Владычица озера - Анджей Сапковский

— А ты, милая девушка, не боишься Лесовичка?

— Представь себе — нет, — фыркнула Цири. — Я тоже не из пугливых.

— Хе-хе-хе! Ишь ты!

Он шагнул к ней, опираясь на клюку. Кэльпи фыркнула. Цири натянула поводья.

— Лошадь чужих не любит, — предупредила она. — Может укусить.

— Хе-хе! Лесовичок знает. Нехорошая, неуважительная кобылка! А откедова, любопытствую, милая девушка путь держит? И куда, к примеру, направляется?

— Долгая история. Куда ведет эта тропинка?

— Хе-хе! Так ты, стало быть, не знаешь?

— Будь добр, не отвечай вопросом на вопрос. Куда я приеду по этой тропе? Что это вообще за место? Какое это… время?

Старичок снова выставил зубы, пошевелил ими, как нутрия.

— Хе-хе, — промямлил он. — Гляди-кось! Какое, говоришь, время? Ох, издалека, видать, прибыла ты, девушка, к Лесовичку-то!

— И верно, издалека, — безразлично кивнула она. — Из других…

— …мест и времен, — докончил он. — Дед знает. Дед догадался.

— О чем? — спросила она с некоторой опаской. — О чем ты догадался? Что тебе известно?

— Лесовичок многое знает. Ему многое известно.

— Говори!

— Ты, милая девушка, голодна небось, — выставил он зубы. — И пить хочешь? И раздражена? Ежели пожелаешь, Лесовичок проводит тебя в терем, накормит, напоит. Угостит.

У Цири долго не было ни времени, ни возможности думать об отдыхе и пище. Сейчас от слов странного старца у нее свело желудок, кишки завязались узлом, а язык сбежал куда-то далеко. Старец наблюдал за ней из-под полей шляпы.

— У Старичка-Лесовичка, — замямлил он, — в хате еда есть. Есть ключевая вода. Есть и сено для кобылки, плохой кобылки, которая хотела доброго деда укусить. Хе-хе! В хате у Старичка-Лесовичка есть все. Да и поболтать о местах и временах можно будет. Тут совсем недалеко, о нет. Воспользуетесь, девица-скиталица? Не побрезгуете приглашением убогого дедка-горемыки?

Цири сглотнула.

— Веди.

Лесовичок развернулся и пошлепал по едва заметной стежке через пущу, отмеряя дорогу энергичными взмахами клюки. Цири ехала следом, то и дело наклоняясь под ветвями и удерживая поводьями Кэльпи, которая явно вознамерилась укусить старичка или, на худой конец, сжевать его шляпу.

Вопреки заверениям, ехать было вовсе не так уж близко. Когда они добрались до места, до полянки, солнце уже стояло почти в зените.

«Терем» Лесовичка оказался красочной развалюхой, подпертой жердями. Крышу явно чинили часто и с помощью подручного материала. Стены были обшиты кожами, смахивающими на свиные. Перед хатой стояла деревянная конструкция в виде перекладины на двух кольях, невысокий стол и пень с воткнутым в него топором. За хатой виднелась печка из камня и глины, на которой стояли большие закопченные чугуны.

— Вот и дом Старичка-Лесовичка. — Старичок не без гордости ткнул клюкой. — Здесь Старичок-Лесовичок живет-поживает. Здесь спит. Здесь готовит себе еду. Если есть из чего готовить. Труд. Великий это труд — добыть пищу в дебрях. А любит ли девушка-странница перловую кашу?

— Любит. — Цири снова сглотнула. — Девушка-странница любит все.

— С мяском? С жирком? Со шкварками?

— Ммм…

— А не видать, — Лесовик окинул ее оценивающим взглядом, — чтобы девица-красавица последнее время часто мяском-то и шкварками баловалась, нет, не видать. Худенькая такая, худобущая. Кожа да кости! Хе-хе! А это что такое? Ну, у девицы-странницы-красавицы за спиной?

Цири оглянулась, позволив себя купить самым древнейшим и самым примитивнейшим фокусом.

Страшный удар сучковатой клюкой угодил ей прямо в висок. Рефлекса хватило лишь на то, чтобы поднять руку, рука частично амортизировала удар, способный раздробить череп, как куриное яйцо. Но все равно Цири оказалась, на земле — оглушенная, ошарашенная, полностью дезориентированная.

Старичок-Лесовичок, ощерившись, подскочил к ней и прошелся клюкой еще раз. Цири снова успела заслонить голову руками. В результате обе руки бессильно повисли. Левая почти наверняка была сломана, кости запястья, вероятно, потрескались.

Старичок-Лесовичок, прыгая, подлетел к ней с другой стороны и саданул клюкой в живот. Она крикнула, свернувшись калачиком. Тогда он ястребом кинулся на нее, перевернул лицом к земле, прижал коленями. Цири напружинилась, резко дернулась назад, промахнулась, нанесла сильный удар локтем. Дед яростно гикнул и треснул ее кулаком по затылку с такой силой, что она зарылась лицом в песок. Схватил за волосы и прижал к земле носом и губами. Она начала задыхаться. Старик наклонился над ней, все еще прижимая голову к земле, сорвал со спины и отбросил в сторону меч. Потом занялся своими брюками, отыскал застежку, расстегнул. Цири взвыла, давясь песком и отплевываясь. Он прижал ее сильней, лишил возможности двигаться, закрутив волосы в кулаке. Сильным рывком стянул с нее брюки.

— Хе-хе, — заныл он, со свистом дыша. — А недурная попка попалась Дедушке-то! Ху, хууу, давненько, давненько Дедушка таких не пользовал.

Цири, чувствуя отвратительное прикосновение его сухой когтистой руки, взвизгнула, сплевывая песок и иголки.

— Лежи спокойно, девка. — Она слышала, как он сопит, слюнявит, треплет ее ягодицы. — Дедушка уже немолод, не сразу, помаленьку… Но не пугайся. Дедушка сделает, что требуется, хе-хе! А потом Дедушка перекусит, хе-хе, перекусит сытненько…

Он осекся, зарычал и завизжал.

Чувствуя, что хватка ослабевает, Цири дернулась, вырвалась и вскочила, словно распрямляющаяся пружина. И увидела, что произошло.

Кэльпи, подкравшись тихарем, схватила Старичка-Лесовичка зубами за косичку на затылке и почти подняла в воздух. Старик выл и визжал, дергался, размахивал и дрыгал ногами, наконец сумел-таки вырваться, оставив в зубах кобылы длинный седой клок волос. Вознамерился было схватить свою клюку, но Цири пинком выбила ее за пределы досягаемости. Вторым пинком она собралась угостить его в соответствующее место, но движения сдерживали брюки, стянутые до середины бедер. Время, ушедшее на то, чтобы их подтянуть, Лесовик использовал превосходно. Он несколькими прыжками подскочил к пеньку, вырвал топор, взмахом отогнал все еще не успокоившуюся Кэльпи, зарычал, выставил вперед страшные зубищи и кинулся на Цири, воздевая оружие для удара.

— Я оттрахаю тебя, девка, — дико завыл он. — Даже если мне вначале придется разрубить тебя на кусочки! Деду — все едино: целиком или по порциям!

Она думала, что справится с ним запросто. В конце концов, это был всего лишь старый, дряхлый старикан. О, не тут-то было!

Несмотря на чудовищной величины лапти, он крутился волчком, скакал не хуже кролика, а топором с гнутым топорищем размахивал с ловкостью рубщика. После того как темное наточенное острие несколько раз чуть не скользнуло по ней, Цири поняла, что единственное ее спасение — бегство.