Полководцы гражданской войны - Сергей Голубов

— Подпустить ближе! Слушать команду!

Офицерские цепи все ближе…

— Вперед! Ура-а!

Другого такого жестокого боя не помнили даже бывалые азинцы. Наконец офицеры не выдержали, отступили.

Схватки кипели и на других участках. Бой ежеминутно рождал героев: бросались несколько раз врукопашную бойцы 1-го Советского полка. Не остановила бойцов и колючая проволока: второй ряд укреплений был взят.

Противник стал отходить в город. В это время бронепоезд «Свободная Россия» ворвался на железнодорожную станцию Ижевск. Эвакуация белых была сорвана. Наши части с боем вступили на окраину города. К 5 часам вечера почти весь Ижевск был в наших руках.

…Тишина торжественного заседания Всероссийского съезда Советов была разорвана громом оваций, когда делегатам зачитали телеграмму на имя товарища Ленина: «Доблестные войска II армии шлют горячее поздравление с великим праздником и подносят город Ижевск. Сего числа в 17 часов 40 минут Ижевск взят штурмом».

Этот гром аплодисментов докатился до героев Ижевска ответной телеграммой вождя: «Приветствую доблестные красноармейские войска со взятием Ижевска. Поздравляю с годовщиной революции. Да здравствует социалистическая Красная армия!»

На заседании РВС II армии командарм Шорин заканчивал разбор прошедшей операции.

— Необходимо также отметить, — сказал он в заключение, — особенную боевую деятельность товарища Азина. Энергично, смело, дерзко и умело он проводил боевой приказ. Я считаю, что он вполне заслужил награждение орденом Красного Знамени.

В конце ноября азинская дивизия была переформирована в 28-ю Стрелковую. В нее вливалась Особая Вятская дивизия. Это уже сила немалая: около 20 тысяч штыков и сабель стало под команду Азина.

Неприветлива ночью скованная льдом Кама. Какую опасность таят в себе черные прибрежные кусты? Думать об этом нельзя. Нужно следить, как идет переправа. В полной темноте Азин сам указывал направление движения частей. Он первый заметил врага и стал во главе пулеметного отряда. Едва различимые, из леса выскочили казаки.

— Дай-ка мне, — взялся Азин за пулемет. — Подпустим ближе.

Шквальный пулеметный огонь заставил казаков повернуть.

— Молодцы, пулеметчики, хвалю за спокойствие и выдержку, — улыбнулся Азин.

В январе 1919 года 28-я дивизия вышла на линию железной дороги, соединяющую Казань с Оренбургом. II армия должна была овладеть Кунгуром.

Части Первой Конной армии в походе. 1920 г.

Выставка боевых трофеев Красной Армии в Москве на Красной площади. 1920 г.

…Январь 1919 года. В штабе армии за столом перед разложенными картами, бумагами, газетами, задумчиво покусывая ус, сидел Шорин. Еще раз перечитал оперативную сводку 28-й дивизии. Положение тяжелое. Шорин посмотрел на карту. Соседняя III армия, наступавшая слева на Екатеринбург, начала отход. Справа V армия, шедшая на Уфу, имела успех. Распоряжение командующего фронтом ясно: II армия должна облегчить положение III и содействовать V армии. Значит, надо силы Колчака отвлечь на себя. Будем двигаться вдоль Казанбургской дороги. Впереди пойдет 28-я дивизия. Азин — молодец. Даже сталкиваясь с превосходящими силами противника, он верит в необходимость решительных наступательных действий, он научил свою дивизию обороняться и отходить только по приказу. На него можно положиться.

Ожесточенное сопротивление противника усилилось. Все чаще Азину в оперативных сводках вместо гордого «Движемся вперед» приходится доносить: «Наступление противника не ослабевает, он ведет атаки густыми цепями, упорный бой продолжается».

Азин диктовал телеграфисту. Осунувшийся от бессонных ночей, начдив выглядел очень усталым и расстроенным. Неприятно, что его доклад командующему выглядит как оправдание, но ведь это лишь объективное изложение обстановки.

«Доношу причины, помешавшие выполнению в срок задачи на 13 декабря: 1) Скверное состояние дорог, гористый рельеф местности, мороз, глубочайшие заносы снега. 2) Трудности с доставкой питания и боевого снаряжения. 3) Совершенная невозможность батареям двигаться вслед пехоте. 4) Несомненная усталость людей. 5) Упорное сопротивление противника, старавшегося сильным пулеметным и ружейным огнем преградить дорогу нашей пехоте, геройски продвигающейся вперед. Азин».

И все-таки шли вперед.

В непрерывных тяжелых боях дивизия несла большие потери. Азин и его друг политком Пылаев все время находились среди бойцов.

Ночь такая, хоть глаз коли. На зимнем небе несутся тяжелые тучи. Холодный ветер находит каждую дырку в шинели. Окоченевшие руки с трудом держат винтовку. Нелегко в такую ночь в секрете!

Но Азин помнит о каждом своем бойце и знает, что для них внимание и забота командира. Вместе с Пылаевым он пришел к бойцам в секрет, подбадривает их несколькими шутливыми словами, дает закурить. Его бодрость передается бойцам. «Так потихоньку, — шутят они, — и до Кунгура дойдем».

В эти тяжелые дни января и февраля, теряя и снова отбирая деревни, II армия хоть и медленно, но продвигалась вперед. Но вот настал такой день, когда, несмотря на все усилия, армия не смогла закрепиться и начала медленно пятиться. Над ней нависла угроза окружения. Был дан приказ об отступлении. Но это не было бегством, отступали с боями и даже контратаками.

Буран кидал в лицо колючий снег. Как крылья большой черной птицы, хлопали полы бурки. Подставив непокрытую голову ветру, Азин расхаживал за деревней, в поле. Нелегко ему, привыкшему наступать, не знавшему поражений. Как поднять упавший дух бойцов, как вдохнуть в них свою веру в победу? С трудом рождались слова: «Приказываю воспрянуть духом, возвратить ту прежде заслуженную славу непобедимых героев, борцов за права бедноты… Вон из рядов славной 28-й дивизии трусов, изменников. Вперед, за право бедноты. Смерть капиталу! Ни шагу назад! Вперед!»

По самые окна завалена снегом небольшая деревенька. В каждой избе полным-полно красноармейцев. Лежат немногие, большинство спит сидя или даже стоя, опираясь на винтовку.

В углу тихо разговаривают хозяин с бойцом. Тому не спится. В этой деревне, когда брали ее в декабре, погиб его друг и односельчанин. И вот приходится оставлять врагу и деревню и дорогую могилу. Злая тоска не дает уснуть.

— Что же это вы, милок, отступаете?

— Да как, дед, держать-то его, если на наших триста человек он пускает тысячу? Мы без смены бьемся, а у них через каждую неделю части на отдых уходят… Погоди, вот оправимся немного и к весне опять ударим на Колчака, тогда уж в Сибирь его погоним.

В окно требовательно застучали.