Гарри Поттер и Дары смерти - Джоанн Роулинг

— А почему ты выбрал бы Камень? — поинтересовался Рон.

— Если бы можно было вызывать мертвых, мы могли бы вернуть Сириуса… Грозного Глаза… Дамблдора… Моих родителей…

Рон и Гермиона не засмеялись.

— Только если верить этому барду, они сами не захотят вернуться, так? — сказал Гарри, думая о сказке, которую они сейчас услышали. — Вообщето, помоему, не так много сказок о Камне, вызывающем умерших, да, Гермиона?

— Да, — грустно подтвердила она. — Я думаю, только мистер Лавгуд способен всерьёз вообразить, что это возможно. Скорее всего, Бидль взял за основу идею философского камня — тот дарует бессмертие, а этот воскрешает мертвых.

Вонь из кухни стала заметно сильнее. Пахло горелыми трусами. Гарри сомневался, хватит ли у них сил из вежливости съесть Ксенофилиусову стряпню.

— А Мантия? — медленно проговорил Рон. — Знаете, тут он прав. Я так привык к мантии Гарри, даже не задумывался, какая она замечательная. А ведь я никогда о другой такой не слышал. Она действует безотказно. Нас ни разу никто под ней не увидел.

— Естественно, Рон, она же невидимка!

— Нет, но он правду говорил про другие мантииневидимки, хотя их тоже не на кнат ведро, между прочим! Мне как-то в голову не приходило, только сейчас сообразил: я много раз слышал о том, что со временем чары на них изнашиваются, а от заклятии они рвутся и на них остаются дыры. Мантия Гарри не такая уж новая, она раньше была у его папы, а работает… идеально!

— Допустим, Рон, но вот Камень…

Пока друзья шепотом препирались, Гарри бродил по комнате, не слишком прислушиваясь. Он подошел к лестнице, рассеянно посмотрел вверх и обалдел. С потолка комнаты следующего этажа на него смотрело его собственное лицо.

Придя в себя, он понял, что это не зеркало, а роспись. Гарри стало любопытно, и он полез вверх по лестнице.

— Гарри, ты что? Нельзя же без приглашения!

Но Гарри уже добрался до верхнего этажа.

Потолок в комнате Полумны украшали пять замечательно выписанных лиц: Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Невилл. В отличие от хогвартских портретов, они не двигались, но все же какаято магия в них была. Гарри показалось, что они дышат. Среди портретов, объединяя их в единое целое, вилась тонкая золотая цепочка, но, приглядевшись, Гарри понял, что на самом деле это тысячи раз повторенное золотыми чернилами слово: друзья… друзья… друзья…

Он почувствовал огромную нежность к Полумне. Оглядевшись, он увидел на столике у кровати фотографию: маленькая Полумна и рядом женщина, очень похожая на нее. Они стояли, обнявшись. Полумна на снимке выглядела куда более ухоженной, чем в жизни. Фотография была покрыта слоем пыли. Это показалось Гарри странным. Он осмотрелся внимательнее.

Чтото в комнате явно было не так. Светлоголубой ковер тоже был весь пыльный. В шкафу с распахнутыми дверцами не висела одежда, кровать выглядела холодной и неуютной, как будто в ней давно не спали. Поперек ближайшего окна на фоне кровавокрасного неба протянулась паутина.

Гарри сломя голову кинулся вниз по лестнице.

— Что случилось? — спросила Гермиона.

Гарри не успел ответить — из кухни показался Ксенофилиус, держа поднос, уставленный суповыми тарелками.

— Мистер Лавгуд, — крикнул Гарри, — где Полумна?

— Прошу прощения?

— Где Полумна?

Ксенофилиус застыл на верхней ступеньке.

— Я… я вам уже говорил. Она у ручья, возле Нижнего моста, ловит заглотов.

— А почему тогда вы накрыли поднос всего на четверых?

Ксенофилиус пытался заговорить и не мог. В комнате слышался только мерный стук печатного станка и тихий звон тарелок на подносе — у Ксенофилиуса дрожали руки.

— Помоему, Полумны давно здесь не было, — сказал Гарри. — Ее одежды не видно, кровать не застелена. Где она? И почему вы все время смотрите в окно?

Поднос выпал у Ксенофилиуса из рук. Тарелки запрыгали по полу, разбиваясь на куски. Гарри, Рон и Гермиона выхватили волшебные палочки. Ксенофилиус замер, не дотянувшись рукой до кармана. В этот миг печатный станок громко задребезжал, и изпод скатерти лавиной хлынули «Придиры». Станок перестал греметь. В комнате наконецто наступила тишина.

Гермиона нагнулась и подобрала с пола журнал, не отводя волшебной палочки от мистера Лавгуда.

— Гарри, смотри!

Он подошел к ней, перешагивая через нагромождения журналов. На обложке он увидел свою фотографию крупным планом, а поперек нее слова «Нежелательное лицо № 1» и объявление о награде.

