Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс

Опасаясь молчания, Райф сказал:

- Тем говорил, что вы живете около Иль-Глэйва.

- Так и есть. От него до нас пару дней езды. - Ангус отцепил из-за седла чехол с луком и подал Райфу - Вот, возьми. Пусть он пока побудет у тебя. Я вижу, своего у тебя пока нет, так пусть наш единственный лук достанется тому, кто с ним лучше обращается.

Райф безропотно взял лук, хотя и знал, что дядя скромничает. Тем любил рассказывать, как Ангус однажды подстрелил дикого кабана в высокой гусиной траве с двухсот шагов. "Притом в сумерках, - добавлял Тем, - когда даже у теней есть тени".

И только сняв верхние перчатки, чтобы прицепить лук к седлу, Райф понял, что Ангус опять поменял тему разговора.

Орвин Шенк сказал, что в то утро, когда вы выступили в поход, ты вернулся домой с дюжиной зверей, подстреленных в сердце. Неплохо для одной ночи. Как видно, Тем был хорошим учителем.

- Да, хорошим.

Ангус продолжал, не обращая внимания на враждебный тон Райфа:

- Я знал когда-то человека, попадавшего в сердце любому зверю, которого брал на прицел. Даже в потемках. Мы весь сезон охотились с ним вместе много лет назад. Когда мы разбивали лагерь, я смотрел в костер, а он в другую сторону - сидит, с луком на коленях, со стрелковым кольцом на пальце, и смотрит во тьму. Рано или поздно какой-нибудь злосчастный кабанчик всегда подходил поглядеть на огонь и понюхать, чем тут пахнет, тут-то Морс и укладывал его, словно среди бела дня. - Ангус приложил руку к груди. - Сам я никогда не видел ничего, кроме раздвоенного копыта или красного глаза, и думал, что мой товарищ чудит, - но он отправлялся в ночь следом за стрелой, и минут через пяток мы уже жарили свежую дичину. Должен сказать, что я привык к этому далеко не сразу. И между нами говоря, у лесной крысы, даже убитой выстрелом в сердце, вкус дерьмовый.

Райф улыбнулся, и Ангус, чьи глаза снова стали медными, тоже заухмылялся.

- Я, бывало, говорю ему: "Морс, а в голову, к примеру, ты им не можешь попасть?" А он: нет, мол, только в сердце.

Быстрый оценивающий взгляд Ангуса мигом привел Райфа в чувство.

- А кто он был, этот Морс?

- Почему "был"? Он и теперь здравствует, хотя стал уже не тот, как двадцать лет назад. Как знать - может, вы с ним еще встретитесь. - Ангус помолчал, преодолевая сугроб, бывший гнедому по грудь, и добавил: - Я спросил его однажды, может он и людей убивать так же, как зверей?

- А он что?

- Сказал, что это не одно и то же. Он пытался, но не смог.

Райф покраснел до ушей под лисьим капюшоном. Он вспомнил бладдийского копейщика, распоровшего бедро Рори Клиту, вспомнил, как взял его сердце на прицел... и убил его. Райф, испытав внезапное удушье, откинул капюшон. Было так, словно здесь, на краю тайги, он заново переживал тошноту и слабость, охватившие его тогда после выстрела.

- Возьми-ка выпей. - Ангус протянул ему фляжку, но Райф потряс головой. Он откинул капюшон не больше мгновения назад, но Ангус каким-то образом успел достать и откупорить флягу.

Не смущаясь отказом Райфа, Ангус хлебнул из нее сам. Заткнув фляжку, он улыбнулся и сказал:

- Отдохнем немного, когда доедем до леса. Там и лошадей покормим. Снег под деревьями не должен быть глубок - успеем еще отхватить до темна кусок дороги.

На этот раз Райф был благодарен ему за перемену разговора. Сердце колотилось, и вкус металла сочился в рот, словно кровь из поврежденной десны. Говорить Райфу не хотелось, но он принудил себя спросить:

- Мы поедем на юг по тайге до Черной Лохани?

- Нет. Проедем немного на юг, а потом повернем на запад. Мне надо заехать в несколько мест по дороге.

- Куда - в печные дома?

- Ага. Спиртное у меня всегда кончается в самое неподходящее время, и я не упускаю случая пополнить запас. Притом жена Даффа легко орудует иголкой и ниткой, а Дара съест меня заживо, если я не привезу ей какую-нибудь новую тряпку.

Райф кивнул, но без особой охоты. Печные дома были становым хребтом клановых земель. Помещались они где угодно: в крытых шкурами землянках, бревенчатых хижинах и старых амбарах. Необходимой принадлежностью такого дома было одно: печь. Дома покрупнее, такие, как у Даффа, больше походили на постоялые дворы - там хозяин топил печь круглые сутки и предоставлял путникам койки для ночлега, горячую еду, теплый эль и конюшню. Другие представляли собой заброшенные лачуги с законопаченными воском щелями и поленницей в углу. Запас вяленой и сушеной провизии там подвешивался к стропилам, чтобы медведи не достали. Печными домами пользовались все, кто путешествовал из одного клана в другой. Без них было просто не обойтись в краю, где буря может нагрянуть из Великой Глуши быстрее, чем охотник успеет освежевать лося.

Печные дома считались ничейной землей. Человек из любого клана, будь то мужчина или женщина, мог остановиться в любом печном доме. Войны, пограничные споры, кровная месть и охотничье соперничество - все это кланник оставлял за порогом, входя в дом.

Печные законы в клановых землях соблюдались свято, и хотя в лесах и на пустошах около больших печных домов не раз завязывались драки и битвы, в их стенах оружия никто не обнажал. Сделать это означало навлечь позор и осуждение на себя и свой клан. Едучи по глубокому сыпучему снегу, Райф думал о том, кого может встретить у Даффа. Его настроение омрачилось. Там могут оказаться охотники из любого клана - днем они охотятся в восточной части тайги, а ночью греются у громадной печки, похожей на пивоваренный чан.

И бладдийцы тоже наверняка там будут.

Райф впервые за день нащупал свой амулет и стал вертеть его в руке. Ему не хотелось думать о том, что может произойти между бладдийцами и черноградцами, когда распространится весть о резне на Дороге Бладдов. Тяжкое это будет испытание для печных законов. .

- Ты лук-то натянул? - спросил едущий впереди Ангус. - Мне причитается парочка зайцев за то, что я тебе его одолжил. Да смотри, чтобы они были жирные, а не какие-нибудь тощие белые крысы.

Райф посмотрел через плечо Ангуса на черный клин леса, к которому они приближались. То редкая, то густая, местами выгоревшая и заваленная буреломом, тайга тянулась на многие лиги к югу и западу от земель клана. На северном ее краю высилась стена старых, совершенно прямых черных елей, поглощающих свет и гасящих ветер. Райфу казалось, что он въезжает в громадное величественное здание. Снег под ногами с каждым шагом становился тверже и мельче. Все шумы улеглись. Лапы елей над головой сплетались в заснеженный свод.

Райф, сглотнув, вынул лук из чехла. Ему никак не удавалось отделаться от металлического привкуса.

Ангус, придержав коня, оглянулся через плечо.

- Может, остановимся покормить лошадей?