Магия обреченных - Клюева Варвара

Но теперь путешествие подошло к концу, и нужда в помощи по хозяйству отпала. Что же до ратных дел, то Верховные лорды как-нибудь обойдутся. Скорее всего и сражения-то никакого не будет. Кто станет связываться с ними из-за какого-то белого уродца? Владыка нагорнов? Близкое знакомство с лордом Региусом, конечно, избавило его от иллюзий по поводу возможности сопротивления Верховным лордам. Придворный маг? После злополучного удара по мозгам Мираму едва ли захочется геройствовать. Четверка ренегатов во главе с Малихом? Судя по тому, что лорду Трегору удалось выудить из сознания Мирама, эта шайка, освободив своего вожака, удрала из столицы. Маги, возмущенные нападением на своего собрата? Эти, конечно, могут причинить мелкие неприятности, но в настоящую драку полезть скорее всего побоятся. А если не побоятся – сами виноваты. Значит, плохо усвоили урок, полученный когда-то от своих учителей: состязаться с Верховными лордами в могуществе – дело совершенно безнадежное. Жаль, конечно, бедняг, но глупость и самонадеянность – непозволительная для магов роскошь.

Как бы то ни было, самонадеянных глупцов вряд ли наберется много. Сгорнийские маги нечасто селятся на Плоскогорье, а тем более – поблизости от столицы нагорнов. Для занятий магией требуются покой и уединение, а в этих густонаселенных краях тихих уголков почти не осталось. На расстоянии трех с половиной дней пешего пути от столицы живет три, от силы четыре дюжины магов. Многие ли разозлились настолько, что бросили свои занятия и отправились в поход, не сулящий им ничего, кроме неприятностей? Дюжина? Возможно. Две? Едва ли. А те маги, что живут дальше, просто не успели добраться.

Словом, серьезного сражения не предвидится. С дюжиной смутьянов Верховные лорды расправятся на раз-два-три. Настоящая опасность исходит только от девчонки-уродца, которая убила лорда Региуса. Самое неприятное, что сила ее Дара неизвестна. Кто знает, скольких Верховных лордов она поразит, прежде чем ее удастся уничтожить? Одного? Двух? Из сознания Мирама лорд Трегор почерпнул, что после убийства Региуса девчонка долго болела. Это позволяет надеяться, что ее сила сравнима с силой Верховного лорда. А если так, то у них есть шанс победить без потерь. Один хорошо согласованный общий удар – и с выродком будет покончено.

Такими или примерно такими мыслями тешили себя Верховные лорды всю дорогу от Восточной заставы до Дворцовой площади, где им пришлось столкнуться с суровой правдой жизни. Не одна, не две, не три, а семь дюжин магов поджидали их перед дворцом. Они стояли редко, на расстоянии девяти-десяти саженей друг от друга, через каждую из этих широченных брешей без труда проехал бы конный отряд, но было совершенно ясно, что маленькой армии Верховных не дадут пройти легко.

После небольшого совещания, на котором лорды Трегор и Эратус, призывавшие к немедленному штурму, остались в меньшинстве, Верховные отправили лорда Септимуса на переговоры. Навстречу Септимусу вышел тщедушный старик, в котором лорд Хеладос не без труда признал своего давнего ученика.

– Если я что-нибудь понимаю, они не договорятся, – пробормотал лорд Хеладос. – Арадек, как все щуплые низкорослые сгорны, невероятно упрям. На месте лорда Септимуса я бы сразу обратился к толпе.

– Может, все-таки послушаем, о чем они говорят? – предложил Лорд Хенцельт.

– К чему? Только время попусту тратить! – проворчал лорд Эратус, перебирая айкасы.

Может быть, Арадек и был отчаянным упрямцем, но проявить себя с этой стороны он явно не спешил. Говорил в основном лорд Септимус, Арадек же больше помалкивал. В паузах задавал вопросы, причем по тону вопросов было не понять, настроен ли он непримиримо или собирается уступить. «Стало быть, лорд Трегор напал на Мирама без вашего ведома и согласия?.. А почему он сейчас с вами, если знает, что вы намерены его покарать?.. Откуда вам известно, что в смерти лорда Региуса повинна эта девочка?.. Но разве не может быть, что она вернула убийцам Дар, не зная об их злодеянии, просто по доброте душевной?.. Значит, вы исключаете возможность того, что четыре мага способны поразить одного Верховного лорда без помощи более могущественной силы?..

