Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки - Jerome Jerome

juice [ʤu:s] knife [naɪf]

It cast a gloom over the boat, there being no mustard. We ate our beef in silence. Existence seemed hollow and uninteresting. We thought of the happy days of childhood, and sighed. We brightened up a bit, however, over the apple-tart, and, when George drew out a tin of pine-apple from the bottom of the hamper, and rolled it into the middle of the boat, we felt that life was worth living after all.

We are very fond of pine-apple, all three of us. We looked at the picture on the tin; we thought of the juice. We smiled at one another, and Harris got a spoon ready.

Then we looked for the knife to open the tin with. We turned out everything in the hamper. We turned out the bags. We pulled up the boards at the bottom of the boat. We took everything out on to the bank and shook it. There was no tin-opener to be found.

Then Harris tried to open the tin with a pocket-knife (тогда Гаррис попытался открыть банку карманным ножом), and broke the knife and cut himself badly (он сломал нож и сильно порезался; to break); and George tried a pair of scissors (а Джордж использовал пару ножниц), and the scissors flew up, and nearly put his eye out (они взлетели = вылетели из рук и чуть не выкололи ему глаз; to fly). While they were dressing their wounds, I tried to make a hole in the thing with the spiky end of the hitcher (пока они перевязывали свои раны, я попробовал сделать дырку в банке заостренным концом багра), and the hitcher slipped and jerked me out between the boat and the bank into two feet of muddy water (и багор соскользнул, и швырнул меня между лодкой и берегом /на глубину/ двух футов грязной/мутной воды), and the tin rolled over, uninjured, and broke a teacup (а банка покатилась, невредимая, и разбила чайную чашку; to roll over — перекатывать/ся/, переворачивать/ся/).

Then we all got mad (тут мы все вышли из себя). We took that tin out on the bank, and Harris went up into a field and got a big sharp stone (мы вынесли эту банку на берег, Гаррис пошел в поле и принес большой острый камень), and I went back into the boat and brought out the mast (я вернулся в лодку и вытащил мачту; to bring out), and George held the tin and Harris held the sharp end of his stone against the top of it (Джордж держал банку, а Гаррис приложил острый конец камня сверху на нее; to hold), and I took the mast and poised it high up in the air (я взял мачту, поднял ее высоко в воздух; to poise — удерживать в равновесии; висеть в воздухе; поднять), and gathered up all my strength and brought it down (собрал всю свою силу = собрался с силами и опустил ее).

scissors [ˈsɪzǝz] wound [wu:nd] field [fi:ld]

Then Harris tried to open the tin with a pocket-knife, and broke the knife and cut himself badly; and George tried a pair of scissors, and the scissors flew up, and nearly put his eye out. While they were dressing their wounds, I tried to make a hole in the thing with the spiky end of the hitcher, and the hitcher slipped and jerked me out between the boat and the bank into two feet of muddy water, and the tin rolled over, uninjured, and broke a teacup.

Then we all got mad. We took that tin out on the bank, and Harris went up into a field and got a big sharp stone, and I went back into the boat and brought out the mast, and George held the tin and Harris held the sharp end of his stone against the top of it, and I took the mast and poised it high up in the air, and gathered up all my strength and brought it down.

It was George's straw hat that saved his life that day (именно соломенная шляпа Джорджа спасла ему жизнь в тот день). He keeps that hat now (what is left of it) (он хранит эту шляпу теперь /то, что от нее осталось/), and, on a winter's evening, when the pipes are lit and the boys are telling stretchers about the dangers they have passed through (и, в зимний вечер, когда трубки зажжены и ребята рассказывают небылицы об опасностях, что они пережили; stretcher — приспособление для растягивания, носилки; преувеличение), George brings it down and shows it round (Джордж достает ее и показывает: «приносит ее вниз и показывает по кругу»), and the stirring tale is told anew, with fresh exaggerations every time (и волнующая история рассказывается еще раз, всегда с новыми преувеличениями; tale — рассказ, сказка; to tell).

Harris got off with merely a flesh wound (Гаррис отделался всего лишь легкой раной; to get off with; flesh wound — поверхностная рана).

After that, I took the tin off myself, and hammered at it with the mast (после этого я сам взялся за банку и бил ее мачтой) till I was worn out and sick at heart, whereupon Harris took it in hand (пока я не выдохся и не пришел в уныние, после чего Гаррис взял ее в руку; worn out — уставший, измученный; потертый, ветхий; he is sick at heart — его гнетет тоска, у него тяжело на сердце).

We beat it out flat (мы расплющили ее; to beat out — выбивать, ковать /металл/; flat — плоский); we beat it back square (сделали ее квадратной); we battered it into every form known to geometry (мы придавали ей все очертания, известные геометрии; to batter — сильно бить, плющить; испортить форму /ударами или небрежным обращением/) — but we could not make a hole in it (но не могли пробить в ней дыру). Then George went at it, and knocked it into a shape (Джордж набросился на нее и ударами придал ей форму; to knock — ударять, стучать, колотить), so strange, so weird, so unearthly in its wild hideousness (настолько необычную, причудливую, странную в ее дикой гнусности = такую ужасную; hideous — отвратительный, омерзительный), that he got frightened and threw away the mast (что он испугался и отбросил мачту; to throw away). Then we all three sat round it on the grass and looked at it (тогда мы все трое сели вокруг банки на траву и /стали/ смотреть на нее).

exaggeration [ɪɡ,zæʤǝˈreɪʃ(ǝ)n] geometry [ʤɪˈɔmɪtrɪ] hideousness [ˈhɪdɪǝsnɪs]

It was George's straw hat that saved his life that day. He keeps that hat now (what is left of it), and, on a winter's evening, when the pipes are lit and the boys are telling stretchers about the dangers they have passed through, George brings it down and shows it round, and the stirring tale is told anew, with fresh exaggerations every time.

