь, а ничего другого не оставалось.

Бек подошел к постели и сел рядом с братом. С минуту он смотрел на него, а затем взял его руку в свою и сжал ее. Жаль, что у него не было другой возможности поэкспериментировать с этим. Жаль, что у него не было никаких указаний на этот счет, никакого представления о том, с чего начать, о том, как действует магия. Ничего у него не было.

— Я буду стараться изо всех сил, Квентин, — молвил он тихо. — Я сделаю все, что смогу. Прошу, вернись ко мне.

Затем он призвал магию в неспешной последовательности слов и музыки и начал петь.

ГЛАВА 24

Бек Омсворд никогда не делал этого прежде, и у него не было представления, как именно следует действовать, поэтому он не спешил. Он работал очень осторожно, шаг за шагом, внимательно наблюдая за Квентином, чтобы убедиться в том, что магия песни желаний не оказывала на него неблагоприятного воздействия. Он призвал магию медленным приглушенным пением, поднимавшимся из груди, продолжая держать Квентина за руки. Бек стремился сохранять с ним физический контакт, чтобы следить за тем, все ли идет так, как хотелось.

Когда магия достигла достаточного уровня, он направил малую ее толику в изуродованное тело Квентина, чтобы определить масштабы повреждений. Красные осколки боли рикошетом пронзили его, и он тут же прервал магический контакт. Это вполне объяснимо: исследовать поврежденное тело без соответствующей самозащиты было неосмотрительно. Воздвигнув преграду, он попытался вновь и встретил противодействие. Все еще напевая, он попытался войти в разум Квентина, чтобы прочесть его мысли. Здесь он встретил еще одну глухую стену. Разум Квентина, казалось, прекратил функционировать или, по крайней мере, не выдавал никакой информации, понятной Беку.

С минуту Бек пребывал в замешательстве. Обе попытки добраться туда, где он мог бы попытаться что–то сделать, окончились неудачей, и он не знал, что предпринять дальше. Ему хотелось подобраться поближе к какой–нибудь ране, чтобы посмотреть, как с помощью магии излечить ее. Но если ему не удастся миновать барьеры, воздвигнутые Квентином в целях самозащиты, у него ничего не получится.

Он предпринял более общий подход, окутав Квентина покрывалом магии, накрыв сразу и его разум, и тело. Это возымело желаемый эффект: Квентин тут же успокоился, и его дыхание стало более ровным и плавным. Бек трудился над недвижным телом своего брата, пытаясь найти вход для магии, предполагая, что, поскольку его тело расслабилось, защитные барьеры также могли стать менее прочными. Медленно–медленно он касался и ласкал магией, его пение разглаживало складки боли и недомогания, устремляясь все глубже, к более серьезным ранам.

Ничего не получалось. Он не мог проникнуть в тело Квентина, даже слегка задевая открытые раны под повязками, которые должны были обеспечить ему более легкий доступ.

Он был так разочарован, что полностью оставил свои попытки. Безмолвно и неподвижно сидя рядом с Квентином, он продолжал держать его за руку, не желая прерывать еще и эту связь. Бек пытался придумать, что же еще предпринять. Он понимал, что может силой проникнуть в тело Квентина, разрушить защитные стены, которые преграждали ему путь. Но вместе с тем он полагал, что последствия такого грубого вторжения могли оказаться фатальными для организма, который был так близок к полному краху. Требовались такт и осторожность, мягкий подход к лечению, который был бы принят организмом и не встретил бы сопротивления.

Как добиться этого?

Он попытался вновь, на сей раз вернувшись к тому, что было хорошо ему знакомо в магии. Он пел Квентину так, как он пел Грайан, — об их жизни вместе в детстве, о горах Ли, о семье и друзьях, о приключениях, которые они пережили вместе. Он напевал воспоминания, надеясь, что они помогут уменьшить сопротивление. Время от времени он предпринимал попытки проникнуть в тело и разум Квентина, используя канву очередной истории о них обоих — друзьях сейчас и навеки.

Никакого результата.

Он опять изменил подход, и теперь в его песне зазвучали откровение и предупреждение.

«Таково положение, Квентин, — пел он. — Ты очень болен, и тебе нужна помощь. Но ты борешься со мной. Мне нужно, чтобы ты помог мне. Мне необходимо, чтобы ты открылся мне и позволил использовать песнь желаний, чтобы исцелить тебя. Прошу тебя, Квентин, слушай меня. Слушай».

Если горец и слышал, то никак не показал этого, так же как и ничего не сделал для того, чтобы открыть Беку доступ к себе. Он просто лежал на кровати под легким покрывалом и боролся за жизнь так, как мог. Он был без сознания и ни на что не реагировал. Подобно Грайан, он замкнулся в себе, и Бек не мог до него добраться.

Бек не прекращал попыток. Он провел около часа, пытаясь использовать магию песни желаний, по–прежнему держа Квентина за руки. С какой только стороны не пытался он подойти, даже полагая, что очередная попытка его обречена на неудачу. Он предавался этому с таким рвением, что полностью забыл обо всем на свете.