100 великих героев 1812 года - Алексей Шишов

Левашев дважды показал себя человеком, лично верным монархам из династии Романовых. Сперва он председательствовал в следственном комитете по делу о беспорядках (1820 год) в лейб-гвардии Семеновском полку.

14 декабря 1825 года генерал-адъютант находился при императоре Николае I в войсках Гвардейского корпуса, «собранных на Дворцовой и Исаакиевской площадях по случаю бывшего в этот день в Петербурге происшествия». Был членом Следственной комиссии по делу декабристов. В том же году удостоился ордена Святого Владимира 2-й степени.

С 1826 года, став генерал-лейтенантом, командовал 1-й кирасирской дивизией. С 1827 года – главный начальник гвардейской берейтерской школы. С 1832 года – киевский военный губернатор и генерал-губернатор подольский и волынский. В 1833 году жалуется чином генерала от кавалерии и возводится в графское Российской империи достоинство. В начале своего царствования Николай I жалует В.В. Левашева орденами Святого Александра Невского и Святого Владимира 1-й степени.

Левашев становится государственным деятелем николаевской эпохи. В 1835 году назначается черниговским, полтавским и харьковским генерал-губернатором. В 1839 году – председателем Департамента государственной экономии Государственного совета. В 1841 году – председателем Российского комитета о коннозаводстве. С 1842 года – член Комитета о построении Петербургско-Московской железной дороги.

Император не забывает жаловать генерала от кавалерии графа В.В. Левашева. В 1841 году тот удостаивается высшей российской награды – ордена Святого Андрея Первозванного, в 1845 году – алмазных знаков к этому ордену.

В последний день декабря 1847 года Василий Васильевич Левашев назначается председателем Государственного совета и Комитета министров. Однако долго занимать ему эти высокие посты не пришлось: в сентябре следующего года он умер от холеры. Был похоронен в церкви Святого Духа Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, в котором он и родился.

Фельдфебель Лихнов Георгий (? – После 1814)

Осеннее солнце освещало с утра окровавленное Бородинское поле. Тяжелая кавалерия короля Неаполитанского маршала империи Иоахима Мюрата вновь пошла в атаку на Семеновские высоты. Кирасиры – «железные» латники – выстраивались сомкнутой линией, чтобы устремиться на русскую гвардию, молчаливо ожидавшую нового массированного наскока французской конницы.

За оврагом, на высотах, выстроились три лейб-гвардейских полка – Измайловский, Литовский и Финляндский. Они уже в течение шести часов под непрерывным огнем неприятельской артиллерии отражали атаки кирасир генерала Нансути и иные вражеские удары…

Каре измайловцев за утро заметно поредело. В строю оставалось уже меньше половины людей. Выставив вперед ружья с надетыми на стволы штыками, гвардейцы молчаливо ожидали подхода конной лавы атакующих. Офицеры стояли в первом ряду с обнаженными шпагами. Их оставалось в полку совсем немного.

Солдаты из числа старослужащих, повоевавших в войнах не только с французами, составляли первые шеренги. Там стоял и фельдфебель Георгий Лихнов, старший в роте среди унтер-офицеров. Еще в самом начале битвы картечиной «прорубило» ему кивер, а палаш кирасира скользнул по плечу. Хорошо, выручил сосед, заколовший штыком подскочившего к каре отчаянного кавалериста.

Все поле, неглубокий овраг перед Семеновскими высотами были покрыты погибшими и тяжелоранеными воинами двух противоборствующих армий. Они лежали вперемежку с конскими трупами. Большинство из них пало от безжалостного артиллерийского огня. «Бог войны» собрал в день Бородина обильную жатву.

Бой за Багратионовы флеши. Художник Х.-В. Фабер дю Фор

Глухой топот тысяч конских копыт стал сотрясать землю. Конники, в стальных кирасах и шлемах, с высоко поднятыми палашами, в очередной раз накатывались на каре русских. Кирасиры атаковали в полковом строю. Лейб-гвардейцы при виде наплывающей на них конной лавы лишь теснее прижались локтем к локтю.

Один из кавалерийских полков во весь опор устремился прямо на измайловцев. Французский полковник на резвом коне вырвался на полсотню шагов вперед своих подчиненных. Даже знаменщик не поспевал за ним.

Мигом прикинул дистанцию между конной лавой и вырвавшимся вперед вражеским офицером. Фельдфебель неожиданно для товарищей вышел из каре и поднял ружье, старательно прицеливаясь. Полковник уже заносил для удара поблескивающий палаш, чтобы сразить одним ударом смельчака, так неосмотрительно покинувшего спасительное от конного неприятеля для пехотинца каре.

Раздался негоромкий среди пушечной пальбы ружейный выстрел. Кавалерийский офицер, сраженный меткой пулей, пробившей стальную кирасу, вылетел из седла на землю. Разгоряченный конь понесся дальше, в русские тылы, где стал добычей чьих-то ловких и сильных рук.

Так, удачно лишив вражеский кирасирский полк храброго командира, фельдфебель Георгий Лихнов без заминки вернулся на свое место в общем строю, занятое уже было солдатом второй шеренги. Товарищи возбужденными голосами приветствовали меткого стрелка:

– Молодец Лихнов! Ура фельдфебелю! Геройский выстрел!..

Меткая пуля, сразившая наповал неприятельского полковника, наделала кирасирам еще бед. Оставшись без старшего, первые ряды Наполеоновских кавалеристов смешались, и кони их потеряли набранный разбег. Среди офицеров сразу не нашлось человека, взявшего бы управление атакующим полком в свои руки.

Минутой растерянности атакующих воспользовался командир лейб-гвардии Измайловского полка полковник М.Е. Храповицкий, получивший за Бородино чин генерал-майора. Он скомандовал каре:

– Братцы! Пли!

Дружный залп сотнями пуль выкосил первые шеренги кирасир. Пули с близкого расстояния хорошо пробивали стальные кирасы и шлемы. Французы стали поворачивать коней назад. Кавалерийская атака на русские гвардейские полки пехоты опять не удалась маршалу Мюрату.

Когда Семеновские высоты очистились от неприятеля, полковой командир подъехал на коне к фельдфебелю Лихнову:

– Молодец ты мой! Ишь ты, как рискнул. Хвалю за находчивость. Метко стрельнул.

Лейб-гвардеец вытянулся во фрунт и отдал честь:

– Рад стараться, ваш бродь! Не лежать Измайловскому полку под французскими палашами.

На что ему полковник Храповицкий ответил:

– Если останешься жив сегодня в битве, вечером представлю к награде. К славному «Егорию». За кирасирского полковника…

При Бородино лейб-гвардейцы-измайловцы покрыли себя неувядаемой славой. Об их подвиге генерал от инфантерии Д.С. Дохтуров, любимец русской армии, так сообщал после сражения в донесении главнокомандующему:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});