Harris got off with merely a flesh wound.

After that, I took the tin off myself, and hammered at it with the mast till I was worn out and sick at heart, whereupon Harris took it in hand.

We beat it out flat; we beat it back square; we battered it into every form known to geometry — but we could not make a hole in it. Then George went at it, and knocked it into a shape, so strange, so weird, so unearthly in its wild hideousness, that he got frightened and threw away the mast. Then we all three sat round it on the grass and looked at it.

There was one great dent across the top that had the appearance of a mocking grin (на верхней части была большая вмятина, имевшая вид насмешливой ухмылки), and it drove us furious, so that Harris rushed at the thing (и она привела нас в /такую/ ярость, что Гаррис бросился к ней: «к этой штуке»), and caught it up, and flung it far into the middle of the river (и схватил ее, и швырнул на середину реки; to catch; to fling), and as it sank we hurled our curses at it, and we got into the boat and rowed away from the spot (и пока она тонула, мы осыпали ее проклятиями: «бросали проклятия», и мы сели в лодку и погребли прочь от этого места; to sink), and never paused till we reached Maidenhead (не останавливались, пока не достигли Мэйденхеда).

Maidenhead itself is too snobby to be pleasant (сам Мэйденхед — слишком снобистский, чтобы быть приятным). It is the haunt of the river swell and his overdressed female companion (это убежище/любимое место речных франтов и их пышно разодетых спутниц; swell — возвышение, выпуклость; щеголь, франт; female — особа женского пола, женщина). It is the town of showy hotels, patronised chiefly by dudes and ballet girls (это город роскошных отелей, посещаемых главным образом щеголями и балетными танцовщицами; to patronise — опекать, покровительствовать; быть постоянным покупателем/посетителем; dude — городской житель, отдыхающий в деревне/на ферме; пижон, щеголь). It is the witch's kitchen from which go forth those demons of the river — steam-launches (это кухня ведьм, из которой выходят те демоны реки — паровые катера). The London Journal duke always has his "little place" at Maidenhead (у герцога из Лондонской Газеты всегда есть его «маленький домик/усадьба» в Мэйденхеде; journal — дневник; журнал, ежедневная газета); and the heroine of the three-volume novel always dines there (а героиня трехтомного романа всегда обедает там) when she goes out on the spree with somebody else's husband (когда отправляется кутить с чьим-то мужем; spree — веселье, шалости; кутеж; to go/be on the spree — кутить).

haunt [hɔ:nt] ballet [ˈbæleɪ] launch [lɔ:nʧ]

There was one great dent across the top that had the appearance of a mocking grin, and it drove us furious, so that Harris rushed at the thing, and caught it up, and flung it far into the middle of the river, and as it sank we hurled our curses at it, and we got into the boat and rowed away from the spot, and never paused till we reached Maidenhead.

Maidenhead itself is too snobby to be pleasant. It is the haunt of the river swell and his overdressed female companion. It is the town of showy hotels, patronised chiefly by dudes and ballet girls. It is the witch's kitchen from which go forth those demons of the river — steam-launches. The London Journal duke always has his "little place" at Maidenhead; and the heroine of the three-volume novel always dines there when she goes out on the spree with somebody else's husband.

We went through Maidenhead quickly, and then eased up (мы проплыли быстро мимо Мэйденхеда, а потом замедлились), and took leisurely that grand reach beyond Boulter's and Cookham locks (и неторопливо проплыли этот большой бьеф за Боултерским и Кукхэмским шлюзами; reach — протягивание, размах; протяжение; бьеф /часть водоема, реки или канала, примыкающая к плотине, шлюзу/). Clieveden Woods still wore their dainty dress of spring, and rose up, from the water's edge (Кливденский лес все еще носил свое изящное весеннее одеяние и поднимался от кромки воды; to wear; to rise), in one long harmony of blended shades of fairy green (одним длинным ковром смешанных оттенков волшебных зеленых /ветвей/). In its unbroken loveliness this is, perhaps, the sweetest stretch of all the river (в его /ничем/ не нарушенном очаровании это, пожалуй, самый прекрасный участок на всей реке), and lingeringly we slowly drew our little boat away from its deep peace (и медленно и нехотя мы уводили нашу маленькую лодку прочь от его глубокого спокойствия; lingeringly — долго, медленно, томительно; to linger — задерживаться; колебаться, медлить; двигаться медленно, неторопливо).

We pulled up in the backwater, just below Cookham, and had tea (мы остановились в заводи, немного ниже Кукхэма, и выпили чаю); and, when we were through the lock, it was evening (а когда прошли шлюз, был /уже/ вечер). A stiffish breeze had sprung up — in our favour, for a wonder (поднялся устойчивый ветерок — попутный: «в нашу пользу», как это ни странно; a stiff wind — сильный ветер; favour — расположение, благосклонность, поддержка); for, as a rule on the river, the wind is always dead against you whatever way you go (потому что, как правило, на реке ветер всегда /дует/ в лицо, в какую бы сторону вы ни шли; dead against — в лицо, в противоположном движению направлении). It is against you in the morning, when you start for a day's trip (он дует вам в лицо утром, когда вы отправляетесь в плавание на целый день), and you pull a long distance, thinking how easy it will be to come back with the sail (и вы гребете долго, думая, как легко будет возвращаться под парусом). Then, after tea, the wind veers round, and you have to pull hard in its teeth all the way home (потом, после чая, ветер меняет направление, и вам приходится тяжело грести против него всю дорогу домой; in the teeth of the wind — против ветра).