— Видно, «Придира» поменял курс? — холодно спросил Гарри. Он стремительно соображал. — Так зачем вы выходили в сад, мистер Лавгуд? Отправить сову в Министерство?

Ксенофилиус облизал губы.

— Мою Полумну забрали, — прошептал он. — Изза моих статей. Полумну забрали, и я не знаю, где она, что с ней сделали. Но, может быть, они ее отпустят, если я… если я…

— Сдадите им Гарри? — закончила за него Гермиона.

— Не выйдет, — отрезал Рон. — Уходим! Освободите дорогу!

На Ксенофилиуса страшно было смотреть: он словно постарел на сотню лет, губы растянулись в ужасной усмешке.

— Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен спасти Полумну. Я не могу ее потерять! Вы никуда не уйдете.

Он раскинул руки, загораживая лестницу, и Гарри вдруг представилась мама, точно так же заслонившая собой детскую кроватку.

— Мы не хотим с вами драться, — сказал он. — Отойдите, мистер Лавгуд.

— ГАРРИ!!! — вскрикнула Гермиона.

За окном промелькнули несколько человек верхом на метлах. Как только трое друзей отвернулись, Ксенофилиус выхватил волшебную палочку. Гарри вовремя понял свою ошибку и прыгнул в сторону оттолкнув Рона и Гермиону. Оглушающее заклятие Ксенофилиуса пролетело через всю комнату и задело рог взрывопотама.

Раздался чудовищный взрыв. Комната содрогнулась от грохота, посыпались щепки, бумажки и всякий мусор, поднялась густая белая пыль. Гарри подбросило в воздух, потом основательно приложило об пол. Он ничего не видел, только прикрывал голову руками от падающих обломков. Закричала Гермиона, чтото завопил Рон, жутко загромыхало железо — видно, Ксенофилиус не удержался на ногах и покатился вниз по винтовой лестнице.

Заваленный мусором и обломками, Гарри попытался встать. От пыли было не продохнуть и почти ничего не видно вокруг. Часть потолка обрушилась, в дыре торчали ножки кровати. На полу рядом с Гарри валялся бюст Кандиды Когтевран с отбитой щекой, в воздухе летали обрывки пергамента, а печатный станок опрокинулся набок и застрял поперек лестницы, ведущей в кухню. Рядом с Гарри зашевелилась белая фигура — Гермиона, покрытая пылью и похожая на еще одну статую, прижала палец к губам.

Внизу со стуком распахнулась дверь.

— Я говорил вам, Трэверс, что спешить некуда? — послышался грубый голос. — Говорил я, что этот псих, как обычно, бредит?

Раздался громкий треск, и Ксенофилиус вскрикнул от боли.

— Нет… нет… наверху… Поттер!

— Я тебя предупреждал на той неделе, Лавгуд, что мы больше не будем сюда мотаться по ложным вызовам! Не забыл еще прошлую неделю? Как ты пытался всучить нам за свою дочурку какоето идиотское устройство для головы? А на позапрошлой… — Снова треск, снова вскрик. — Размечтался, что получишь ее, если сумеешь нам доказать, что на свете существуют морще… (треск) рогие… (треск) кизляки!

— Нет! Нет! Умоляю! — захлебывался рыданиями Ксенофилиус. — Там правда Поттер! Правда!

— А теперь, оказывается, ты задумал нас взорвать! — проревел Пожиратель смерти.

Последовала целая очередь магических ударов, перемежавшихся жалобными криками Ксенофилиуса.

— Селвин, помоему, тут сейчас все рухнет, — спокойно заметил другой голос, эхом отдавшись от искореженных ступеней. — Лестница засыпана. Попробуем расчистить? Как бы дом не обвалился.

— Ты, лживая мразь! — крикнул волшебник по имени Селвин. — Ты небось в глаза не видел никакого Поттера! Вздумал заманить нас и прикончить? Думаешь, за такие штучки тебе вернут твою девчонку?

— Я клянусь… клянусь чем хотите — Поттер наверху!

— Гоменум ревелио! — произнес второй голос у подножия лестницы.

Гарри услышал, как ахнула Гермиона, и почувствовал, будто чтото пролетело над головой; на миг его накрыла тень.

— Селвин, там и впрямь ктото есть, — резким тоном произнес второй волшебник.

— Это Поттер, я же говорю, это Поттер! — всхлипывал Ксенофилиус. — Пожалуйста, отдайте мне Полумну, только отдайте Полумну…

— Получишь свою малявку, Лавгуд, — ответил Селвин, — если поднимешься сейчас наверх и приведешь мне Гарри Поттера. Но смотри, если это засада и там нас поджидает твой сообщник — не знаю, останется ли от твоей девчонки хоть кусочек, чтобы ты мог его похоронить.

У Ксенофилиуса вырвался протяжный крик, полный страха и отчаяния. Потом на лестнице послышались скрип и скрежет — это Ксенофилиус разгребал завалы.