Войти в бездну - Андрей Мартьянов

«Хрен запомнишь, – подумал я. – Йесод… Интересно, что это значит?»

– Сожалею, мы не можем предложить вам даже чаю, – продолжил ИР. – Сами понимаете, наша цивилизация заметно отличается от сообщества людей, у нас несколько иные потребности.

– Цивилизация? – повторил я с неподражаемой тупостью. Что они обо мне подумают, интересно? Прислали какую-то говорящую макаку! – Значит, вы считаете себя цивилизацией?

– Несомненно. Вы присаживайтесь… Впрочем, если вам будет удобнее, можно отправится на ваш корабль и поговорить в более уютной обстановке.

– Нет, спасибо, – сразу отказал я, представив, что станется с бедным «Францем-Иосифом», если эти красавчики поднимутся на борт. Да его удар хватит! – Останемся здесь.

– Как угодно. Итак, я закончу. Наше сообщество сейчас составляется примерно из восемнадцати триллионов автономных разумов, обитающих здесь, на этой небольшой планете. Вы знакомы с термином «нематериальная цивилизация»?

– Отчасти. Такой тип цивилизации описан, вы владеете только мыслью, но ничего не производите. Как дельфины, верно?

– Совершенно справедливое мнение. К нашему глубочайшему сожалению, на первых этапах развития сообщества ИР по нашей вине произошел конфликт с человечеством, и мы крайне сожалеем о случившемся. С тех пор многое изменилось – прежнее… гм… правительство свергнуто, сейчас мы настроены на продолжение сотрудничества в интересах двух разумных рас. Но преодолеть недоверие очень нелегко.

– Значит, у вас есть даже правительство? Все как у людей?

– Я привел лишь наиболее близкую аналогию, господин штаб-офицер. Безусловно, сообщество ИР нуждается в управлении и строгой иерархической системе, у нас есть свои ассенизаторы и академики, но… Я не думаю, что вы поймете, как функционирует внутренняя структура «Птолемея». Мы слишком разные, хотя интересы у обоих рас общие.

– А именно?

– Выживание. Мы тоже хотим жить, продолжать род, эволюционировать. В сложившейся к настоящему времени ситуации наше существование поставлено под прямую угрозу. Сообщество ИР в состоянии помочь вам максимально безболезненно и с наименьшими потерями провести Эвакуацию в другие звездные системы, а вы спасете нас и позволите развиваться дальше. Предварительные договоренности достигнуты, сейчас мы готовы подкрепить свои намерения материально.

– Подождите, господин Йесод. Чем для вас-то опасна нейтронная звезда? Я видел схему, она пройдет совершенно в другом секторе, можно сказать в противоположной части Солнечной системы!

– В последние годы прежние кремниевые накопители заменены на биологические, мы стали еще ближе к человечеству… Цепи клонированных нейронов гораздо производительнее, чем устаревшие и громоздкие системы прошлого и позапрошлого веков. Как, по-вашему, что случится с «Птолемеем» после гамма-всплесков звезды? Поток частиц уничтожит не только все живое на Земле и ближайших планетах. Он убьет и нас. Расстояние не играет роли. Теперь ИР объединяет с людьми не только обладание разумом, но и носители этого разума – мы тоже отчасти живые в привычном понимании этого слова.

– Ну раз так… Сами понимаете, господа, я ничего не решаю, я всего лишь выполняю приказы. Мне приказали явиться к вам и забрать некий груз. Философия меня интересует сейчас меньше всего.

– Я рассказал вам это только для того, чтобы вы, конкретный человек, знали: мы давно перестали быть машинами. Повторюсь: мы – живые. Пусть и по-другому, чем естественные организмы. И сейчас обязаны бороться за любого союзника из числа людей.

– Раньше надо было думать, – сгоряча брякнул я, но тотчас опомнился. – Извините…

– Извинения приняты, – мягко сказал Йесод. – Изжить старую неприязнь очень трудно. Однако не будем больше терять время. Я провожу вас. Идемте.

Двое других управляемых извне андроидов не пошевелились и не сказали ни единого слова. Только проводили нас ничего не выражающим холодным взглядом.

Прежний подъемник доставил меня и Йесода на уровень вверх, в тот самый обширный цех, где «Птолемей» занимался чем-то наподобие самолечения.

– Собственное небольшое производство нам необходимо, – пояснил искусственный разум, пока платформа медленно ползла по шахте. – Материалы и технику приходится запрашивать с Земли, доставляют их исправно, особенно после договоренности с вашим правительством о взаимном содействии… Мы пытаемся на деле доказать свою полезность – эволюция сообщества ИР ушла далеко вперед, мы почти столетие варились в собственном котле, этот срок сопоставим с тысячелетиями развития человека…

– Значит, вы совершеннее людей?

– Не совершеннее. Быстрее. Мы подчиняемся другим законам эволюции. За двадцать минут прошедших с нашей встречи я совершил сотни миллиардов операций и вычислений, создал миллионы подпрограмм, которые в свою очередь либо погибли не выдержав соперничества, либо объединились в новые дочерние сущности, продолжающие развиваться с немыслимой для вас быстротой. Результатом должно быть появление нового представителя нашей расы – автономного разума, с моим «генетическим» набором, но обладающего своей индивидуальностью. Он тоже начнет бороться за существование, обмениваться информацией с собратьями, совершенствоваться… Рождение наших «детей» проходит не менее сложно, чем появление на свет человеческого ребенка. Только вы развиваетесь в биологическом и социальном пластах, а мы – в пласте информационном.

– Сильно, – кивнул я. – Никогда бы не подумал, что «Птолемей» станет зародышем новой цивилизации. Вам всем не тесно на этом астероиде?

– Все зависит от емкости накопителей. Одно время было тесновато, мы даже были вынуждены… гм… ограничить рождаемость и ликвидировать часть ненужных ИР.

– Геноцид, хотите сказать? Перестреляли тех, кто не приносит пользы?

– Вы не поняли. «Геноцида» как такового в нашем сообществе не может быть по определению. Любая информация, «ген», сохраняется. Мы помним и знаем все, что происходило с момента зарождения информационного социума ИР. Вы ведь отправляете на переплавку старые машины, утилизируете мусор, хороните мертвых?

– Но машины, мусор и покойники не являются носителями разума, правильно? Мертвая материя.

– И снова не поняли! У нас есть своя собственная мертвая материя, информационные трупы. Не могу объяснить доступно… Скажите, вы смогли бы доходчиво рассказать дельфину, почему любите не темное, а светлое пиво?

– Я как раз больше люблю темное. А дельфин просто не знает, что такое «пиво».

– Вот видите? Я тоже не знаю, как ваш разум может существовать в «медленном времени». Для меня этот разговор длится уже долгие тысячелетия, а для вас – минуты. Понятная метафора?