Лабиринт - Кейт Мосс

Она узнала больше, чем ожидала. Самое забавное, что Гильом даже не сознает значения того, что рассказал ей нынче вечером. Она и раньше подозревала, что Элэйс отправилась в Безьер за отцом, но теперь знала наверняка. И узнала кое-что из того, что произошло между ними в ночь перед его отъездом. Ориана так заботилась о здоровье сестрицы единственно ради того, чтобы подвигнуть ту поделиться отцовскими тайнами. Уловка не сработала. Правда, ее служанка донесла, в какое отчаяние пришла Элэйс, заметив пропажу деревянной дощечки. В бреду, разметавшись на постели, она только о ней и говорила. Но отыскать эту дощечку пока не удавалось, несмотря на все усилия Орианы.

Она заложила руки за голову. Ей и во сне бы не приснилось, что в руках отца — вещь, обладающая такой властью, что за нее готовы отдать целое состояние. Нужно только набраться терпения.

Из слов Гильома она поняла, что дощечка была не столь уж важна. Будь у нее побольше времени, она выманила бы у любовника и имя человека, с которым встречался в Безьере ее отец. Если он знал это имя.

Ориана села. «Франсуа должен знать». Она хлопнула в ладоши.

— Отнеси это Франсуа, — велела она. — И смотри, чтобы тебя никто не видел.

ГЛАВА 38

На лагерь крестоносцев пала ночь.

Гай д'Эвре вытер жирные руки о полотенце, протянутое суетливым прислужником, осушил чашу и взглянул на восседавшего во главе стола аббата Сито: готов ли тот встать.

Не готов.

Аббат, облаченный в белое, лучащийся самодовольством, расположился между герцогом Бургундским и графом Неверским. Эти двое, вместе со своими приверженцами, соперничали из-за мест с самого выступления Воинства из Лиона.

Судя по их бессмысленно застывшим лицам, Арнольд-Амальрик продолжает бичевать пороки. Ересь, геенна огненная, неуместность просторечия в богослужении — он способен часами изводить слушателей.

Ни к одному из них Эвре не питал уважения. Их амбиции представлялись ему жалкими: добыть несколько золотых, вина и шлюх, подраться забавы ради и, отбыв законные сорок дней, со славой отправиться по домам. Слушал церковника, кажется, только де Монфор, сидевший за столом чуть дальше. У этого глаза горят неприятным огнем, соперничающим с фанатическим пламенем в глазах аббата.

Эвре знал Монфора только понаслышке, хотя они и были близкими соседями. Гай унаследовал земли с добрыми охотничьими угодьями к северу от Шартра. Благодаря хорошо рассчитанным бракам и безжалостному взиманию податей состояние семьи последние пятьдесят лет неуклонно росло. Никакие братья не оспаривали у него титул, он не был обременен никакими существенными долгами.

Земли Монфора под Парижем лежали в двух днях конного пути от поместья Эвре. Тот знал, что Монфор принял крест после персонального обращения к нему герцога Бургундского, однако его амбиции были известны всем, так же как благочестие и храбрость. Монфор был ветераном восточных кампаний в Сирии и Палестине, он же был в числе немногих крестоносцев, отказавшихся участвовать в осаде христианского города Зара во время четвертого Крестового похода в Святую землю.

Теперь ему было за сорок, но Монфор до сих пор был силен как бык. Самолюбивый и вспыльчивый, он прославился небывалой преданностью людям, воевавшим под его началом, зато многие бароны ему не доверяли, подозревая в интригах и честолюбии, не подобающих его положению. Его Эвре презирал, как презирал всякого, объявляющего свои делишки деяниями Господа.

У Эвре была всего одна, но веская причина принять крест. Достигнув цели, он немедленно вернется в Шартр с книгами, на охоту за которыми потратил полжизни. У него нет ни малейшего желания умирать на алтаре чужой веры.

— Что еще? — буркнул он, заметив появившегося за плечом слугу.

— К вам посланец, сударь.

Эвре поднял голову:

— Где?

— Ждет за границей лагеря, сударь. Имени назвать не пожелал.

— Из Каркассоны?

— Он не говорит, сударь.

Склонившись к внимающим аббату, Эвре извинился за ранний уход и выбрался из-за стола. Его бледное лицо окрасил румянец. Пробираясь среди палаток и коновязей, крестоносец поспешно зашагал к поляне на восточной стороне лагеря.

Сперва в темноте ему удалось разглядеть лишь неясную тень, но, подойдя ближе, Эвре узнал слугу своего шпиона в Безьере.

— Ну?

В его голосе звучало жестокое разочарование.

Посланец упал на колени.

— Мы нашли их тела в лесу под Курсаном.

Серые глаза Эвре напоминали сейчас щели в забрале шлема.

— Под Курсаном? Их дело было следить за Тренкавелем и его людьми. Как их занесло к Курсану?

— Не могу сказать, сударь, — пролепетал посланец.

Повинуясь взгляду Эвре, еще двое выдвинулись из-за деревьев, непринужденно положив ладони на рукояти мечей.

— Что еще там нашли?

— Ничего, сударь. Накидки, оружие, даже стрелы, убившие их… там ничего не было. Голые тела. Все остальное унесли с собой.

— Стало быть, их опознали?

Слуга отступил на шаг.

— В замке больше говорят об отваге Амьеля де Курсана, а кто были разбойники, почти не обсуждают. Там еще была девица, дочь наместника виконта Тренкавеля, Элэйс.

— Она ехала одна?

— Не знаю, сударь, но де Курсан сам проводил ее до Безьера. Она встретилась с отцом в еврейском квартале. Оба провели там некоторое время. В частном доме.

Эвре задумался.

— Вот оно как, — пробормотал он, и на его губах проступила улыбка. — А как зовут еврея?

— Имени мне не сообщили, сударь.

— Когда беженцы двинулись в Каркассону, он участвовал в исходе?

— Да, сударь.

Эвре не пожелал выказывать облегчение, которое принесла ему эта весть.

— Кто еще об этом знает?

— Никто, сударь, клянусь вам. Я никому не говорил.

Эвре нанес удар без предупреждения. Нож легко вошел в горло гонца. Тот задохнулся, выкатил глаза, последний выдох выплеснулся на землю вместе с алой струей крови. Посланец упал на колени, потянулся к торчавшему в горле ножу, но руки его обмякли, и он ткнулся лицом в землю. Еще минуту тело корчилось в кровавой луже, потом содрогнулось в последний раз и замерло.

Эвре безразлично взглянул на мертвеца, протянул руку ладонью вверх, ожидая, чтобы один из солдат вернул ему кинжал, вытер клинок угол ком рубахи убитого и вложил в ножны.

— Избавьтесь от него, — приказал Эвре, толкнув тело носком сапога. — И найдите этого еврея. Я хочу знать, здесь он или уже в Каркассоне. Описание у вас есть?

Солдат кивнул.

— Хорошо. Если оттуда не будет известий, больше меня сегодня ночью не тревожьте.