Шотландская наследница - Патриция Поттер

Не было видно и Дрю Камерона. Дьявол тут же наслал на Бена беса ревности, и тот принялся нашептывать ему: «А не вместе ли с Элизабет он проводит сейчас время, этот любимец дам?»

Бен пробирался сквозь толпу гостей, держа за руку Сару Энн. В другой руке у нее была зажата Сюзанна. Сара Энн расцветала всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал с ней — особенно, если речь заходила о кукле.

— Мне подарила ее моя мама, — гордо отвечала она.

Улыбка ее стала еще шире, когда она увидела входящего в комнату Дрю. Он тоже увидел Сару Энн и прямиком направился к ней.

— Как поживает юная леди? — спросил он.

— Я упала, — торжествующе объявила Сара Энн. Бен пристально смотрел на Дрю, пытаясь заметить в нем скрытую враждебность. Или жестокость. Двуличность.

И не нашел ничего — кроме сочувствия к Саре Энн. Дрю был одет в жокейский костюм. Волосы тщательно уложены, ни тени неискренности в глазах. Если он что-то сейчас скрывал, то следовало признать его первоклассным актером.

Впрочем, игроки, как правило, всегда хорошие актеры.

— Я не видел вас на охоте сегодня утром, — заметил Бен.

— Ездил знакомиться с трассой, — пояснил Дрю и переключил внимание на Сару Энн:

— Какое красивое платье.

— Спасибо, — ответила она, улыбнувшись так неотразимо, как умеют это делать только дети.

— Очень рад видеть тебя, солнышко.

— Достаньте опять монетку.

— Ах, как это похоже на женщин, — усмехнулся он. — Вы всегда требуете от мужчины денег.

Дрю наклонился и вынул монетку из-за уха Сары Энн.

— На счастье, — сказал он. — И тебе, и мне.

— Леди Элизабет говорила, что вы будете скакать на Шэдоу, — заметила девочка.

— Как ты думаешь, я буду в фаворе?

— Что такое фавор? — спросила Сара Энн.

— Фавор? Ну, расположение. Когда в старину рыцари отправлялись на битву, — пояснил он. — Они просили у своих леди какую-нибудь вещь в знак их расположения. Шарф, например, или платок.

Бен внимательно посмотрел на Сару Энн — интересно, как она отнесется к такой просьбе?

— У меня ничего такого нет, — с сожалением ответила она.

Зеленый шарф был повязан у нее на шее поверх платья. Эффи, наконец, выстирала его, сняв с Сары Энн, пока та спала, и высушив до того, как та проснулась.

Дрю наклонился и коснулся рукой шарфа.

— Вот это было бы прекрасным знаком фавора.

Сара Энн зажмурила глаза. Улыбка ее погасла. Дрю мгновенно понял, что совершил оплошность.

— Не обязательно давать какую-то вещь, моя прекрасная леди. Я думаю, что поцелуя будет вполне достаточно.

— Правда? — серьезно спросила она.

— Святая правда, — горячо заверил девочку Камерон.

Сара Энн встала на цыпочки, поцеловала Дрю и что-то прошептала ему на ухо. Что именно, Бен не расслышал. Увидел только, что Эндрю Камерон выпрямился, быстро взглянул на него и что-то шепнул в ответ. Бен вдруг почувствовал себя лишним. В душе его снова заалели разгорающиеся угольки ревности.

— Я сделаю это для вас, леди Сара Энн, — торжественно пообещал Дрю.

Он окинул Бена встревоженным взглядом и направился к столу.

— Что ты сказала ему? — спросил Бен у Сары Энн.

— Чтобы он позаботился о тебе, — простодушно ответила девочка. — Он обещал.

Бена обожгли ее слова. Он был признателен Саре Энн за заботу, но очень уж странным был выбор доверенного лица.

«Дети гораздо мудрее, чем мы думаем, — сказала Мери Мэй, когда знакомила Бена с Сарой Энн. — И очень хорошо чувствуют душу других людей».

Бена поразила та легкость, с которой приняла его Сара Энн несколько месяцев тому назад. Она немедленно спросила, не ее ли он папа, и доверчиво уселась к нему на колени. А ведь он, Бен, был убийцей. Пусть и на стороне закона, но — убийцей.

Нет, Сара Энн все же плохой знаток человеческой природы. Вот и ошиблась, отдав свое расположение Дрю Камерону.

Он усадил девочку за стол, поставил перед нею тарелку с овсянкой. У самого Бена аппетита не было. Он огляделся и поймал на себе любопытные женские взгляды. Некоторых дам он помнил по вчерашнему вечеру, лица других, казалось, видел впервые.

Бен подумал, что многие родители успели провести разъяснительную работу и нацелили своих дочерей на то, чтобы те хорошенько подумали, прежде чем ловить Бена в свои сети. Ведь у него не было ни собственного титула, ни денег. Да, ничего своего у него не было!

Проклятие, как же надоел ему этот образ! Образ опекуна, живущего за счет приемной дочери! И еще ему было невыносимо сидеть за одним столом с человеком, который стремится убить его.

В столовой появилась Барбара, подошла к ним.

— Понравилась вам сегодняшняя охота?

Выглядела она прекрасно. Просто изумительно. Без сомнения, это ее стихия — вечера, балы, атмосфера всеобщего обожания…

Клэр тоже любила все это. И хотя Бен был уже научен горьким опытом, он все же не мог не отметить, как хороша Барбара — раскрасневшаяся, с сияющими глазами, в красивом платье, выгодно оттеняющем ее волосы цвета воронова крыла. Сегодня она выглядела еще более очаровательной, чем всегда, но Бен заметил ее возбуждение, отметил горячечный блеск в глазах. И еще кое-что он сумел подметить. Не успела Барбара подойти к Бену, как возле нее появился Хью и увел ее с собой. Друзья-заговорщики?

Проклятие! Сколько еще можно жить в атмосфере недоверия? Он ни на минуту не может оставить без присмотра Сару Энн, потому что не знает, с какой стороны ждать новой напасти. Насколько проще было бы, если бы он и только он был мишенью для убийцы. Но тот охотится не только за ним, но и за четырехлетним ребенком!

И нет никого, кому можно было бы довериться. Никого.

Элизабет. Хью. Барбара. Дрю. Кто-то из них хочет убить его.

Кто именно?

И как трудно поверить, что убийца — один из них.

19.

Элизабет была уверена, что ничто не сможет помешать сегодняшнему триумфу. Пятилетний труд — и риск, ее и Джейми, должен увенчаться победой. Она постаралась отогнать мысль о том, что Джейми умер, так и не дождавшись этого триумфа. Как и мысль о том, что по воле одного человека весь этот труд может быть безвозвратно уничтожен в течение ближайшего времени.

Сегодня — день триумфа Шэдоу.

Она надела темно-зеленое платье для верховой езды, темную накидку и маленькую шляпку. Пусть темный цвет будет символом траура по человеку, которого она до сих пор оплакивает.

Каллум разговаривал на конюшне с Дрю, который, как было известно Элизабет, уже успел совершить утром проездку на Шэдоу до ближайшей горы.

— Шэдоу может заартачиться, — наставлял Каллум, — но не позволяйте ему. Пусть сразу почувствует твердую руку.

Дрю кивнул. Обернулся к Элизабет с видом знатока: