Тайна мертвой планеты - Сергей Че

глазами, будто первый раз увидел. Молча оглядел бедра, живот, груди, вернулся к бедрам. В одном глазу что-то сверкнуло словно сработал анализатор.

— Э-э… М-м-м… Видишь ли, са… самочка… Кокаин пробовала? А героин? Мандарин? Так вот, это в сотни раз круче.

Он отвернулся к окну, явно сделав над собой усилие.

Внизу тележки с мясом продолжали кормить большого таракана.

— Так и знал! — делано возмутился Пафнутий. — Пятьсот тележек. Опять всех самок этой скотине скормили. Только объедки оставили.

Эликс прищурилась.

— Погоди. Как всех? А черепам что оставили?

— А им зачем? Они же вегетарианцы.

— Они рассказывали…

— Пыль в глаза. Чтобы боялись. И не спрашивали куда мясо девается. Патриарх, стена и станция — это их секрет. Убьют всех, но утечки не допустят. Так что нечего здесь торчать. Пошли. Отведу туда, где не достанут.

Он снова уставился на Алису.

Та на всякий случай спряталась за спину Эликс.

— Э, простите, дамы. Нескромный вопрос. Вы же премиальные. У тебя первая категория. А у нее — высшая. Ведь так?

— Если и так, то какая разница?

Пафнутий аж подпрыгнул.

— Как это какая⁈ Как это какая⁈ Да я всех родственников приглашу! Всех однокурсников! И сослуживцев! Хотя нет. Этим не хватит. Пойдемте быстрее!

Эликс отступила на шаг, толкая спиной Алису.

— Пафнутий. Дай догадаюсь. Нет никакого второго подъемника?

— Как это нет? Есть. Главный подъемник. Тот что поднимет вас туда, где точно не найдут. В ирий, эдем, рай. К господу боженьке. Я читал вашу мифологию. Пойдемте быстрее. Боженька заждался.

Он сделал шаг ближе и навис жвалами.

Алиса захныкала.

— Ты знаешь, — сказала Эликс, продолжая отступать, — мы на этот подъемник не торопимся.

— Почему?

— Так сложилось. Мы торопимся в другое место. На пересадочную станцию. Поможешь добраться?

— Тебе бы помог. Если бы знал, как. Но ее я отпустить не могу. Это выше моих сил. Я безвольный. А у нее высшая категория. Я же не череп, мне на станции делать нечего.

— Кстати, — Эликс отступила еще на шаг. — А им-то станция зачем? Не знаешь?

— Знаю. Там Майн Рид.

Рассказ 30. Дочи и пересадочная станция

— Майн Рид⁈

Пафнутий замялся.

— Ну не сам Майн Рид, конечно. Путь к нему. Дорога. Или какая-то машина. Я не знаю. Какая разница? И какое счастье, что вы не попали в лапы уродцам Патриарха! Эти коновалы порубили бы вас на части и свалили в тележку, не разбираясь, где антрекот, где карбонат, а где филе-миньон. Они и слов таких не знают. Патриарху все равно, высшая категория или десятая. Он все слопает. Никакого кулинарного искусства. А вот я, я — другое дело. Спросите у наших, кто такой Пафнутий? Пафнутий, скажут, это голова. Мастер еды. Создатель шедевров. Повар уровня бог. Пять раз подряд первое место на конкурсе кулинаров. Победы в номинациях «Стейк года», «Филе года» и «Окорок года». Причем окорок я готовил из второй категории и все равно обошел этого напыщенного гада Порфирия с его вышкой. Ко мне из дальних пещер учиться приезжают.

— Впечатляет, — сказала Эликс, почувствовав, что прижала Алису спиной к стене и отступать дальше некуда.

— А хотите я расскажу свои планы на этот званый ужин? — воодушевленно продолжил Пафнутий. — Никому обычно не рассказываю, вам расскажу. Вышечку конечно запеку целиком. Нафарширую ее же собственным мелко порубленным ливером, добавлю масла, яиц, гвоздики, французской булки. Волосы скопирую из сахарной ваты. Будет стоять посреди стола на коленках как живая, расставив жирные ляжечки и выпятив румяную попку.

Алису затрясло.

Пафнутий навис над ними, как дамоклов кухонный нож.

— Что касается тебя, то главным блюдом будет конечно окорок. Запеченный, с хрустящей корочкой, с травами и трюфелями. Одну половинку сделаю под соусом бешамель. Другую под соусом перигё. Далее пойдут стейки из поясничной вырезки, она у тебя наверняка с тонкими прослойками жирка, мраморное мясо, что называется. Потом жареное филе бедра под перечным соусом с сельдереем и яблоками. Сало с бедер и грудинку отправлю в коптильню, а на стол выставлю…

— А если мы не хотим, чтобы нас на стол выставляли? — высунулась Алиса.

Пафнутий опешил.

— То есть как? Любая еда этого хочет. Иначе какая же это еда?

— Значит, мы не любая. И вообще не еда.

Пафнутий опустил усики.

— Я конечно не имел раньше дела с живой едой. Только с кусками и огрызками…

— Пафнутий, — сказала Эликс. — Нам надо попасть на пересадочную станцию. А к тебе на стол нам попадать ну никак не надо. Времени нет.

— Да? А я думал, любая еда мечтает быть приготовленной умелым поваром. Печалька. Впрочем, как хотите. Не навязываюсь. Тренирую силу воли. Насчет станции, не знаю, чем вам помочь. Бывайте.

Пафнутий сиганул в сторону и через мгновение исчез за поворотом.

Алиса выдохнула и сползла по стене на пол.

И тут же вскочила снова, потому что Пафнутий вылетел из-за угла обратно.

— Совсем забыл. Есть обходной путь к станции. Держитесь крепче.

Он подхватил их жгутиками, прижал к брюху и рванул по коридору в другую сторону.

* * *

Здесь царили полутьма и тишина, которая закладывала уши.

Под ногами пружинили черные плиты, а звук шагов отражался гулким эхом от далеких стен и высокого, скрытого мраком потолка.

Череп шел впереди. Луч его фонаря метался из стороны в сторону, выхватывая из тьмы то кучи лежалого мусора, то ржавые контейнеры. Однажды пробился мимо очередных ящиков и осветил вдалеке несколько остроносых, странного вида космических кораблей, застывших у стены.

— Что это за место? — спросил Первый капитан.

Череп усмехнулся.

— Терпение, капитаны. Скоро все увидите.

Впереди показалось приземистое здание под полуразрушенным куполом.

— Придется пройти сквозь базу, — сказал череп. — Смотрите под ноги. Там слегка намусорено.

«Слегка» оказалось неподходящим словом.

База была забита хламом. Ветошь, тряпки, ржавые детали, покореженный пластик горами высились в каждом помещении. В одном из них кучей лежали бумажные книги. Второй капитан попробовал взять одну, но она тут же рассыпалась в пыль.

Они прошли коридором с закрытыми дверями и сваленном вдоль стен оборудованием. Одна из дверей была приоткрыта, за ней виднелась небольшая комнатка с узкой койкой, письменным столом и стеллажами.

— У меня стойкое ощущение дежа-вю, — пробормотал Первый.