Неизвестно, сколько длился бы этот диалог, если бы лорд Трегор не почуял, что Арадек попросту водит лорда Септимуса за нос. Желая проверить страшное подозрение, закравшееся ему в голову, Трегор взял айкас магической связи и просканировал площадь, пытаясь найти Красный айкас.

– Заканчивайте, милорд! – заорал он что было мочи. – Мятежники здесь! Они все заодно!

Лорд Септимус, уже предвкушавший мирное соглашение, растерянно посмотрел на посланника магов.

– Это правда, милорд, – спокойно сказал Арадек. – Малих и его товарищи здесь. Мы знаем о Границах и о вашем предательстве. Так что война неизбежна.

Лорд Септимус медленно повернулся и пошел к своим. Что-то было не так, но что именно, он понял, только пройдя половину пути: если война неизбежна, зачем же они вступили в переговоры?

Ответ на этот вопрос он получил через минуту.

– Пока вы там развлекали этого недомерка, Белая дрянь погрузила в спячку всех наших учеников! – крикнул ему в лицо лорд Трегор.

– Девочка-уродец? Почему вы думаете, что это она?

– Да потому что никто из нас не может их разбудить!

Глава 35

На душе у Хайны было скверно. Алмель и Лана плакали, плакали из-за нее. А она не знала, как их утешить, и не могла уступить их мольбам.

– Пожалуйста, не надо! Мне очень нужно… Я должна там быть, – беспомощно лепетала она, не зная, как выразить свои чувства.

Будь Хайна постарше, ей, наверное, удалось бы найти подходящие слова. Примерно такие: «Эти люди пришли сюда, чтобы защитить меня. Их жизнь не нужна Верховным лордам, нужна моя. Но они пришли, понимая, что могут погибнуть. А я с моим целительским Даром могу многих спасти, но для этого мне обязательно нужно видеть битву. Кем же я буду, если соглашусь отсидеться в укромном уголке, как вы того хотите?»

Однако человек, проживший на свете немногим больше дюжины лет, редко умеет выражать свои мысли при полном смятении чувств. Хайна и говорить-то могла с трудом, поэтому ей оставалось рассчитывать только на понимание взрослых. На то, что они не примут ее отказ уступить их жалобной просьбе за прихоть жестокого вздорного ребенка. Но Лана и Алмель сами были в смятении, а потому понимать Хайну отказывались. Зато Кармал понял ее сразу.

– Зачем вы мучаете девочку? – сказал он, с порога оценив обстановку. – Разве не видите: она готова сделать что угодно, лишь бы вы не лили слезы? Беда в том, что, если она вас послушается, это будет уже не она. Есть разные способы убить человека, и самый отвратительный из них – убить нутро, оставив живую оболочку. Хотите попробовать?

Его слова звучали жестоко, но сработали гораздо лучше, чем уговоры, утешения и заверения, что все будет хорошо.

– И правда, дочка, что-то мы с тобой совсем распустились, – сказала Лана Алмели, утирая глаза. – А ведь обе – ведьмы. Кому, как не нам знать, что Хозяйку не обманешь!

Алмель промолчала, только бросила на Кармала такой взгляд… В общем, Хайна порадовалась, что у ее названой сестры нет ведьминского Дара.

Потом были объятия, наставления, пожелания, обещания… И снова слезы.

– Пора! – объявил Кармал, сообразив, что без его вмешательства прощание растянется до бесконечности. И они ушли.

Честно говоря, Хайна считала страх Алмели и Ланы преувеличенным. Наблюдать за битвой она и Кармал собирались не с площади, где должно было разыграться сражение, а с дозорной башни на крыше дворца. На таком расстоянии Верховные лорды Хайну не разглядят, а если и разглядят, то не узнают. Волосы она спрятала под накидку, что же до глаз, то один будет скрыт за трубкой с выпуклым стеклом, которую дал девочке для лучшего обзора епачин гвардейцев, а второй она зажмурит.

Однако, поднявшись на верхнюю площадку обзорной башни, Хайна первым делом вытаращила глаза. Она почему-то ожидала, что маги разделятся на два отряда и встанут плечом к плечу у обоих ворот дворца, а они распределились по всей площади и стояли так редко, словно собирались не сражаться, а играть в мяч.