Одаренный Проклятием - Анна Минаева

-Собственных? – захохотала она и скользнула за камень алтаря, загораживаясь им от меня. Даже не глянув вниз, она положила руки на

артефакт: - Мне не нужны собственные силы! Я могу пользоваться

могуществом Богов!

-Что ж попробуй, - наклонив голову в бок, я с интересом наблюдал за

действиями Любы. Олеся, не понимая ничего, тоже смотрела в сторону

ведьмы, прижимая к себе тело Анастасии.

-Время умирать, - усмехнулась она, стараясь черпнуть силу их

артефакта. Она, всё так же улыбаясь, подняла руки перед собой, направляя

ладони в меня, но ничего не произошло. Улыбка увяла, и ведьма вновь

предприняла попытку атаковать меня чужой силой.

-Твои боги покинули тебя, - подначил я Любу.

-Ты всё равно сдохнешь, - в этот раз она выпустила свои возможности.

Толчок в грудь и я кубарем пролетел мимо Олеси.

-А теперь твоя очередь, говорящая, - повернулась к Нильской она, а в

следующее мгновение уже лежала на полу.

-Ты жив? – искреннее недоумение проступило на нестареющем лице.

-Ты думала, что сама сможешь уничтожить того, в ком сила твоих

хвалёных «Тёмных»?

Она сделала шаг назад и наконец, глянула на артефакт. В углублении

черного алтаря лежал один из тех желтых камней, что сияли со всех сторон.

Ее обманули? Не может быть!

-Прощай Люба, - прошептал я, чувствуя, как накопленная ярость

просачивается сквозь меня, как вода сквозь щель в плотине, - Ты забрала у

меня слишком много.

Злость, копимая весь путь по Лабиринту, наконец, нашла выход. Она

вырвалась через каждую пору моего тела, затапливая пространство, и

ринулась к ведьме. Всего секунда и она падет вниз бесформенным мешком.

Глаз нет. Волосы сожжены. Лишь кучка некогда бывшей биологической

219

формы жизни. И ничего. Никаких упоминаний, что такой человек

существовал.

-Ты доволен? – закашлялась Олеся, ее тоже зацепило моей злостью. И

приходила в себя она слишком медленно, слова почти не вязалась.

-Я отомстил. Но не всем, - ответил я, подходя к алтарю. В углублении

лежал желтый камень, но свечения не производил. Неужели это и есть

артефакт? Как бы там ни было, я решил, что должен сделать.

-Я отказываюсь от силы! – выкрикнул я, напрягая легкие. Небольшой

толчок ярости в сторону алтаря. Ее осталось самая малость, всю я потратил

на ведьму.

Камень помедлил, а потом разлетелся, а три больших осколка, которые

медленно таяли и впитывались в черный камень своей подставки.

-Время уходить! – скомандовал я говорящей, подхватывая на руки

Анастасию. Рука девушки скользнула вниз, отталкиваясь от пола.

-Всё кончено.

***

-Соболезную, - пробормотал Клин, пожимая мне руку.

На похороны Архаиной пришло не так уж много человек. Но почти все

считали ее хорошим человеком и другом. Не знаю, почему она поступила так

именно со мной.

Ребята с актерской труппы наперебой вспоминали все её выходки за

недолгое время работы. Даже Егор Валерьевич, шеф Насти отзывался о ней

как о немного сумасшедшей, но безумно талантливой актрисе.

Да! Она была актрисой по жизни. Скрываясь за масками и играя свою, особенную роль. И для каждого человека эта роль была неповторимой. Не

такой, как для других. И всё же, несмотря на предательство, она всегда

останется в моём сердце, как лучшая подруга.

-Твои первые цветы, - я положил букет роз возле светлой надгробной

плиты, с которой на меня смотрела улыбающаяся мордашка прежней Насти.

Той, которая еще не предстала перед выбором сестра или друг. «Она

влюбилась в него…» - всплыли в мозгу слова ведьмы. Я отмахнулся от их, и

отступил от могилы, позволяя и другим проститься с Архаиной.

-Мне жаль, - на плечо легла рука говорящей, - Правда.

-Не бери в голову, - вздохнул я, в последний раз бросая взгляд на

надгробье с выбитыми черными буквами

«Архаина Анастасия Олеговна. Помним. Любим. Скорбим.»

220

-Мы тут больше не нужны, - я взял за руку Олесю и вывел за ограду

кладбища, - Как ты после всего пережитого?

-Нормально, - отмахнулась девушка, - Даже сама Смерть дала мне

недолгий отпуск. А ты?

-Такое ощущение, что оглох на одно ухо, - усмехнулся я.

-Ты больше никого не видел?

-Нет. Теперь «видящий» не про меня.

-Неужели артефактом был тот камешек?

-Нет, - я покачал головой, - Артефакт был всё это время вокруг нас.

Точнее мы были в нем. Артефакт это все те камни, которые так тебя

заинтересовали.

-Но ты уничтожил только один, - непонимающе протянула Олеся.

-Это как Смерть, - попытался подобрать я сравнение, - Их много. Но

она одна. Вот именно этот основной элемент я и уничтожил, тем самым

высвободив всю заключенную там и в себе силу. Думаю, они больше не

светятся, и сам Храм превратился теперь в обычные развалины, не имеющие

никаких сил.

-А Древние не захотят отмстить?

-Я думаю у них там сейчас разборки с давними врагами. А там - кто

знает. Кто знает.

-Хорошо, Никита, - третий раз назвала меня по имени Нильская, - Ты

выполнил всё что хотел. Отомстил и избавился от проклятого дара. Что

теперь?

-Душа Прохорова освободилась, он снился мне. Про Левенчука, правда, ничего не известно. Меня тут больше ничего не держит. Уеду. А ты что

решила?

-Галя ведь звала жить к ней с отцом. Думаю, что соглашусь. Хотя бы на

момент отпуска от обязанностей.

-Удачи тебе, говорящая.

-Еще увидимся, - фыркнула она и прижалась, обнимая за талию.

***

-Галин, ты дома? – выкрикнула с порога Олеся, сжимая в кулаке ключи

от квартиры. Под ногами стоял большой черный чемодан.

-Леся? – недоверчиво выглянула в прихожую женщина, вытирая руки о

фартук.

221

-Я вспомнила о вашем приглашении, - перемялась с ноги на ногу

девушка, - Оно еще в силе?

-Конечно, - улыбнулась мачеха, - Наш дом – твой дом. Проходи.

Сейчас обедать будем. Папа приедет только вечером, у него срочный вызов.

Дверь за говорящей захлопнулась.

***

-Один билет до Кронштадта, пожалуйста, - я положил деньги на

пластмассовый поддон, ожидая пока мне выдадут билет на самолет.

-Рейс через два часа, - улыбнулась мне светловолосая кассирша.

-Спасибо.

Я отошел от окошка и, заказав себе кофе, ожидал самолет. Вот так и

закончиться моя жизнь в родном городке. Трое друзей мертвы. Клин женился

и вскоре, наверняка, станет папой. Олеся уехала к отцу. Надеюсь, он сможет

принять дочь, такой, какой она стала. И прекратит винить ее в смерти