Магам можно все (сборник) - Марина Дяченко

Зверушка молчала.

— Корневая Защита помогла тебе против тобой же созданного палача, но против Кары и она бессильна. Это понятно?

Зверушка молчала.

— У тебя есть шанс быстро доказать мне, что ты и создатель этих вот камушков — не одно и то же лицо. Если не докажешь, если ты и есть тот мерзавец, похищающий людей и режущий их души, как лягушек — тогда я выцарапаю тебя из-под земли и покараю. Ясно?

Зверушка пялилась на меня, то закрывая, то вновь разевая рот. Мне померещился сладковатый запах из ее глотки; игра воображения. Создание внестепенного мага ничем не пахло и пахнуть не могло.

— Откуда ты знаешь меня? — наконец спросил Ондра; я удержал вздох облегчения. Это был он, тот, кого я искал; это был Голый Шпиль.

— Не важно, — сказал я, закрепляя победу. — Я знаю о тебе предостаточно. Но чтобы покарать тебя, хватит и одного только подлого нападения на мирного путника. Заклинание-палач давно признанно оружием подлецов и трусов!

— У кого ты на службе? — донеслось из зверушкиной глотки.

Я вскинул голову:

— Сроду не служил никому и не собираюсь служить!

— Убирайся, — предложила зверушка.

Я поднес глиняный муляж прямо к льдистым глазам на ниточках:

— Видишь? Сейчас я приду к тебе под землю. С этим. Ты не в состоянии мне помешать.

— Убирайся! — рявкнула зверушка совсем уж бескомпромиссно. Мох перед дырой в земле зашевелился; я прикусил язык.

Ондра Голый Шпиль был неприятным, лишенным фантазии человеком. Из-под земли, подобно весенним цветам, лезли, извиваясь, железные крючья, иззубренные лезвия, искривленные острия. Лезли, решеткой перекрывая вход.

— Глупо, — сообщил я мягко. — Я все равно до тебя доберусь, Препаратор. Побереги силы. Вспомни то приятное, что было в твоей жизни… Может, ты любил кого-то? Птичку? Рыбку? А, Ондра? Расслабься и постарайся смириться с неизбежным, я ведь уже иду…

И я воздел над головой глиняную куклу — будто мать, впервые явившая младенца пред ясны очи папаши; я и в самом деле испытывал сейчас эйфорический восторг. Все сильные чувства, прежде мною испытанные, ни в какое сравнение не шли с этим пьянящим ощущением — я был властен над тем, кто сильнее меня. Я держал в руках его жизнь и смерть. Я вступал в его жилище носителем справедливости, возмездия, Кары.

Небрежным щелчком я проделал в железном заграждении неровную, с оплавленными краями дыру:

— Будешь пугать меня, Ондра? Я ведь по твою сову пришел, я долго искал тебя, препаратор… Я иду!

И, пригнувшись, влез в дыру.

Если кротовый ход под землей выглядит как-то иначе — что же, я ничего тогда не понимаю в кротах. Правда, тот, что торил здесь дорогу, был ростом чуть-чуть повыше меня — крупный крот. И старательный — стенки были гладкие, будто отшлифованные, даже свисающие с потолка корни выглядели ухожено, почти уютно, неплохое местечко облюбовал себе господин Голый Шпиль…

— Ты готов, Ондра? Ты уже выбрал, как тебе умирать? Я не собираюсь мучить тебя слишком долго… А раскаявшись, и вовсе можешь заслужить мгновенную смерть… Подумай. Время есть… Но уже мало…

Ход резко пошел вниз. Я едва не ухнул в черную яму, вернее, в бурую, потому что падающий снаружи свет остался далеко позади, и мое ночное зрение вступило в полную силу.

Железная лестница на отвесной стене.

— Так вот, Ондра… Ты ведь выручил меня, сам того не зная. Когда устроил несчастный случай князю Дри… то есть ты понял, о ком я. Ты позволил мне сэкономить Кару — я ведь только один раз могу воспользоваться ею, и этот момент наступил, наконец…

Снова коридор. Развилка — веером во все стороны; я насчитал пять ответвлений.

— Думаешь сбить меня с дороги?

И я презрительно сплюнул. Комочек слюны завис, мерцая, над самой землей, помедлил — и втянулся, как пушинка, во второй слева коридор.

— Лучше покайся, Ондра. Признай, что похищать людей против их воли, что уродовать их души — тягчайшее преступление. Ты погубил барона Ятера, отца моего лучшего друга…

Я запнулся. Хорошо бы бросить к ногам Ятера окровавленный клинок, и сказать что-то вроде: «Вот кровь человека, который убил вашего…»

Из какой-то щели выскользнул зверек вроде суслика. Встал на задние лапы, уставился глазами-бусинками мне куда-то выше бровей:

— Что тебе надо? Чего ты хочешь от меня? Я знать не знаю никаких баронов, я в жизни никого не похищал…

Я по инерции сделал еще шаг — и остановился.

Чего еще ждать? Конечно, перед лицом неминуемой расплаты все мы хитрим, лжем, изворачиваемся…

— Князя — да, я заморочил! — продолжал суслик. — Потому что если бы я его не заморочил, он бы меня предал. Не убей я его первым, он бы убил меня…

— Ондра, — сказал я проникновенно. — Что у вас получилось с князем — не моя забота, я не за князя мстить пришел… Но почему тогда, на приеме этом распроклятом, почему ты дернулся, когда камушки увидел? А?

— Дурак, — сказал суслик, по-прежнему глядя мне в брови. — Сам не знаешь, какую дрянь с собой таскаешь. Чужой глаз, чужая воля в камушках сидят, если не чуешь этого — болван… А еще внестепенной…

Я сжал зубы. Сладостное предвкушение вот-вот готово было покинуть меня. Собственно, оно уже меня покидало, оставляя раздражение и злость.

— Ондра, — сказал я. — Если ты не Препаратор — докажи. Выйди ко мне, покажи, что не боишься.

Суслик шире разинул рот; оказалось, он смеется. Зрелище получилось жутковатое.

— Ты… каратель, совой в темечко клеванный. Я выйду, а ты своему болвану шейку переломишь? Нет уж. Пещера большая. Ищи…

И суслик, странно закашлявшись, исчез все в той же щели.

«…Заботы о свекле и баклажанах, о ремонте водоводов, о здоровье овец не устраивали меня… Моя первая степень, столь редкая среди назначенных магов, требовала большего. Я решил сделать своим ремеслом информацию, хоть меня и предупреждали, что из всех магических субстанций эта — самая опасная и непредсказуемая…

Я потратил тридцать лет на напряженные изыскания. Я и моя семья жили бедно, почти впроголодь… Но успех, которого я добился, стоит потраченной жизни.

Я сделал это! Моя записная книжка — такая маленькая, что легко умещается в нагрудной сумке для документов — действует по принципу легендарной сабаи…

На самом деле в ней записаны всего три имени — моей жены и моих двух дочерей. Имена и некоторые сведения; как я радовался, когда в день рождения моей младшей дочери запись о возрасте переменилась, приходя в соответствие с новой действительностью! А в день свадьбы моей старшей дочери слово «незам.» сменилось на «замуж.»… Пусть со стороны это кажется смешным — но ведь дело не в масштабах! Дело в принципе! Я, человек, назначенный маг, своим трудом создал вещь, подобную сабае! Кто из наследственных магов может этим похвастаться?!