Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет - Александр Лопухин

Св. пророк Илия является в истории с поражающей внезапностью, как молниеносная стрела, мгновенно озарившая полуночное небо. О его месторождении существуют только неясные догадки. Судя по его названию «фесвитянин», можно думать, что родом он был из Фисвы, городка в северной части Палестины, откуда он, однако же, переселился за Иордан, где и жил в пустынях Галаада, со всей простотой и суровостью образа жизни пустынника. Оттуда он и явился внезапно на блестящих улицах Самарии. Необычайный вид этого чужестранца – босого, с длинными волосами на голове, в грубом плаще из верблюжьего волоса, с кожаным поясом на чреслах и посохом в руках – сразу должен был произвести немалое движение в преступной столице преступного царя; но пророк прямо направился ко дворцу и там перед лицом самого Ахава в кратких словах произнес страшный приговор Божий: «Жив Господь Бог Израилев», – сказал Илия, тем самым обличая гнусное нечестие и неразумие идолопоклонства, – «в сии годы не будет ни росы, ни дождя; разве только по моему слову». Произнеся этот приговор, Илия удалился, избегая мщения нечестивой царственной четы. На время он укрылся у потока Хорафа, впадавшего в реку Иордан, где «вороны приносили ему хлеб и мясо» каждое утро и вечер. Но вот поток высох, потому что приговор Божий вступил в свою силу, и Илия должен был удалиться в Сарепту, город во владениях царя сидонского. Там он нашел приют у одной бедной вдовы, гостеприимство которой награждено было чудесным восполнением ее скудного запаса муки и масла и восстановлением к жизни ее сына, который был так сильно болен, «что не оставалось в нем дыхания». А засуха все еще продолжалась. Плодородные равнины колена Ефремова превратились в знойную, бесплодную пустыню, и в Самарии настал голод. Ахав со своим царедворцем Авдием отправился обозревать страну, чтобы убедиться в размерах постигшего бедствия. Он отправил гонцов во все концы царства и в соседние страны в поисках за Илией, но его нигде не находили.

Тогда пророк явился сам и, прежде всего, Авдию, повелевая ему известить царя о его явлении. Но лишь только трепещущий Авдий донес об этом Ахаву, как перед ним лично явился и сам Илия. «Ты ли это, смущающий Израиля?» – гневно спросил царь пророка. «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, – отвечал Илия, – тем, что вы презрели повеления Господни и идете в след ваалам». Чтобы доказать истину религии Иеговы и ложность Ваала, Илия предложил сделать всенародный опыт через жертвоприношение, с условием, какой Бог скорее услышит молитву и низведет небесный огонь для сожжения жертвы. Ахав принял предложение и созвал жрецов Ваала в числе 450 человек. Опыт должен был происходить на горе Кармил, с величавой вершины которой с одной стороны открывается вид на безбрежное море, а с другой – на богатейшие равнины Земли обетованной. Собралось множество народа, и Илия одиноко стоял против сотен жрецов и тысяч идолопоклонников. Жрецы Ваала устроили жертвенник и положили на него тельца.

Когда их бог Ваал (бог солнца) начал подниматься с восточного небосклона, они приветствовали его появление дикими плясками, с причитанием и воплями: «Ваале, услышь нас!» Но не было ни голоса, ни ответа. «В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: “Кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался или занят чем-либо, или в дороге, а может быть и спит, так он проснется”». Жрецы еще более забесновались, крича до неистовства и нанося себе удары ножами и копьями, так что истекали кровью. «Но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха». Дневное светило, которое безумно боготворилось ими, скатилось с небосклона и скрылось в волнах Средиземного моря. Тогда очередь была за пророком Бога живого. Подозвав к себе народ, Илия воздвиг жертвенник из двенадцати камней, по числу колен Израилевых, окопал его рвом, который наполнил водой, и, положив жертву, произнес пламенную молитву к Богу, прося Его показать идолопоклонникам, что Он есть единый истинный Бог, Бог отцов заблудшего народа. Тогда внезапно сверкнул огонь и истребил не только жертву, но и воду во рве. «Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: “Господь есть Бог! Господь есть Бог!”» По отношению к идолослужителям приведено было в исполнение постановление Моисеева закона: все жрецы были схвачены и избиты на берегах потока Киссона. Бедствие тотчас же прекратилось. На западе с моря поднялось облачко, как предвестник дождя, и вся страна ожила от обильной влаги. Ахав с радостью поскакал в свою летнюю резиденцию Изреель, и торжествующий Илия, «опоясав чресла свои, бежал пред Ахавом до самого Изрееля», на расстоянии двадцати восьми верст. Но оттуда он должен был скоро удалиться: Ахав признал силу Бога Израилева, но все происшедшее только еще более распалило злобную ярость Иезавели. Она решилась скорее умереть, чем оставить Илию без отмщения за избиение ее жрецов и пророков. Безумствуя от злобы, она послала передать Илие грозную весть: «Если ты Илия, то я Иезавель; пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоей душой того, что сделано с душой каждого из них», т. е. ее жрецов. Но пророк Илия, как ветер пустыни, явился и исчез. Сначала он отправился в Вирсавию, где ослабевшая было в нем бодрость была поддержана явлением ангела, принесшего ему пищу для подкрепления, а затем он удалился в Синайскую пустыню «к горе Божией Хориву», той священной горе, где Моисей впервые получил свое призвание и в соседстве с которой дано было законодательство. Там он вновь ободрился, как бы восприяв в себя дух самого великого законодателя Моисея, с которым он, как два величайших представителя ветхозаветной церкви, явился впоследствии на Фаворе перед лицом божественного Начальника Нового Завета. Там же он, подобно Моисею, сподобился видения Бога, Который явился ему не в грозных знамениях бури, огня и землетрясения, как он мог ожидать, а в «веянии тихого ветра», как в знамении благодати, незримо и тихо снисходящей на душу человеческую. Ободрив великого пророка заявлением, что среди израильтян было еще «семь тысяч мужей, колена которых не преклонялись пред Ваалом и уста которых не лобызали его», Господь повелел ему возвратиться своей дорогой и в Дамаске помазать Азаила царем над Сирией, Ииуя царем над Израилем и Елисея пророком вместо себя. Все эти трое помазанников его должны были выступить на истребление идолопоклонников Ваала. Обстоятельства позволили Илие исполнить только последнее из этих поручений, именно, помазание Елисея, которому он предоставил исполнить остальные.

