Сильмариллион - Джон Толкин

Глава 24

О путешествии Эарендиля и Войне Гнева

Пресветлый Эарендиль был вождем народа, жившего в устье Сириона; он взял в жены прекрасную Эльвинг, и она родила ему Эльронда и Эльроса, что зовутся Эльфидами. Однако Эарендиль не ведал покоя, и плавания вдоль берегов Ближних Земель не утоляли его беспокойства. Два стремленья родились в его сердце, сплетаясь в тоску об открытом море; он желал отыскать Туора и Идриль, которые так и не вернулись; замыслил он также найти последний берег и, прежде чем настигнет его смерть, принести на Запад, валарам, послание от эльфов и людей, что склонит их сердца к состраданию бедам Средиземья.

Эарендиль близко сдружился с Цирданом Корабелом, который обитал на острове Балар с теми своими соплеменниками, что спаслись после гибели гаваней Бритомбара и Эглареста. С помощью Цирдана выстроил Эарендиль Вингилот, Пеноцвет, прекрасней которого не воспето. Весла его были золотые, борта сложены из белых берез, срубленных в Нимбрефиле, а паруса пылали, словно серебряная луна. Песнь об Эарендиле много повествует о его приключениях в глубинах моря и в неизведанных землях, во многих водах и на многих островах; Эльвинг, однако, не было с ним, ибо она, печалясь, ждала его в устье Сириона.

Эарендиль не нашел ни Туора, ни Идриль; и к берегам Валинора не приблизился он в этом плавании, побежденный тенями и чарами, отброшенный враждебными ветрами; и вот наконец, истосковавшись по Эльвинг, он повернул домой, к берегам Белерианда. Сердце велело ему торопиться, ибо сны навеяли страх; и ветра, с которыми он так яростно прежде сражался, несли его теперь назад, стремительные как мысль.

Когда Маэдрос впервые услышал о том, что Эльвинг спаслась и, владея Сильмарилем, живет в устье Сириона, он сдержал себя, памятуя о свершенном в Дориафе. Но потом сознанье того, что клятва не исполнена, вновь стало мучить его и братьев, и, сойдя со своих скитальческих троп, они отправили в Гавань посланья дружественные, но повелительные. Однако Эльвинг и ее сородичи не могли отдать Сильмариля, который добыл Берен и носила Лутиэн и из-за которого был убит Диор Прекрасный; менее всего могли они сделать это, пока вождь их Эарендиль был в Море, ибо верили, что в Сильмариле заключено исцеление и благословение, снисходящее на их жилища и корабли. И так случилась последняя и самая жестокая резня меж эльфами; была то третья великая беда, причиненная проклятой клятвой.

Ибо уцелевшие сыновья Феанора внезапно напали на изгнанников из Гондолина и беглецов из Дориафа и перебили их. Многие сородичи сыновей Феанора в той битве сражались на их стороне, другие же взбунтовались и погибли, защищая Эльвинг от своих же вождей — таковы были страданье и смятенье в те дни в душах Эльдаров; однако Маэдрос и Маглор победили, хоть и они одни остались в живых из сынов Феанора, ибо Амрод и Амрас были убиты. Слишком поздно пришли на помощь эльфам Сириона корабли Цирдана и верховного короля Гиль-Галада; сгинули и Эльвинг, и ее сыновья. Те поселенцы, кто уцелел в битве, присоединились к Гиль-Галаду и с ним приплыли на Балар; и рассказывали они, что Эльронд и Эльрос взяты в плен, Эльвинг же с Сильмарилем на груди бросилась в море.

Так Маэдрос и Маглор не завладели камнем; но он не сгинул. Ибо Ульмо вынес Эльвинг из волн и обратил в большую белую птицу, а Сильмариль сиял звездой у нее на груди, когда летела она над водой, разыскивая возлюбленного своего Эарендиля. Эарендиль же в ночи, стоя у штурвала своего корабля, узрел ее белым облачком над морем, бледным пламенем на крылах бури. И рассказывают песни о том, как пала она из воздуха на палубу Вингилота, лишась чувств, полумертвая от стремительного полета, и Эарендиль прижал ее к своей груди; утром же он в изумленье узрел свою жену в ее истинном облике, спавшую рядом с ним, и ее волосы рассыпались по его лицу.

Велика была скорбь Эарендиля и Эльвинг о разорении гаваней Сириона и пленении сыновей; опасались они что, те будут убиты; но так не случилось. Ибо Маглор пожалел Эльронда и Эльроса и обращался с ними ласково, и меж ними возникла приязнь, как ни странно это казалось; но душа Маглора была измучена и иссушена тяготой страшной клятвы.

Для Эарендиля, однако, не осталось надежд в Средиземье, и в отчаянье он вновь повернул прочь и не возвратился домой, но поплыл опять в Валинор, и с ним была Эльвинг. Часто стоял он теперь на носу Вингилота, а на челе его сиял Сильмариль, и сияние становилось тем ярче, чем далее плыли они на запад. И говорят мудрецы, что именно мощью священного этого алмаза они наконец приплыли в воды, что не знали иных кораблей, кроме кораблей тэлери; они достигли Зачарованных Островов и избежали их чар, они приплыли в Затененные Моря и избегли их теней, они узрели Тол Эрессэа, Одинокий Остров, но не остановились; и вот они бросили якорь в заливе Эльдамар, и тэлери увидали корабль, приплывший с востока, и изумились, узрев издалека свет Сильмариля — а был он велик. Так Эарендиль первым из живых людей приплыл к бессмертным берегам; и он обратился к Эльвинг и прочим своим спутникам — были то три морехода, проплывшие с ним все моря, звали их Фалатар, Эреллонт и Аэрандир. И сказал им Эарендиль:

— Никто, кроме меня, не ступит на эту землю, ибо на него падет гнев валаров. Лишь я приму эту опасность во имя Двух Племен.

Эльвинг, однако, отвечала:

— Стало быть, наши пути будут разделены навеки; но все грозящие тебе опасности приму и я.

И она спрыгнула в белую пену и подбежала к нему; но печалился Эарендиль, ибо опасался гнева Западных Владык на пришельца из Средиземья, что осмелился пересечь границу Амана. Там они простились со своими спутниками и расстались с ними навеки.

Тогда Эарендиль молвил Эльвинг: "Жди меня здесь, ибо лишь один может явиться с посланием, которое суждено нести мне". И он двинулся один в глубь края, и вошел в Калакирию, и она показалась ему безмолвной и пустынной, ибо, как некогда Моргот и Унголианта, так ныне Эарендиль появился во время празднества, и почти все эльфы ушли в Валимар, либо собрались в чертогах Манвэ на Таниквэтиле, и лишь немногие остались нести стражу на стенах Тириона.

Были, однако, такие, что узрели его и свет, который он нес; и поспешили в Валимар. Эарендиль же взошел на зеленый холм Туну, но никого не было там; он пришел на улицы Тириона и увидел, что они опустели, и тяжко стало у него на сердце, ибо он опасался, что неведомая беда приключилась с Благословенной Землей. Он шел опустевшими дорогами Тириона, и пыль оседала на его одежды, а была то алмазная пыль, и он весь сиял и блистал, подымаясь по длинным белоснежным лестницам. И он громко воззвал на многих наречьях людей и эльфов, но никто не ответил ему. И в отчаянии Эарендиль повернул к морю, но не успел ступить на дорогу, ведущую к берегу, как некто, встав на вершине холма, обратился к нему громким голосом: