Испытание - Деннинг Трой

Колуми открыл ответный огонь — после того, как в него попали, и из двух свежих дыр в его голове заструился дым.

Невозможно.

Нога Хана онемела и подогнулась. Затем всё его нутро пронзила жгучая боль, и он почувствовал, как его отбрасывает в сторону.

Автоматический огонь. Иначе быть и не могло, потому что Крейтеус должен был быть уже мёртв.

Хан всё равно продолжал стрелять, разворачиваясь в падении и всаживая выстрел за выстрелом в силовое тело и мозг большеголового. Он не хотел рисковать — ведь следующей целью колуми должна была стать Лея.

Приглушённый грохот взрывающегося приводного двигателя прокатился по лесу. Хан упал на землю, охваченный болью — как будто крыса-вомп вырывала его внутренности, — и едкие пары горящих химикатов заполнили его ноздри.

Мгновение спустя силовое тело Крейтеуса врезалось в дерево и взорвалось во второй раз. Мини-ракеты начали летать по лесу, срубая сучья с деревьев и вызывая цепочку отдалённых взрывов.

Теперь Крейтеус был мёртв.

Хан повернулся на звук второго взрыва и увидел разбитое и горевшее силовое тело, лежавшее у основания расколотого дерева.

Он должен был быть мёртв.

* * *

Лея двинулась вперёд, вращаясь и прыгая. Её тело изгибалось и поворачивалось, когда она уворачивалась в стороны от визжащих мини-ракет и уклонялась от шипящих флешетт, а её световой меч плёл цветную сеть, отбивавшую пушечные разряды обратно в нападавшего, скрытого тенью. Она была едина с Силой, её сияющее золотое тело стало вихрем, кружившимся в диком потоке, все её существо было водоворотом холодной решимости и сосредоточенной ярости, подчинённым единственной всепоглощающей цели: убивать.

Марвиду удалось выровнять своё тело после её последнего удара энергией Силы, и сейчас он отступал от неё в кривом полёте, так что половина его пушечных выстрелов разлеталась куда попало. Внутренний элемент питания прямо над его плечом взорвался, оставив рваную дыру в бронированном корпусе и покрыв половину головы и тела Марвида едкими химикатами. Полученные ожоги выглядели по-настоящему ужасно: большие ромбовидные волдыри прямо на глазах у Леи заживали, превращаясь в медного цвета чешую ящерицы.

Она быстро догоняла колуми, и они оба знали, что всего лишь через несколько ударов сердца она сократит дистанцию до нуля. Лея протанцевала мимо вереницы флешетт, отбила в сторону пушечный разряд и с помощью Силы перепрыгнула последние пять метров. Затем она бросилась на него и направила свой световой меч вниз, к его голове.

Пара оглушительных ударов сотрясла деревья позади Леи, и она почувствовала ужасный разрыв в Силе, когда Хан упал. Холодная волна ошеломлённого неверия захлестнула её, и она, должно быть, заколебалась, потому что внезапно Марвид протянул свою новую руку, прижав её закруглённый конец к её животу. Глубоко внутри силового тела Крефа начал нарастать низкий гул.

— Ты проиграла, джедайка, — сказал Марвид. — Я…

Лея уже поворачивалась, скользя вдоль таинственной руки и опуская световой меч вниз, на ключицу Марвида. Клинок затрещал, наполняя воздух кровью, дымом и искрами, разрезая ван-сплав и плоть.

Низкий гул превратился в гудение. Передняя половина скафандра Леи попросту расплавилась, а кожа на её животе начала покрываться волдырями и обугливаться. Она развернулась, чтобы отпрянуть назад, но её внутренности взорвались вулканом кипящей боли.

* * *

Хан лежал на лесной подстилке, стеная в агонии, часы, дни, может быть, даже недели. В животе у него была дыра размером с кулак вуки, а нога от колена и выше превратилась в одну большую жгучую боль. Ниже колена он чувствовал только холодное пульсирующее онемение, которое напугало бы его до смерти, если бы он не был уверен, что уже мёртв.

Потому что никто не смог бы так долго терпеть такую сильную боль и пережить её.

Но это не могло длиться так долго. Хан всё ещё слышал вопли Марвида, когда световой меч Леи заискрился и пробил себе путь сквозь силовое тело колуми, и он слышал те же самые звуки с того момента, как упал на лесную подстилку. Может быть, всё именно так и происходит, когда кто-нибудь умирает. Может быть, разум мертвеца просто попадает в замкнутый круг, и он проводит вечность, вспоминая последний момент своей жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нечестно.