Илия воскрешает сына вдовы

Елисей, сын Сафатов, был родом из АвелМехолы, в долине реки Иордана, близ соединения ее с равниной Ездрилонской. Он был зажиточный земледелец и имел двенадцать пар волов. Илия нашел его на поле, когда он пахал при двенадцатой паре волов. Проходя мимо него, Илия набросил на него свою «милоть» – в знак пророческого призвания, и Елисей тотчас же оставил полевые работы, простился с родителями и, принеся в жертву ту самую пару волов, на которых пахал, последовал за Илией «и стал служить ему».

Между тем Ахав, долго не встречая грозного пророка, наверно подумал, что окончательно освободился от него, и воспользовался этим временем для совершения весьма гнусного преступления. Хотя обыкновенной столицей его была Самария, но он любил жить также в веселом городе Изрееле, отличавшемся очаровательными красотами окружающей природы. При расширении и украшении своего дворца там, ему захотелось овладеть великолепным виноградником, принадлежавшим одному жителю Изрееля Навуфею. Он предложил Навуфею поменяться виноградниками или продать его; но Навуфей, как истинный израильтянин, ни за что не хотел расстаться со своим наследственным имением, с которым связана была память о всем роде его отцов. Тогда капризный и своенравный, но слабохарактерный деспот от досады и злобы слег в постель и перестал есть. Из этого затруднения вывела его на все готовая Иезавель. Узнав, в чем дело, она сказала ему: «Что за царство было бы в Израиле, если бы ты так поступал?» Встань, ешь хлеб и будь спокоен: я доставлю тебе виноградник Навуфея изреельтянина». И она выполнила свое обещание. Написав от имени Ахава тайные письма старейшинам и судьям города, она приказала им во что бы то ни стало обвинить несчастного Навуфея в богохульстве и измене. Судьи с гнусной готовностью исполнили преступный приказ. Против Навуфея выставлены были ложные свидетели, на основании показаний которых, будто он «хулил Бога и царя», он был осужден и побит камнями, а виноградник его отдан во владение царя. Но преступное дело Иезавели возмутило даже черствую совесть Ахава. Когда царица явилась к нему с ликующим известием, чтобы он взял даром тот виноградник, которого Навуфей не хотел отдать ему и за серебро, то Ахав, узнав о гнусном убиении честного израильтянина, «разодрал одежды свои, надел на себя вретище», и только когда уже подавил в себе голос совести, «встал, чтобы пойти в виноградник Навуфея и взять его во владение». Но там, на пороге в виноградник его встретил грозный Илия с приведшими его в трепет словами: «Ты убил, и еще вступаешь в наследство?» – так говорит Господь, – на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь». Озадаченный и пораженный появлением этого грозного мстителя за правду на самом месте кровавого злодейства, Ахав нашелся только сказать: «Нашел ты меня, враг мой?» – «Нашел, – отвечал пророк, – ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Господа и раздражать Его», и затем изрек страшный приговор над всем домом Ахава, который должен погибнуть, а нечестивую Иезавель съедят псы за стенами Изрееля. Тогда еще раз проснулась совесть в Ахаве. Выслушав этот приговор, «он умилился пред Господом, ходил и плакал, разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и постился, и спал на вретище, и ходил печально». Вследствие такого смирения приговор был смягчен: он должен был пасть не на него лично, а на дом его, так что царство перейдет от него к его наследнику-сыну.