Провести вечность Хан хотел вовсе не так. Он хотел провести её, держа Лею за руку и вспоминая хорошие времена — их свадьбу в Кантамском доме на Корусанте, их медовый месяц, когда они наблюдали за кометами Корфелиона, рождение их детей, все эти годы совместной жизни, борьбы и любви… всё это. Именно так он хотел провести вечность — а не валяться на какой-то лесной подстилке с вырванными кишками.

Вечный миг закончился низким, гулким гудением.

Лея закричала и с глухим стуком упала на землю где-то позади него, затем её световой меч замолчал — и она тоже.

Хан заставил себя перестать стонать и прислушаться, и он услышал мучительный стон, издававшийся таким тихим и искажённым голосом, что он мог распознать в нём только то, что это была женщина — и это могла быть только одна женщина. Он хотел позвать Лею по имени, услышать, как она скажет ему, что это стонет кто-то другой, а с ней всё в порядке, но его рот отказался повиноваться. Каждый раз, когда он открывал его, чтобы позвать её, наружу вырывался лишь стон его собственной боли.

Сияние начало исчезать с тела Хана, и тени принялись нашёптывать ему, приближаясь и поедая маленькое кольцо света, которое всё ещё окружало его.

«Мы можем помочь».

Слова были такими тихими и еле слышными, что Хан не был уверен, действительно ли он их слышал или просто воображал в шелесте теней вокруг себя.

«Мы можем спасти тебя».

«Да ну?» — Хан попытался произнести это слово вслух… и обнаружил, что достаточно просто подумать об этом. — «А во что мне это обойдётся?»

Тени ничего не сказали, но они оставались поблизости, шепча между деревьями, превращая их стволы из бледных в тёмные, где бы они ни проходили. Хан вспомнил тень, которую он мельком увидел во время игры в сабакк с Бардууном, и задался вопросом, не отсюда ли она взялась, не прошёл ли мандалорец через врата до него и не был ли достаточно глуп, чтобы принять то, что предлагали тени.

Хан закрыл глаза и прислушался. Он всё ещё слышал стоны женщины.

Лея.

Он упёрся в лесную подстилку пяткой своей неповреждённой ноги и почувствовал, что поворачивается. Хороший знак. Мертвецы не могли переворачиваться сами — по крайней мере, за пределами монолита. Но здесь — кто знает? Хан начинал думать, что время и пространство — это нечто такое, что существовало только внутри разумных существ. И если это было правдой, то, возможно, это было верно и в отношении жизни и смерти. Быть может, время и пространство, жизнь и смерть были всего лишь линзами, через которые разумные существа воспринимали существование.

Лея продолжала стонать. Хан упёрся ногой, чтобы повернуться дальше… а затем его глаза открылись, и он увидел Лею — светящееся существо, свернувшееся в позу эмбриона, раскачивавшееся назад и вперёд и стонавшее в агонии. В нескольких метрах от неё лежал Марвид, дымящаяся куча из силового тела и плоти, неподвижная и окутанная тенью. И ещё Хан мог видеть Люка, по-прежнему лежавшего у подножия дерева, где он упал, но высоко державшего голову и светившегося глубоким золотым светом.

Взгляд Хана вернулся к Лее. Он хотел положить конец её страданиям даже больше, чем своим собственным: он будет мучиться от своих страданий вечно, до тех пор, пока её страдания наконец не закончатся.

«Мы можем ей помочь».

Тени снова зашептались, на этот раз так близко, что полностью съели кольцо света, окружавшее его. Они приблизились настолько, что, казалось, уже вытягивали сияние из его собственного тела.

«Мы можем спасти её».

Хан не спросил, во что ему это обойдётся, потому что и не хотел знать. Он отдал бы почти всё, чтобы спасти Лею: своё зрение, свой слух, своё здравомыслие, свою жизнь, свой дух — всё, что делало его Ханом Соло. Но Хан жил среди адептов Силы с того дня, как встретил Люка на Татуине, и этого было достаточно, чтобы понять соблазны Тёмной стороны. Если бы он попросил сохранить жизнь Леи, он бы не спас её — он бы приговорил их всех. Вот так и работает Тёмная сторона. Она соблазняет и обещает, а иногда даже и даёт. Но какой ценой? Цена всегда была слишком высока. Тёмная сторона забирала всё, чем был человек, и большую часть того, кем были его близкие. Хан и Лея поняли это, когда Джейсен перешёл на Тёмную сторону. Вся семья Соло заплатила за это — особенно Джейна, сестра-близнец Джейсена, которая была вынуждена выследить его и положить конец его царству террора.